Сиамские кошечки - Севела Эфраим (читать книги бесплатно txt) 📗
Кампонг. Я же сказала… Одиннадцать исполнилось.
Кемаль. Врешь ты все.
Он поднялся, упершись ногами в плитки дна бассейна так, что над водой высилась лишь его усатая голова. Кампонг, как обезьянка, ловко вскарабкалась ему на плечи, сцепив ладошки на его лбу.
Кампонг(назидательно, заглядывая ему в глаза). Запомни, белый человек, таиландские женщины никогда не лгут. Мы рано созреваем, но зато и рано старимся.
Кемаль. Ладно, ладно… Не обижайся… А где твои родители?
Кампонг. Далеко. В горах.
Кемаль. Они знают, чем ты тут занимаешься?
Кампонг. Думаю, да. Хотя они ни разу меня не навестили. Да они и не знают, где я обитаю.
Кемаль. Не верю. Как это может быть?
Кампонг. Все нормально. Они продали меня. Привезли в Бангкок — самый большой город у нас — и продали за семьдесят долларов… и мою младшую сестру… моложе меня…
Кемаль. Кому вас продали?
Кампонг. Отелю. Нам здесь хорошо. Всегда сыты. Красивая одежда. А в горах мы голодали. А здесь еще и деньги копим. Выйдем замуж — будет приданое.
Кемаль. Все! Хватит! Молчи. Мне расхотелось купаться. Прощай.
Кампонг. И я с вами. Если вам не нравится здесь, то пойдем в вашу комнату.
Кемаль. А это совсем не обязательно. Одиннадцать лет… Расскажешь — не поверят. Убирайся!
Кампонг. Не сердитесь. Вы останетесь довольны.
Кемаль. Ладно, ладно. Давай спрыгни с меня. И оставь меня в покое… Одиннадцать лет… Что же это делается на белом свете?
Кампонг. Неужели вам не нравится у нас, в Таиланде? Это же рай для мужчин! Вернетесь в Европу и долго будете вспоминать нас, «сиамских кошечек». Скучать будете… и захочется снова вернуться сюда. Вот увидите!
Кампонг встала на его плечах во весь свой маленький рост, как дочка, а вернее даже внучка, и ласточкой прыгнула в бассейн, сразу затерявшись среди других крошечных купальщиц.
Две маленькие обезьянки на вершине пальмы переглянулись, словно дивясь тому, что творят их сородичи — люди, и обе уставились вниз, на воду бассейна, кишевшую, как рыбками в аквариуме, прелестными девочками в разноцветных бикини, чей смех и визги слышны были очень далеко.
15. Интерьер.
Комната отеля.
(Утро)
Стук в дверь. Кемаль вскочил, прикрыл простыней свое голое тело и пошел открывать. На пороге стоял тот же самый отельный служащий, с большим чемоданом и туристской сумкой, другого цвета, нежели у тех, кто прибыл одним рейсом с Кемалем. Позади него, сверкая очками и улыбаясь, стоял японец.
Служащий. Я привел вашего нового соседа.
Японец. Здравствуйте. Я немножко говорю по-немецки.
Кемаль. Проходите. Приятно познакомиться. Вы откуда?
Японец. Час тому назад я прилетел из Токио.
Кемаль. Токио… Токио… Где это?
Японец. Вы действительно не знаете? Весь мир знает, где находится Токио. Даже папуасы на Новой Гвинее. Японские автомобили завоевали мир. Мы даже обогнали вашу Германию.
Кемаль. Если хотите знать правду, меня это нисколько не огорчает.
Японец. Как так? Вы не испытываете патриотических чувств к вашей стране? Насколько я знаю, немцы известны в мире своей любовью к отечеству.
Кемаль. Считайте, что я — исключение.
Японец. Не могу поверить. Вы просто очень скромны. И ваша скромность только подчеркивает национальное величие немецкого характера. Что, впрочем, в не меньшей степени характерно и для нас, японцев. Мы — два великих народа, и мир с восторгом взирает на нас, дивясь и завидуя нашим успехам.
Японец, сверкая стеклами очков, протянул Кемалю руку для пожатия, и, когда турок протянул ему свою, простыня соскользнула с его бедер, упала на пол, полностью обнажив его большое, тучное тело.
Японец зашелся от восторга.
