Площадь диктатуры - Евдокимов Андрей (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Торговый зал был невелик - всего тридцать шесть квадратных метров. Но за ним вглубь старинного дома на углу улицы Бармалеева и Кировского проспекта тянулась череда комнат и широкий коридор, выходящий во двор. К арендованному помещению прилагался подвал, по колено залитый водой. Ремонт начали делать, как только въехали, но до подвала пока не доходили руки. Теперь же позарез понадобился собственный склад, и Горлов уже подписал договор с кооперативом, работавшим при СМУ-18 [55]. Строители устроились с умом. Деньги шли на счет кооператива, а работы велись за государственный счет, правда для страховки между кооперативом и СМУ был заключен договор на очень смешную сумму.
Во двор въехали с трудом: дорогу загородил длинный рефрижиратор.
– Что привезли, Сергей Михалыч? - пробираясь к двери черного хода, спросил Горлов у недавно взятого на работу товароведа.
– С Синявинской фабрики курицу урвали. Вас не было, я решил под свою ответственность, - поздоровавшись, ответил тот.
– Хороша была курица, пока не посинела, - мельком взглянув в открытый ящик, заметил Горлов. - Тут тысяч на шестьдесят. Не боишься, что задавит тебя твоя ответственность?
– Народ от бескормицы все подметет. За два дня расторгуем. Ручаюсь головой, - заверил товаровед.
Отперев дверь комнаты, которую выбрал для кабинета, Горлов взялся за телефон. Набирая по междугородней номер Цветкова, он одновременно стягивал с себя пальто.
– Документы отправлены в Москву. Копии у меня, перешлю с твоим Валерой. Он завтра пойдет порожняком, чтобы не задерживаться. В Главкомате ВМФ надо серьезно подстраховаться, я напишу, от кого зависит. А дальше сам знаешь! Совет министров - как трясина: бросишь камень, он булькнет и тишина. Короче, Совмин есть Совмин. Торопишься? Ну, все! Пока!
Бросив на рычаг трубку, Горлов вытянул застрявшую в рукаве руку и бросил пальто на свободный стул. Кроме двух стульев, стола и гвоздя, вбитого вместо вешалки в стенку, в комнате ничего не было.
– Вас какая-то женщина уже третий час дожидается, - заглянув в дверь сказала бухгалтерша.
– Что за женщина?
– Наверное, жалобщица, или на работу хочет проситься. Борис Петрович, я товар оприходовала, можно домой пойду?
– Идите, чего спрашивать? - рассеянно ответил Горлов и взявшись за телефон, чтобы позвонить Ларисе, добавил: "Зовите эту жалобщицу, заменим ей одну курицу на две, чтоб от греха подальше".
– Какую курицу? - удивленно спросила бухгалтерша.
– Тухлую, которую Сергей Михалыч завез.
– У нас тухлых не бывает. Ниже второго сорта не торгуем - мы же не госмагазин, а кооператив!
– Все равно зовите! - велел Горлов. - Жалобщица хоть симпатичная?
– Страхолюдина! Ни рожи, ни кожи, подметки рваные и сапоги "Скороход"!
Горлов набрал номер и, глядя в окно, слушал длинные гудки, пока не почувствовал чей-то взгляд.
– Лариса! - повернув голову, воскликнул он.
– Ее нет дома, а кто ее спрашивает? - трубка неожиданно отозвалась требовательным мужским баритоном.
– Кто спрашивает? - глядя на Ларису, переспросил Горлов. Она что-то тихо прошептала, но он не расслышал.
– Бортмеханик… Шаляпин. Нет, я не шучу - фамилия у меня такая. Что передать? Передайте, что у нас все в порядке кроме второго мотора - опять барахлит, то есть чихает, - окончательно запутавшись, Горлов повесил трубку, и встав, обнял Ларису.
– Как ты здесь оказалась?
– Мы как-то проезжали мимо, а когда ты позвонил, я вспомнила и приехала, - она была похожа на небогатую студентку: без косметики, в поношенной куртке из китайской плащевки и вязаной шапочке, на ногах были старые сапоги с оттоптанными каблуками. - У тебя выпить не найдется? Немного, чтобы не знобило…
– Подожди, сейчас принесу, - сказал Горлов и пошел в подсобку.
– Дай что-нибудь выпить, - попросил он кладовщика.
