Бессмертные - Корда Майкл (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
А, черт, кто же передал это в газеты? Слушай, позвони Брэдли и попроси его — умоляй его, если надо, — чтобы он ничего не печатал о любовнице Хоффы…
Я знаю, ты бесстрашный парень, Бобби. Я тоже ничего и никого не боюсь! Но зачем напрашиваться на пулю, правда? Ладно. И вот еще что. Выясни, кто из людей, связанных с расследованием, передает информацию в прессу, и всыпь ему по первое число, ясно? — Увидев в дверях Мэрилин, Джек махнул ей рукой. — Желаю тебе хорошо провести время, братишка, — на прощание сказал он и бросил трубку на рычаг.
— Что-нибудь стряслось? — спросила она.
— Как всегда.
— Опять Бобби?
— Люди его чудят. Резвые слишком. Хотят нанести Хоффе удар под яйца, наказать его в назидание другим… Сам Бобби тоже ничего не имеет против такой идеи, но мне это не нравится.
— Мне тоже. Я тебе уже говорила.
— Да. — Он поднялся и сдернул льняную салфетку со столика на колесиках, на котором стояли тарелки с приготовленными блюдами. — Вот и обед привезли, — сказал он, радуясь возможности изменить тему разговора. — Ты так быстро уснула, как будто свет выключили. Но я подумал, что ты наверняка захочешь есть, когда проснешься.
Он протянул ей многослойный бутерброд, затем открыл шампанское.
Теперь она почувствовала, что проголодалась. Убрав с бутерброда кусочек грудинки, она впилась в него зубами.
— Ты разве не любишь грудинку? — спросил он и, заметив на своем дорогом халате пятна, удивленно поднял брови.
— Почему же, люблю. Но не ем ее, потому что в ней много соли. А из-за соли я поправляюсь. Я и так с трудом влезаю в костюмы на съемках в этой чертовой картине.
Он остановил свой взгляд на ее груди, которую обтягивал тонкий шелк.
— Да ты совсем не полная, — сказал он.
— Ты же не знаешь, что значит каждый день втискивать свое тело в обтягивающее платье. И накладывать на соски бинты, чтобы они не выделялись из-под платья, если, не дай бог, вдруг набухнут от тепла, излучаемого прожекторами.
Джек был в “бермудах” и тенниске с крокодильчиком на груди (эта эмблема придает теннискам дурацкий вид). На коленях у него лежала салфетка. Он ел бутерброд, осторожно откусывая от него маленькие кусочки.
Она встала, развязала халат и, убрав салфетку, уселась к Джеку на колени с тарелкой в руке. Поев еще немного, она повернулась к нему лицом и неожиданно поцеловала в губы, глубоко вонзая свой язык, и сразу же ощутила вкус его бутерброда.
Джек несколько опешил, не зная, как реагировать на такую ласку, — для него это было непривычно. Мэрилин по-кошачьи слизнула с его губ остатки пищи и поцеловала еще раз.
Она взяла с его бутерброда несколько кусочков индейки и сыра и один за одним сунула ему в рот. Несколько кусочков упали ему на рубашку. Джек поначалу слабо сопротивлялся, но затем расслабился, позволяя ей кормить себя. Почувствовав, что он возбудился, она начала медленно поворачивать свое тело, сидя у него на коленях. Когда их лица оказались друг напротив друга, она раздвинула ноги, чтобы он мог овладеть ею.
— О Боже, — выговорил Джек; его рот все еще был набит сыром и индейкой. — Слава Богу, что я привез с собой много одежды!
Она переодевалась к ужину. Эта процедура всегда занимала у нее много времени. Сейчас она копалась еще дольше обычного, так как не привыкла одеваться в присутствии мужчины. У нее, как правило, всегда была своя ванная и отдельная комната, где она одевалась, по крайней мере одна помощница, а чаще всего при этом присутствовали также гример и парикмахер. В конце концов ей пришлось попросить Джека перейти из ванной в небольшую дамскую туалетную комнату.
— Послушай, — воспротивился он. — Я женатый человек. Я привык к такого рода вещам. Джеки часами приводит себя в порядок.
— Милый, если ты считаешь, что Джеки собирается долго, то ты просто ничего в этом не смыслишь.
Она любила одеваться и краситься, укладывать волосы, собираясь показаться на людях, но при этом каждый раз испытывала жуткий страх. Глядя на себя в зеркало, не одетую, без косметики, она видела в нем Норму Джин и поэтому долгие часы тратила на то, чтобы превратить эту пухлощекую девчушку со смешным вздернутым носиком, чуть выступающим подбородком и курчавыми мышиного цвета волосами в Мэрилин Монро.
