Благородный дом. Роман о Гонконге. - Егоров Игорь Александрович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
«Какая глупость, глупость!» — бушевал Филлип, прекрасно зная, что у сына нет и пятой части этих средств, так что выплачивать долг придется в конце концов ему, Филлипу.
Затем его внимание привлек толстый конверт, помеченный «Пар-Кон».
В конверте хранился подписанный К. С. Чолок три месяца назад контракт, согласно которому Джон Чэнь был принят на работу в компанию «Пар-Кон» в качестве частного консультанта. Ему полагалось вознаграждение в размере «сто тысяч американских долларов, выплачиваемых авансом (пятьдесят тысяч из которых настоящим признаются уже выплаченными), и ещё один миллион американских долларов, выплачиваемый в течение пяти лет равными долями по подписании удовлетворительного соглашения между „Пар-Кон" и „Струанз", „Ротвелл-Горнт" или любой другой гонконгской компанией по усмотрению „Пар-Кон"; и в течение тридцати дней с даты подписания вышеуказанного контракта погашается задолженность мистеру Винченцо Банастасио, проживающему по адресу: Орчард-роуд, 85, Лас-Вегас, штат Невада, в размере четырехсот восьмидесяти пяти тысяч американских долларов с выплатой в первый год взноса в размере двухсот тысяч американских долларов вместе с балансом в размере пятидесяти тысяч американских долларов...»
«В обмен на что?» — беспомощно задыхался Филлип Чэнь в хранилище банка.
Контракт был пространный, но ещё из него следовало лишь то, что Джон Чэнь должен выступать в качестве «частного консультанта по Азии». Никаких примечаний или документов к контракту не прилагалось.
Филлип торопливо проверил конверт ещё раз на случай, если что-то упустил, но больше ничего не обнаружил. Быстрый просмотр остальных конвертов ничего не дал. Потом только он мимоходом заметил тоненький авиаконверт, который наполовину прилип к другому и был помечен «Пар-Кон II». В нем содержались фотокопии заметок, написанных его сыном от руки для Линка Бартлетта.
Первая была составлена шесть месяцев назад, и в ней подтверждалось, что он, Джон Чэнь, имеет намерение и возможность предоставить «Пар-Кон» самые сокровенные сведения о самой потаенной деятельности всего комплекса компаний «Струанз».
...Конечно, это должно быть сохранено в абсолютной тайне, но, например, мистер Бартлетт, из прилагаемых балансов «Струанз» с 1954 по 1961 год (когда компания выставила свои акции на продажу) Вы можете видеть, что мои предложения вполне реальны. Если Вы посмотрите на схему корпоративной структуры «Струанз», а также на список некоторых наиболее важных акционеров и их тайных авуаров, включая авуары моего отца, Вы убедитесь, что Вам не составит труда выдвинуть предложение о покупке на условиях «Пар-Кон». Добавьте к этим фотокопиям то другое, о чем я говорил, — клянусь перед Господом, что Вы можете мне верить, — и я гарантирую успех. Я рискую своей жизнью, и это должно быть достаточной гарантией. Но если Вы авансируете мне сейчас пятьдесят тысяч из первой сотни, я дам согласие передать Вам это в пользование по прибытии — при том, что Вы обязуетесь вернуть мне это сразу по заключении Вашей сделки, — или для использования против «Струанз». Я гарантирую, что использую это против «Струанз». В конце концов Данроссу придется выполнить все, что Вы хотите. Прошу ответить на обычный почтовый ящик и уничтожить это послание, как мы условились.
«Пользование чем?» — пробормотал Филлип Чэнь, уже вне себя от беспокойства. Когда он читал второе письмо, руки у него тряслись.
Уважаемый мистер Бартлетт, настоящим подтверждается дата Вашего приезда. Все готово. Жду возможности увидеть Вас снова и познакомиться с мистером К. С. Чолоком. Спасибо за пятьдесят тысяч, которые благополучно поступили. В будущем все выплаты нужно переводить на номерной счет в Цюрихе: я предоставлю Вам банковские реквизиты по приезде. Благодарю также за подтверждение нашей устной договоренности о том, что, оказав Вам обещанное содействие, я смогу рассчитывать на трехпроцентную долю участия во вновь созданной «Пар-Кон (Азия) трейдинг компани».
Прилагаю ещё кое-что представляющее интерес: обратите внимание на даты — 1, 11 и 15 сентября, — когда «Струанз» должна будет платить по векселям (подписанным моим отцом) компании «Тода шиппинг» за новые супербалкеры. Денег, чтобы заплатить по ним, у «Струанз» нет.