Японец. О, мой бог! Какое богатство! Какой подарок женщинам! Я завидую вам белой завистью. Ну, знаете, не ожидал… С вашего позволения… Я бы сказал вот что… С таким инструментом вы можете запросто завоевать мир. Вернее, половину мира. Его лучшую часть. Вам даже не нужно производить столько автомобилей, сколько мы производим. Только демонстрировать это… и вы повергнете мир к своим ногам.
И наконец, это убеждает меня в том, что ваш гениальный земляк Ницше был прав, абсолютно прав… Вы, немцы, — сверхчеловеки.
Кемаль. Вы меня растрогали, уважаемый. Но если сказать вам всю правду, я не хотел бы, чтобы мои… достоинства были приписаны немцам. Они незаслуженно возомнят о себе бог знает что… Я — не немец. Я — турок. Турецкий рабочий в Германии. Знаете такой народ?
Японец. Турок? Турция? Ваша столица — Багдад?
Кемаль. Наша столица — Анкара. Нетрудно запомнить. И, пожалуйста, не удивляйтесь, когда кто-нибудь не знает вашего Токио.
Раздался робкий стук в дверь.
Японец. Это, видимо, к вам.
Кемаль. Я никого не жду. Но открыть все равно надо.
Кемаль, задрапировавшись в простыню, открыл дверь. Перед ним стояла Кампонг с другой девочкой. Обе босиком и в ярких купальных бикини, плотно облегавших их худенькие детские тела. Их волосы были еще мокрыми после купания, но в них были заплетены многокрасочные цветы бугенвиллии.
Кампонг. Здравствуйте. Это — моя сестра.
Японец. О, какие чудесные крошки! Сиамские кошечки! Какой сюрприз! Какое гостеприимство! Нет на свете лучшего уголка, чем Таиланд!
Кемаль в гневе захлопнул дверь перед девочками.
Кемаль (японцу). Вы знаете, сколько им лет? Уверен, ваша внучка старше.
Японец. Я вижу, вы — пуританин. В таком случае, могу я полюбопытствовать: что привело вас в Таиланд? Сюда приезжают чаще всего для того, чтобы хорошо провести время… с такими вот… сиамскими кошечками. И право же, это не самое худшее времяпрепровождение в наш индустриальный век.
16. Экстерьер.
Улицы Бангкока.
(День)
Перед фронтоном отельного небоскреба толпятся туристы, слушая пояснения гида.
Гид. Таиланд — быстро развивающаяся страна, и каждый ее день отмечен новым шагом на пути прогресса. Например, в одной лишь нашей древней столице
— Бангкоке число автомобилей давно перевалило за миллион. Но при этом, как элемент нашего экзотического прошлого, мы сохранили… конечно же, в первую очередь, для туристов, и наши, уходящие в века, виды транспорта. Вы можете сесть вот в такой экипаж на двух колесах, но движимый не мотором и не лошадью, а человеком, только его силой. Это может создать вам иллюзию возвращения в далекую древность.
Одним за другим рикши подкатывают свои легкие коляски к тротуару и, усадив туриста на мягкое сиденье, уносятся в бурлящий поток улицы.
Петер сел к рикше, Кемаль, смущенно оглядываясь, — к другому. Грузный турок, опустившись на сиденье, придавил его так низко к оси коляски, что немолодой возница еле стронул ее с места. Догнав рикшу с Петером, в плетеном тропическом шлеме, они понеслись рядом, прижатые бесконечными потоками автомобилей к самой кромке тротуара.
Увидев, что Кемаль оказался рядом, Петер гневно прикрикнул на своего рикшу, и тот, прибавив ходу, оставил вторую коляску позади. Это раззадорило Кемаля, и он тоже велел своему рикше не отставать. Тот прибавил скорость.
Оба рикши несутся рядом, колесо — к колесу. Сами они напрягаются изо всех сил, тяжело дыша и истекая потом.
Обгоняют бесчисленные мотоциклы, пешеходов, чьи лица размытыми очертаниями проносятся на предельной скорости. Коляски вынеслись на берег Меконга — полноводной могучей реки, со множеством пароходиков, преодолевающих бурное течение, с конусными башнями буддийских храмов на другом берегу.
Повозка Петера оторвалась от Кемалевой. Рикша последнего, нездорового вида старик, рухнул, в оглоблях, на асфальт и растянулся на нем, с трудом хватая пересохшим ртом густой и влажный, сильно загазованный воздух.
