CITY - Барикко Алессандро (серии книг читать бесплатно TXT) 📗

— Нет.

— Параметры Стокена.

— А-а.

— Гений. Я не радовался и не грустил по этому поводу, и жена тоже. Мы не знали, что и подумать, нам было все равно, понимаете? Мою жену звали Рут. А заболела она в Топеке. Что-то вроде временного забытья. Она забывала, кто она такая, затем приходила в себя, но так, будто проделала тяжелую работу. Выглядела совершенно измученной. Удивительно, чего только не случается в мозгу. У нее все словно вверх дном переворачивалось. Видно было, что ей хочется вернуть себе силы, интерес к жизни. Но каждый раз ей приходилось начинать с нуля, это было очень непросто. Как складывать головоломку из разрозненных частей. Она говорила, что устала, простое переутомление и больше ничего, но в какой-то момент снова начинались эти приступы. Вот тогда-то и закончилось наше счастье. Мы по-прежнему любили друг друга, очень любили, но раз пришла такая беда… все изменилось. В то время она проводила много времени с Гульдом. Мне казалось, что для мальчика это не слишком полезно. Теперь, думая об этом, я понимаю, что и для нее проводить время с таким ребенком было не лучшим лекарством. От разговоров с мальчиком в голове все запутывалось. А ей это было совершенно не нужно. Но они вроде бы ладили друг с другом. Люди чаще всего немного побаиваются таких, как Рут. Не очень-то хочется общаться с тем, у кого, как говорится, нарушения психики — то есть настоящие нарушения. А вот Гульд, наоборот, совсем не боялся. Они понимали друг друга с полуслова, веселились вместе и все такое. Это было похоже на игру. Не знаю точно, но, по-моему, это не приносило пользы ни ей, ни ему. Пожалуй, так, если знать, чем все закончилось. В какой-то момент состояние Рут стало быстро ухудшаться. И в какой-то момент она сказала: хватит. Как бы ни страшно это звучало, ей надо насовсем лечь в клинику, нормальной жизнью дальше жить невозможно. Это был удар. Я с юности служил в армии и не приучен разбираться в том, что происходит, в армии надо выполнять приказы и не разбираться. Я сделал как она велела, поместил ее в клинику. Приходилось много работать, я почти ее не навещал. Мне хотелось всегда видеть ее рядом. Домой я возвращался поздно вечером, Гульд уже спал. Я оставлял ему записки, но плохо представлял, что нужно писать. Все-таки иногда мне удавалось вырваться пораньше. Тогда мы с Гульдом во что-нибудь играли или слушали по радио репортажи о боксерских матчах. Телевизора у нас не было, Рут ненавидела телевизоры. Я страстный любитель бокса, в молодости даже сам выходил на ринг, в общем, для меня это подлинное наслаждение. Мы вместе сидели и слушали. Насчет разговоров, разговаривали мало. Нелегкое дело — разговаривать со своим сыном. Или ты умеешь это с самого начала, или полный завал. В моем случае, конечно, завал. Все разбилось вдребезги, когда меня перевели в Порт-Ларенк, километров за тысячу отсюда. Я поразмыслил и принял решение. Это может показаться нелепым поступком, даже дурным, но я решил, что Рут всегда будет рядом со мной. И однажды вернется прежняя жизнь, прекрасная, как раньше, я придумаю что-нибудь. Я отыскал клинику недалеко от базы и перевез туда Рут. А Гульда оставил здесь. Я был уверен, что лучше оставить его здесь. Знаю, вы плохо обо мне подумаете, но я не собираюсь вдаваться в оправдания или объяснения. Скажу только, что Гульд — это отдельный мир. Этот мальчик — отдельный мир. А Рут — другой мир. И вот я рассудил, что имею право жить в своем мире. Так я и поступил. Да, так и поступил. И сделал ошибку. Я всегда заботился о том, чтобы у Гульда все было, чтобы он мог расти и учиться. Это его путь. Я пытался исполнить свой долг. Единственный долг, который у меня оставался. И мне всегда казалось, что все идет более-менее. Я знаю, что ошибался. Здоровье Рут улучшилось. Ее надолго выпускали из клиники, она возвращалась домой. Казалось, все становится как раньше. Смех, улыбки, полный дом гостей. Никто больше не опасался ее. А она все еще была красавицей. И как-то раз мне показалось, что она совсем в порядке. Успокоилась. И я спросил, не хочется ли ей повидать Гульда. Можно будет привезти его сюда. Нет, ответила она. И мы больше об этом не говорили.

Тут голос его неожиданно сорвался. Словно кто-то включил звук в приемнике, а затем внезапно решил выключить. Он произнес:

— Извините,

но так, что извинения не слышалось. Шатци поняла, что было сказано:

— Извините,

но оно значило: довольно об этом.

Между тем стемнело. Шатци спросила себя, что еще должно случиться. И попыталась вспомнить, надо ли что-нибудь сказать. А может, сделать. Было как-то не по себе с этим человеком, неподвижно сидевшим на диване и время от времени с трудом глотавшим слюну. Пришла идея: спросить его о том, почему он генерал, но не настоящий. В общем, выведать всю историю. Потом Шатци решила, что идея никуда не годится. Еще она вспомнила, что вела себя не слишком уверенно, когда отвечала насчет денег. В любом случае надо выслать Гульду денег. Она размышляла, с какой стороны взяться за дело, когда отец Гульда спросил:

— Как там сейчас Гульд?

Голос его звучал по-новому, как будто кто-то его выстирал и отгладил. Как будто его вернули из химчистки.

— Как там сейчас Гульд?

— Вырос.

— Нет, кроме этого.

— Думаю, сильно вырос.

— Смеется?

— Конечно, а что?

— Не знаю. Тогда он смеялся мало.

— Иногда мы с ним просто помирали от хохота. Если это вам интересно.

— Отлично.

— Лопались со смеху.

— Отлично.

— Руки у него точь-в-точь как у вас.

— Да?

— Да, один к одному.

— Забавно.

— Но он же ваш сын.

— Разумеется, но я хочу сказать, это забавно, что есть ребенок с такими же руками, как у тебя. Выглядит странно. А вам бы понравилось?

— Да.

— С вами будет то же самое. Когда заведете детей.

— Ну да.

— Нужно производить на свет детей, а не вестерны.

— Что-что?

— Или хотя бы то и другое.

— Пожалуй, это мысль.

— А как же.

— Ну да.

— А друзья?

— Мои?

— Нет… Я имел в виду Гульда.

— Гульд? Ну…

— Ему нужен друг.

— Ну… есть Дизель и Пумеранг.

— Я говорю о настоящих друзьях.

— Они желают ему только добра.

— Да, но это не настоящие.