1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь - Коваленин Дмитрий Викторович (библиотека книг txt) 📗

Уже в субботу вечерние газеты опубликовали отзывы литературных критиков. Разумеется, упомянув, что весь тираж журнала был раскуплен за сутки. Отзывы оказались самыми благожелательными. Уверенный стиль, столь неожиданный для семнадцатилетнего автора, тонкий психологизм, богатейшее воображение. Очень возможно, прорыв к новым литературным методам. Лишь один критик написал: «Авторское воображение зашкаливает за пределы воображения читательского, отчего возникает ощущение потери автором связи с реальностью». Единственная негативная оценка из всего, что Тэнго прочитал. Но даже тот ворчун признал, что ему «было бы очень любопытно узнать, какого рода тексты сей автор напишет в дальнейшем». Как ни крути, а пока ветер дул куда нужно.

Фукаэри позвонила в день выхода покетбука. На часах было девять утра.

— He-спишь, — поинтересовалась она. Как всегда, без эмоций.

— Разумеется, нет, — ответил Тэнго.

— После-обеда-свободен, — спросила Фукаэри.

— После четырех, — ответил он.

— Встретиться-можешь.

— Встретиться могу.

— Там-же-где-раньше.

— Хорошо, — согласился Тэнго. — Значит, после четырех в той же кофейне на Синдзюку. Кстати, на фотографиях ты отлично получилась. Я о снимках с пресс-конференции.

— Свитер-был-тот-же.

— Он очень тебе идет.

— Тебе-нравятся-мои-сиськи.

— Наверное. Но главное — ты произвела на окружающих самое благоприятное впечатление.

В трубке надолго умолкли. Так, словно поставили что-то на полку перед собой и долго разглядывают. А может, размышляют над логической связью между сиськами и благоприятным впечатлением, которое мы производим на окружающих. Чем дольше Тэнго думал об этой связи, тем больше запутывался.

— Короче-в-четыре, — сказали в трубке. И оборвали связь.

Еще не было четырех, но Фукаэри уже ждала его в кофейне. Рядом с нею за столиком сидел Эбисуно-сэнсэй. В светло-серой рубашке с длинными рукавами и темно-серых брюках. И, как всегда, с идеально прямой осанкой. При виде сэнсэя Тэнго слегка удивился. Как сообщал по телефону Комацу, «спускаться с гор» сэнсэй позволял себе только в очень особых случаях.

Усевшись напротив, Тэнго заказал себе кофе. День стоял жаркий и душный, вот-вот должны пойти «сливовые дожди» [50]. Невзирая на это, Фукаэри по-прежнему прихлебывала горячий какао. Сэнсэй заказал себе кофе со льдом, к которому пока не притрагивался. Лед в стакане таял, медленно расширяя полоску воды сверху.

— Спасибо, что пришли, — изрек сэнсэй.

Принесли кофе, Тэнго сделал глоток.

— Насколько я вижу, события развиваются в желательном направлении, — продолжил сэнсэй, будто проверяя силу голоса. В его речи не ощущалось особой спешки. — Твоя заслуга в этом деле неоценима. Воистину неоценима. И прежде всего я хочу тебя за это поблагодарить.

— Это очень приятно слышать, — сказал Тэнго. — Но как вы знаете, формально я в этой ситуации не участвовал, А раз так, то и заслуги ничьей быть не может.

Сэнсэй с неожиданно теплой улыбкой потер руки.

— Э, нет! — возразил он. — Не стоит так скромничать. Бог с ней, с формальной стороной. На самом-то деле ты участвовал, да еще как! Без тебя в этой истории ничего хорошего не получилось бы. Именно благодаря тебе «Воздушный кокон» превратился в выдающееся произведение. То, что у тебя получилось, по глубине образов и богатству мысли превзошло все мои ожидания. Должен признать: ты умеешь заглядывать людям в душу.

Фукаэри, сидя рядышком, пила свое какао, точно кошка молоко. В белой блузке с короткими рукавами и короткой темно-синей юбке. Как всегда, никакой бижутерии. Всякий раз, когда она наклонялась над чашкой, лицо ее пряталось за прямой челкой.

— Я непременно хотел высказать тебе все это лично, — добавил сэнсэй. — И специально для этого приехал сюда.