Она хорошо владела искусством макияжа. Она знала, в каких пропорциях нужно смешать вазелин и воск, чтобы, наложив эту смесь поверх губной помады, придать своим губам блеск и влажность, как будто их только что поцеловали. Когда-то давно она пришла к выводу, что ей следует не замазывать родинку на левой щеке, а наоборот, подрисовывать ее карандашом для глаз, словно это главное украшение на ее лице.
Она посмотрела на себя в большое зеркало, в котором отражалась вся ее фигура во весь рост, затем повернулась спиной. Она решила надеть белое платье простого покроя, но другое, не то, в котором приехала. Это платье было с плиссированной юбкой и открытым верхом, так что плечи и большая часть спины были оголены. Она любила одежду белого цвета. В белых нарядах она чувствовала себя чище.
Она накинула на плечи белый шарф, на тот случай, если в помещении, куда они шли ужинать, будет слишком прохладно от кондиционеров, затем прошла в гостиную и сделала перед Джеком пируэт.
Он вел с кем-то серьезный разговор по телефону, вальяжно развалившись в мягком кресле. Джек был одет в серые широкие брюки, рубашку с галстуком и голубую спортивную куртку из фланели. Когда она вошла в комнату, он поднял голову и улыбнулся в знак одобрения.
— Боже мой, Бен, — продолжал он, — это не новость, а сплетня. Ну и что из того, что у Хоффы есть любовница! Ты же серьезный журналист. — Джек вел разговор беззаботно-шутливым тоном, но по лицу его она видела, что он серьезно озабочен.
— Ну хорошо, а если я попрошу тебя сделать мне одолжение? — В его голосе слышалась скрытая мольба, но он высказал ее изящно и с достоинством, обращаясь к своему оппоненту на другом конце провода, как джентльмен к джентльмену. Но, по-видимому, слова его не произвели должного эффекта: глаза Джека гневно заблестели, уголки рта угрюмо опустились.
— Что ж, ладно, — наконец произнес он. — Если ты считаешь, что “надо рубануть с плеча, не думая о последствиях”, как ты выразился, пусть будет по-твоему. Разумеется, щепки полетят не в твою сторону, верно?.. Ну что ты, я не драматизирую. Я просто реально смотрю на вещи. Да, Джеки чувствует себя хорошо. Передай привет Тони. Спасибо.
Он с силой швырнул трубку на рычаг.
— Проклятый идиот, лицемерный болтун , прочитал мне целую лекцию на тему о первой поправке! Считает себя моим другом, называет мою жену по имени, а сам в ответ на мою просьбу произносит речь о журналистской этике, а вся эта этика — чушь собачья…
Мэрилин подошла к Джеку и поцеловала в лоб, пытаясь успокоить его, но безрезультатно.
— Что, опять Хоффа?
— У Хоффы есть любовница и ребенок от нее. Он обожает этого ребенка, заботится о нем. Дэйвид считает, что Хоффа воспримет как личное оскорбление, если это станет достоянием гласности.
— Ничего удивительного. Возможно, Хоффа беспокоится, как это отразится на его любовнице? И на ребенке тоже. Кто у них, мальчик или девочка?
— Не помню. Кажется, мальчик.
— Это же ужасно, вдруг узнать, что ты незаконнорожденный. Я-то знаю, что это такое. Хоффа, наверное, хочет защитить своего сына. Разумеется, он воспримет это как личное оскорбление, ведь пострадают люди, которые ему дороги.
— Хоффа — мошенник, Мэрилин. Нечего расстраиваться из-за него.
— У мошенников тоже есть чувства, Джек. — Она чувствовала, что начинает волноваться. — Люди должны быть добрее друг к другу, — запинаясь, закончила она, сознавая, что он уже победил ее в этом споре.
— Сам Хоффа совсем не добрый. Но я считаю, что нельзя использовать личную жизнь человека как метод борьбы против него. — Он удрученно улыбнулся ей. — Представь, если бы стали писать о нас с тобой. Если бы я мог каким-то образом помешать публикации этих фактов о Хоффе, я непременно сделал бы это, но я бессилен. Единственное, что нам остается теперь, — это твердо стоять на своем. Я сказал об этом Бобби… Если мы станем извиняться за то, что эта информация попала в газеты, мы будем выглядеть как провинившиеся и беспомощные мальчишки. — Он вздохнул. — Ну да ничего, авось пронесет.