– Есть коробка шампанского, армянский "Три звездочки", портвейн "Солнечный"…
– А водка? - перебил его Горлов, решив, что Ларисе нужна именно водка.
– С винтом кончилась, но есть "Московская". Вам поллитру или маленькую?
– Маленькую! Нет! Лучше две. Да скажи чтоб принесли пару чистых стаканов и закусить, - велел Горлов.
Он подумал, что Ларисе будет неприятно видеть посторонних, и дождался продавщицу в коридоре.
– Мы бабы слабые, лучше сразу! - сказал он, налив треть стакана.
– Как ты догадался? Я и хотела водку. Она, - как бы это сказать? - имеет незамедлительное действие.
– Ты - настоящий поэт русских спиртных напитков, - пошутил Горлов, подвигая ей тарелку с колбасой и маринованным перцем.
– Разве ты не знаешь, что я - филолог с высшим образованием? - через силу улыбнулась Лариса, и Горлов подумал, что ей тяжело заговорить первой.
– Так что случилось? Почему тебя не допустили к полетам? - наконец спросил он.
– После болезни меня почему-то послали на внеплановое обследование и обнаружили…
– Надеюсь, не… - начал было Горлов.
– Подожди, не перебивай! Мне даже с тобой как-то не по себе говорить. Сперва сказали, что рак… - она замялась и покраснела, -… рак женских органов. И направили, но не в нашу больницу, а в Свердловку - я сказала, что там прикреплена.
– И что? - чувствуя, как обрывается внутри, спросил Горлов.
– Опухоль доброкачественная. Правда, называется все это мерзко: киста яичника.
– Но ведь можно вылечить?
– Операцию не советуют. Говорят, что угрозы нет, но летать нельзя и детей иметь - тоже. Никогда! - она больше не смогла сдерживаться и заплакала, пряча лицо.
– Налей, пожалуйста, еще, - успокаиваясь, сказала она и вытерла глаза скомканным платком.
– Не верю, что ничего нельзя сделать, - тихо сказал Горлов.
– Прости, что валю свои неприятности.
– А на кого еще? Я же тебя люблю…
– Я знаю, что ты хороший и очень добрый.
– Все равно меня не брошу потому, что я хороший, - попытался пошутить Горлов.
– Я вдруг подумала, что мне даже поговорить не с кем…
– А подруги? Разве у тебя нет хоть одной подруги? - спросил Горлов.
– Представь, нет. В детстве я дружила с одной девочкой - она жила в соседнем доме, мы вместе гуляли в садике, и наши бабушки тоже подружились. А потом, - мне было лет пятнадцать, - она зашла ко мне в гости и стала все рассматривать и расспрашивать: "Это что, а это откуда?" Я отвечала, а после увидела у нее в глазах такую зависть! Даже не только зависть, а что-то, будто она меня ненавидит, но скрывает. С тех пор я старалась с ней не встречаться и больше никогда никого к себе не звала. Так же, как и родители. У них тоже никогда не было друзей. Знаешь, там, наверху нет равных. Одни ниже - тогда они завидуют и хотят занять твое место, а другие выше - относятся свысока, иногда боятся и вредят от страха. Я с этим выросла. Поэтому подруг у меня нет. Разве что ты - моя лучшая подруга.
– В пробуждении! - сглотнув комок в горле, сказал Горлов. - Я твоя лучшая подруга в пробуждении.
– И тебе не будет неприятно со мной спать?
– Господи! О чем ты говоришь? - воскликнул Горлов.
– Все равно меня не брошу потому, что я хорошая? - чуть улыбнувшись, повторила она. - Я тебе так благодарна, ты не представляешь.
– Куда ты поедешь? - заметив, что Лариса собирается встать, спросил Горлов.
– К тебе и с тобой нельзя. Значит остается одно - укрыться у мамы. Правда, рассказать ей ничего нельзя, но это даже хорошо… Только не провожай, я хочу одна, такси возьму и доеду.
– Я все-таки попробую что-нибудь придумать, - целуя Ларису, шепнул Горлов, но сам не знал что.
3.17 По шаткой лестнице, не глядя вниз
– Борис Петрович, когда поедем? - через полуоткрытую дверь спросил Володя.
Горлов посмотрел на часы - было начало десятого.
– Езжай, я сам доберусь, тут недалеко, - сказал он, вспомнив, что обещал встретиться с Рубашкиным.