— Право, не стоит уделять этому столько внимания. Над «Коконом» я работал просто потому, что лично для меня это было важно.

— Именно за это тебе отдельная благодарность.

— Благодарность — это ладно, — сказал Тэнго. — Лучше позвольте мне задать несколько вопросов насчет Эри.

— Разумеется. Что смогу — расскажу.

— Официально вы являетесь ее опекуном?

Сэнсэй покачал головой:

— Официально — нет. Хотел бы, если б мог. Но, как я уже рассказывал, связаться с ее родителями возможности никакой. И юридически я опекунских прав в отношении Эри не имею. Просто семь лет назад она пришла к крыльцу моего дома, и с тех пор я ее воспитываю. Вот и все.

— Но если так, не кажется ли вам странным делать Эри публичной фигурой? Если все это вылезет на свет, проблем не оберешься. Все-таки еще несовершеннолетняя…

— Ты хочешь сказать, ее родители могут подать на меня в суд? И потребовать, чтобы я вернул ребенка туда, где ему быть полагается? Ты об этом?

— Да. Именно в этом хочется определенности.

— Твои сомнения справедливы. Только не забывай, что у них там слишком много причин, чтобы не высовываться наружу. Чем более публичной фигурой станет Эри, тем меньше у них будет желания дотянуть до нее руки. Иначе все тут же обратят на них внимание. А как раз этого они хотели бы меньше всего на свете.

— Они? — уточнил Тэнго. — Вы хотите сказать — «Авангард»?

— Именно, — кивнул сэнсэй. — Религиозная секта «Авангард». Эри я воспитываю уже семь лет. Сама она желает оставаться в моем доме и дальше. Не говоря уже о том, что ее родители, не важно по какой причине, на все эти семь лет ее фактически бросили. Вроде бы все ясно, однако прав опекуна я получить не могу.

Тэнго надолго задумался.

— «Воздушный кокон» станет бестселлером, как и планировалось. Эри привлечет внимание широкой публики. И тогда «Авангарду» будет сложнее что-либо против нее предпринять. Это понятно. Но что будет дальше? К чему все это может привести?

— Понятия не имею, — бесстрастно ответил сэнсэй. — Что будет дальше, не дано знать никому. Никакой карты нет. Что тебя ждет за очередным поворотом, не узнаешь, пока не свернешь. Никаких прогнозов.

— Никаких прогнозов? — повторил Тэнго.

— Да, как безответственно это ни звучит, «никаких прогнозов» — основная канва нашего разговора. Мы бросаем камень в глубокий пруд. Бултых! Плеск разносит по всей округе. Что в ответ на это появится из воды — одному богу известно. Остается только ждать и смотреть.

Несколько секунд все трое молчали. Каждый представлял себе круги, расходящиеся по воде. Подождав, пока волны улягутся, Тэнго произнес:

— С самого начала я заявлял: мы ввязались в чистой воды аферу. В каком-то смысле это антиобщественное деяние. Дальше вокруг нас закрутятся большие деньги, и вся эта ложь начнет разрастаться как снежный ком. Одна ложь повлечет другую, и поддерживать связь между ними будет сложней с каждым днем. Вряд ли кто-либо сможет удержать ситуацию под контролем. А когда все, что скрывалось, всплывет, лодка перевернется — и всех, кто сидел в ней, включая Эри, потянет на дно. Вполне вероятно, в обществе мы станем изгоями. Такого прогноза вы не допускаете?

Сэнсэй поправил очки на носу.

— Приходится допускать.

— Но в то же самое время вы готовы возглавить фирму по дальнейшей раскрутке романа. То есть совершенно осознанно попадаете в еще большую зависимость от планов Комацу. Выходит, вы сами лезете в болото, заведомо зная, что оттуда не выбраться?

— Да, возможно, получается именно так.

— Насколько я понимаю, сэнсэй, вы — человек редчайшей эрудиции, способный разрабатывать сложнейшие концепции. Тем не менее вы же утверждаете, что понятия не имеете, куда может завести этот план. И что даже не строите никаких прогнозов. Зачем таким людям, как вы, вляпываться в подобные аферы с непонятным исходом, — этого я понять не могу.

— Премного благодарен за столь лестную оценку. Интеллект интеллектом, но… — Сэнсэй глубоко вздохнул. — В общем, я понимаю, о чем ты.

Все замолчали.