Возвращение домой.Том 2. - Пилчер (Пильчер) Розамунд (бесплатные полные книги TXT) 📗
22 августа 1945 г.
«ДОРОГАЯ БИДДИ К СОЖАЛЕНИЮ ПЛОХИЕ НОВОСТИ ТЧК БРЮС ДАНБАР УМЕР ДИЗЕНТЕРИИ ЛАГЕРЕ ЧАНГИ 1943 ТЧК МОЛЛИ И ДЖЕСС ПОГИБЛИ КОГДА РАДЖА САРАВАКА БЫЛ ТОРПЕДИРОВАН ЯВАНСКОМ МОРЕ ТЧК ЗВОНИЛА БОБУ КОЛОМБО ТЧК ЕДУ НЕМУ МЕСЯЧНЫЙ ОТПУСК ТЧК НАПИШУ ОТТУДА ТЧК ПОЖАЛУЙСТА НЕ ПЕРЕЖИВАЙ ИЗ-ЗА МЕНЯ ТЧК ПЕРЕДАЙ ПРИВЕТ ФИЛЛИС С ЛЮБОВЬЮ ДЖУДИТ ТЧК».
Отправитель: Сомервиль, Роузмаллион, Корнуолл, Англия.
Адресат: Джудит Данбар по адресу: контр-адмирал Сомервиль, Галле-роуд, 326, Коломбо, Цейлон.
23 августа 1945 г.
«ПОЛУЧИЛА ТЕЛЕГРАММУ ТЧК СРАЖЕНА НОВОСТЯМИ ТЧК РАДА ЧТО ТЫ С БОБОМ ТЧК ВСЕ НАШИ МЫСЛИ О ТЕБЕ ТЧК ТВОЙ ДОМ ТЕБЯ ЖДЕТ И МЫ С ФИЛЛИС ТОЖЕ ТЧК БИДДИ».
«Резиденция контр-адмирала, Галле-роуд, 326, Коломбо.
Вторник, 28 августа 1945 г.
Дорогая Бидди!
Извини, все никак не получалось сесть и написать тебе. Спасибо за телеграмму. Мне сразу же стало легче: это утешает — знать, что, несмотря на разделяющее нас расстояние, мы думаем и печалимся об одном и том же. Но лучше бы мы были вместе. Хуже всего то, что их так давно нет в живых, а мы ничего не знали. Условия в Чанги были неописуемые, и вообще удивительно, что там кто-то выжил. Столько болезней, очень скудное питание и никакого ухода. Бедный папа! Но я уверена, что у него в лагере были друзья и он не встретил смерть в полном одиночестве. Что касается мамы и Джесс, я только надеюсь, что они погибли мгновенно, когда «Раджу Саравака» подорвали торпедой. Сначала я очень жалела, что у меня ничего от них не осталось, никаких вещей, ни одного напоминания. Как будто все поглотила необъятная темная пучина. А потом вспомнила, как мы в Ривервью укладывали наши пожитки в ящики накануне отплытия мамы и Джесс в Коломбо. Они до сих пор где-то хранятся. Когда я наконец вернусь домой, надо будет отыскать их и забрать.
Еще я думаю о Филлис — она так любила маму — и радуюсь, что вы вместе.
Что касается меня, то я здесь с Бобом (больше уже не «дядей» — он говорит, что я слишком взрослая, чтобы звать его так) купаюсь в невообразимой роскоши.
Расскажу все по порядку.
Наш командир вызвала меня к себе, чтобы передать неутешительные известия о родных, и отнеслась ко мне с большой добротой и участием. Она, видимо, ожидала, что я истерически разрыдаюсь прямо у нее в кабинете, но это случилось со мной лишь потом, позднее. О маме с папой и о Джесс ей сообщили из Красного Креста, работники которого постепенно выясняют судьбу каждого, отыскивают пропавших без вести и вывозят узников из лагерей, так что сведения эти вполне официальные. Потом она сказала, что мне необходим отпуск, мы позвонили Бобу из ее кабинета, и он сказал: «Пусть выезжает немедленно».
Капитан Бересфорд все устроила. Вместо того чтобы трястись в поезде до Коломбо (адская жара, грязь, копоть), я доехала на служебной машине до Канди вместе с капитаном Куртисом (с крейсера “Хайфлайр") и его секретарем, которые ехали на совещание в штаб союзных войск. Они сидели на задних местах, а я — впереди с шофером, и это было как нельзя лучше — можно было не разговаривать. Мы выехали в шесть утра, и поездка была долгой, потому что дорога постоянно петляла. Зато места проезжали очень красивые. Встречались обезьяны и слоны; нам махали вслед ребятишки; женщины, сидя у своих домов, сшивали пальмовые листья для кровель. На обед мы остановились в гостинице около Сигирии (капитан Куртис любезно угостил меня). В Канди я переночевала в гостинице, а потом меня подвезли до Коломбо в другой служебной машине. Я приехала сюда около пяти вечера, меня доставили прямо к дому.
