Челленджер - Ян Росс (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
– Да, он просто путается. Он привык, что любви мало, и её нужно нахапать побыстрее да побольше, пока другие не сожрали, а на Burning Man её много, и можно расслабиться.
– О'кей, тут её мало, а там – много, потому что её не прячут. Но давай сначала с вечеринками закончим, как-никак, там тоже открываются, и тоже есть механизм, хоть и более примитивный.
Он уклончиво кивнул.
– На вечеринке этого добиваются алкоголем, обилием… эм… легкодоступных женщин, громкой музыкой и скачущей в едином ритме толпой, так?
– Да, но на вечеринке можно вскрыться и без всего этого, даже не танцуя. Это лишние действия.
– Проще, братишка. Давай не лезть в дебри философии.
– Ладно, тогда скажи мне, чего добиться? Добиться чего?
– Ну, что ли… – я пошевелил пальцами, выуживая из пространства искомое слово, – адреналинового счастья… куража.
– Думаю каждый добивается того, чего хочет сам. Но мне интересно другое: я склоняюсь к мысли, что если человек верит в любовь, то от него такое прёт… Эта волна настолько чистая, настолько мощная, что все окружающие…
– Хорошо-хорошо, ты уже говорил. Но это происходит потом, а приезжает он такой же снулый, как бродит тут по улицам… Ну, может, ещё надрюченный каким-нибудь MDMA.
– Да, проблема в том, что веры мало. И там поначалу не верили, но Burning Man существует уже тридцать лет, и есть основа – люди, которые возвращаются из года в год и приезжают, уже умея и будучи готовы ко всему этому. Понимаешь… – Он помолчал. – Я всё чаще убеждаюсь, что любовь – штука заразная. Ты не можешь её спрятать. Как только попадёшь в поле любви, какой бы ты ни был тупой урод, – оно действует. Ибо это и есть наша истинная природа.
– Ты не идеализируешь? За тебя бы Иисус Христос очень порадовался. Но, увы, одна эта ваша любовь всухомятку неудобоварима для обычного человека.
– Конечно. Этого мало, необходимо открыть душу.
– Так просто?!
– Естественно. Душа у всех одинаковая. Она хочет любви, и как только ты туда попадаешь, сама находит путь. Мозг не нужно включать, он только мешает.
– Ох, начались восточные напевы: мозг не нужен и даже мешает во время самого переживания. Но сейчас-то мы не там, не грех и включить. Возможно, я, будучи инженером, склонен искать во всём скрытую закономерность, но как-никак в большинстве духовных учений не "просто" вдруг решают открыть душу и трах-бабах – наступает нирвана. Нет, туда идут целым комплексом неких упражнений, телесно-духовных практик и т.п. То есть, опять же, одного хотения мало.
– Ай, оставь, дело не в технике. Ещё раз, архиважный момент: я утверждаю, что если из ста есть хотя бы двое по-настоящему чистых, то эти сто уже под угрозой заражения.
– А тебе не кажется, что под угрозой эти двое? – расхохотался я.
Мы втянулись в бессмысленный спор. Он продолжал отстаивать свою идеалистическую точку зрения, на что я возражал: мол, будь он прав, Burning Man царил бы повсюду, и уже давным-давно. К этому моменту мы сидели на веранде, развалившись в глубоких бамбуковых креслах, и взирали на буйно разросшийся газон, на котором громоздились массивные валуны. Видимо, сия композиция долженствовала символизировать сад камней.
– Но послушай, – не выдержав, взмолился я, – ведь даже самые великие маги и кудесники, прежде чем впасть в медитацию, совершают…
– Я верю, что для того чтобы познать истинную любовь, вообще ничего не надо, – заявил он, потягиваясь.
– О чём ты? Опомнись: звучит, конечно, красиво, но это же не работает!
– Это работает, в неких… эм… тепличных условиях.
– Невероятно! Хоть в чём-то договорились. Пусть будут тепличные условия. Вот я и спрашиваю, в чём природа этих тепличных условий?
– Я ведь уже сказал – открытость души.
– Открытость души? Грандиозно! И что это такое? Как этого добиться?
– Добиться? Ну ты даёшь! Не надо биться. Надо просто открыть душу.
– Это бессмысленное словосочетание.
Я с досадой откинулся на спинку, а мой товарищ вздохнул и посмотрел на меня, несмышлёныша, очами, лучащимися беспредельным буддистским терпением.
– Ладно, если тебе для полноты ощущений непременно нужно проанализировать механизм собственных переживаний, что, по-моему, абсолютно лишне, то, во-первых, опять же – люди, и пропорция между старожилами и новичками… как это у вас называется? Критическая масса, так? Во-вторых – творчество…
– О! О! Хорошо, – творчество, – воспрянул я.
– Не знаю, как точно сформулировать взаимосвязь между творчеством и любовью, но это родственные материи. Творческие люди легко находят общий язык, как музыканты, которым не нужно слов, чтобы понять друг друга.
– Наконец-то, добрались до сути. А я вот ещё что думаю…
Я принялся пересказывать собственную теорию о том, что инсталляции и перформансы на Burning Man нужны не только для пущей красы, а чтобы создать сплошной поток ударов по сознанию, перенасытить мозг впечатлениями и заставить отказаться от привычки категоризировать. И хоть на миг увидеть и непосредственно ощутить мир, каков он есть.
– Это известная практика, – отмахнулся он, – но к любви отношения не имеет.
– Да успокойся уже со своей любовью, – огрызнулся я, задетый тем, что долго вынашиваемая идея не была должным образом оценена. Мне даже подумалось, не затеял ли я весь разговор лишь для того, чтобы ею блеснуть.
– Потом языческие ритуалы, сжигание эффигий… Люди строят их, помня, что в конце всё будет предано огню.
– Это красиво, – вынужденно согласился я. – Поиск смысла в действии, а не в результате. Созидания ради самого акта.
– Да, более того, человек не увозит с собой груз, как принято в обществе