Далее: что касается вопроса мистера Чолока относительно позиции моего отца в случае приобретения контрольного пакета или борьбы за доверенности акционеров при выборах директоров. Его можно нейтрализовать. Прилагаемые фотокопии — лишь часть того, чем я располагаю. Они подтверждают очень тесные отношения отца с Белым Порошком Ли и его родственником У Санфаном, известным ещё как Четырехпалый У, с начала пятидесятых, а также тот факт, что эти трое совместно владеют — на сегодняшний день тоже — риэлторской фирмой, двумя судоходными компаниями и имеют общие торговые интересы в Бангкоке. Хотя сегодня Белый Порошок и Четырехпалый У выдают себя за уважаемых бизнесменов, работающих на рынке недвижимости, и состоятельных судовладельцев, все прекрасно знают, что они многие годы успешно занимались пиратством и контрабандой. Более того, среди китайцев ходят упорные слухи, что эти двое — Великие Драконы в торговле опиумом. Если контакты моего отца с ними получат публичную огласку, это навсегда лишит его репутации, разорвет те самые тесные связи, которые он поддерживает со «Струанз» и всеми другими существующими на сегодняшний день хонгами, и, что самое главное, поставит жирный крест на его надеждах получить рыцарское звание, о чем он мечтает больше всего. Одной угрозы предать огласке его сомнительные деловые операции будет достаточно, чтобы нейтрализовать отца. И даже сделать его союзником. Конечно, я понимаю, что эти и другие имеющиеся у меня бумаги нуждаются в дополнительном документальном подтверждении, чтобы суд признал их доказательствами, имеющими юридическую силу, но их у меня уже полно, и они спрятаны в надежном месте...
Филлип Чэнь вспомнил, как, охваченный паникой, лихорадочно искал другие документы, а внутри все кричало, что у его сына не может быть столько тайных сведений, что он не может иметь балансы за те годы, когда компания «Струанз» ещё не была акционерным обществом, что он не может знать о Четырехпалом У и других секретах.
«О боги, это же почти все, что известно мне самому. Даже Диана не знает и половины! Что ещё пронюхал Джон, что ещё он рассказал этому американцу?»
Вне себя от переживаний, он обшарил каждый конверт, но больше ничего не нашел.
— У него где-то должна быть ещё одна ячейка — или сейф, — пробормотал Филлип вслух, уже почти утратив способность соображать.
В бешенстве он запихнул бумаги в кейс, надеясь найти ответы на свои вопросы при более тщательном изучении документов, захлопнул ячейку и запер её. Но, поразмыслив, тут же отпер. Вытащив изящный поддон, Филлип перевернул его. К днищу были прикреплены скотчем два ключа. Один — от банковской ячейки с аккуратно подписанным номером. На другой он уставился как парализованный. Это был ключ от его собственного сейфа в доме на вершине холма. Он мог поклясться жизнью, что единственный существующий ключ — тот, что он всегда носил на шее, с которым никогда не расставался — с тех пор, как получил его от умирающего отца шестнадцать лет назад.
— О-хо, — сказал он вслух, снова вне себя от ярости.
— Что с тобой? — удивился Данросс. — Может, бренди?
— Нет-нет, спасибо, — дрожащим голосом произнес Филлип Чэнь, вернувшись в настоящее.
Он через силу собрался с мыслями и пристально смотрел на тайбаня, понимая, что должен все ему рассказать. Но не осмеливался. Он не посмеет сделать этого, пока не узнает, сколько всего секретов похищено. И даже тогда не посмеет. Многие сделки без труда могли быть неправильно истолкованы властями, другие грозили поставить компанию в крайне неловкое положение и привести к судебному разбирательству — возбуждению гражданских, если не уголовных дел. «Это дурацкое английское право, — яростно думал он. — Какая глупость — один закон для всех! Почему было не составить один для богатых, а другой для бедных? Иначе зачем тогда вся эта работа? Зачем надрываться, рисковать, выстраивать схемы, чтобы стать богатым?» Помимо всего прочего он должен был признаться Данроссу, что годами доверял секреты «Струанз» бумаге, как делал его отец до него. Балансы, акции и прочее не подлежащее разглашению, очень-очень тайные и личные семейные дела, связанные с контрабандой и взятками. Он понимал: бессмысленно говорить, что это делалось для защиты, для защиты дома. Да, скажет тайбань, и будет прав, это делалось для защиты дома, но не Благородного Дома, а дома Чэнь. И совершенно справедливо обратит на него, Филлипа, и на весь его род свой гнев. И в этой гибельной борьбе со «Струанз» он, Филлип, обречен на поражение. Об этом позаботился Дирк Струан, составляя свое завещание. Все, что выстраивалось почти целое столетие, исчезнет.