Боб был там — ждал меня. После того как машина остановилась, он вышел из передней двери, спустился по ступенькам и, когда я в своей довольно грязной форме вылезла из машины, просто крепко обнял меня, не говоря ни слова.
Кому, как не тебе, Бидди, знать, насколько утешительны и отрадны его крепкие объятия, пахнущие чистой рубашкой и бриолином «Королевская яхта». В этот-то миг я и не выдержала и заревела как ребенок — не столько от горя, сколько от усталости и огромного облегчения, что я наконец с ним и нет больше необходимости в одиночку думать о будущем, принимать решения, бороться.
Выглядит он прекрасно. Пожалуй, чуть прибавилось седины в волосах и морщин на лице, но в остальном — такой же, как всегда.
У него чудесный дом — бунгало, но огромное. Ворота с часовым и множество слуг. Дом стоит не на приморской стороне Галле-роуд, а на противоположной, а при нем — громадный тенистый сад с цветущими деревьями и кустарниками. Домов через шесть дальше по улице располагаются казармы ЖВС, а почти напротив — дом, где мы жили, пока папа не переехал в Сингапур. Разве не удивительное совпадение? Не знаю, кто теперь там живет, вероятно, семья какого-нибудь военного.
Дом Боба. Поднимаешься по ступенькам и попадаешь в просторный холл, а потом через двойные двери входишь в просторную гостиную. Оттуда открываются двери на веранду, за которой раскинулся большой красивый сад. У меня чудная прохладная комната с мраморным полом, личным душем и уборной. Как ты, наверно, знаешь, вместе с Бобом в доме живет человек по имени Дэвид Битти, штатский, служащий в администрации губернатора. Он похож на профессора, жутко умный и образованный, говорит как минимум на шести языках, включая хинди и китайский. У него собственный кабинет, где он проводит много времени за работой, но по вечерам он всегда выходит к нам ужинать. При всех своих манерах и учености он очень мил.
Как я уже сказала, здесь полно слуг. Дворецкий — тамил по имени Томас, высокий, с темной, как изюм, кожей и полным ртом золотых зибов. Забавная личность. За ухом он постоянно носит какой-нибудь цветок. Томас только подает напитки и прислуживает за столом — в доме столько слуг, что больше ему, в сущности, нечем заниматься. И все же я абсолютно уверена: на нем держится весь дом.
Помимо прочего, он владеет секретом приготовления волшебного средства от похмелья. Клад, а не человек!
Первые три дня я не делала ничего, только отсыпалась, сидела на веранде, читала и слушала дивную музыку на граммофоне Боба (как давным-давно в Кейхам-Террас). Разумеется, Боб и Дэвид Битти уезжали каждое утро на службу, поэтому я оставалась одна и наслаждалась полным покоем; Томас предупреждал каждое мое желание и приносил мне прохладительные напитки.
Но мне вовсе не обязательно было сидеть дома и скучать — у Боба две машины и два шофера. На служебной, с шофером-моряком, он ездит каждое утро на работу и возвращается вечером домой. Помимо этого, у него имеется собственная машина с шофером по имени Азид, и он сказал, что если мне понадобится съездить за покупками и тому подобное, то машина и Азид в полном моем распоряжении. Но у меня не было энергии ни на какие затеи, лень было даже думать.
По вечерам, после ужина, когда Дэвид Битти удалялся к себе в кабинет, мы с Бобом подолгу разговаривали. Возвращались в прошлое и вспоминали всех и вся. Говорили о Неде и даже об Эдварде Кэри-Льюисе, Боб сказал, что планирует уйти в отставку. Мол, он прошел две мировые войны, никому мало не покажется, и теперь хочет побыть немножко с тобой. Кроме того, атомная бомба изменила облик будущего, теперь военно-морской флот, каким Боб знал его всю свою жизнь, неизбежно будет сокращен, модернизирован — станет совершенно другим. Он сказал, что ты подумываешь о том, чтобы продать дом в Девоне и перебраться о Корнуолл. Не хочу, чтобы ты делала это ради меня, но если честно — это моя заветная мечта. Только не покидай Дауэр-Хаус до моего возвращения.
Кажется, я никогда не закончу это письмо.
На третий вечер Боб вернулся домой и сказал, что довольно я просидела одна в четырех стенах и он берет меня на вечеринку на стоящем у нас временно крейсере. Я приняла душ, надела подходящее платье, и мы поехали. Было очень весело. Там оказалась масса людей, которых я выдела впервые, смесь штатских и военных.
