Мерлин - Рио Мишель (книги онлайн полностью .TXT) 📗
_8_
ШЈл снег. Крепость мало-помалу становилась совершенно белой, как и город, раскинувшийся внизу. Внутри крепостных стен расхаживали вооруженные люди, чистили лошадей, по нескольку человек собирались погреться вокруг костров. Из башни, нависшей над главными воротами, я смотрел, как по девственно чистому полотну, которое суровая работница-зима старательно набросила на окрестные поля и возвышенности, перекрасив их в один безнадежно-ослепительный белый цвет, медленно движется длинная и черная вереница всадников. Вот к всадникам подъехали несколько наших дозоров. Они вступили в переговоры. Скоро, в окружении воинов Логриса, они продолжали свой путь, в то время как один из дозорных во весь опор поскакал по направлению к крепости. Я обернулся к Утеру и сказал:
— Это посольство бригантов. Война продолжалась уже четыре года. Утер, одерживая повсюду победы, завоевал земли корновиев, коритан и икенов, расположенные по северным границам Логриса, а также далекую страну паризиев, где провел последнюю зиму и восстановил по моему совету древнюю римскую крепость Эбуракум, откуда он теперь готовился захватить обширную страну бригантов, простирающуюся до самой стены Адриана. Солдат вошел, поклонился и сказал:
— Король бригантов и король оркнейцев просят принять их. Утер молча кивнул, и солдат вышел. Вскоре два человека переступили порог комнаты. Один — могучий воин, почти такой же высокий и сильный, как Утер. Другой был совсем еще молод. Они посмотрели на меня с любопытством. Первый заговорил:
— Король Утер и ты, дитя, — должно быть, ты тот самый Мерлин, о котором говорит весь бриттский мир, — я Леодеган, король бригантов, а это принц Лот Орканийский. Он мой союзник против каледонийцев из Горры и пиктов, которые являются также и вашими врагами. Мы вместе предлагаем вам мир и союз во избежание кровавой и бессмысленной войны.
Утер смерил их долгим взглядом. На его лице нельзя было прочесть, о чем он думал. Наконец он ответил:
— Пока отдохните с дороги. Я пошлю за вами и дам свой ответ. Как только они вышли, Утер с раздражением сказал мне:
— Что касается союза с Лотом, то я не вижу препятствий. Его владения слишком далеки и слишком малы, чтобы я захотел их присоединить, тем более что никогда не помешает заключить союз с врагом пиктов. Но Леодеган владеет большим королевством на моих границах, которое я мог бы легко подчинить силой, расширив таким образом Логрис до границ прежней империи. Меня беспокоит, когда возможная жертва предлагает дружбу; ведь мир, предложенный волку ягненком, не может не быть подозрительным. Но по-видимому, я не могу заключить раздельный союз. В конце концов это не имеет значения. Армия Лота немного значит для меня, и потом, если из-за удаленности и ограниченности его владении его полезнее иметь союзником, чем вассалом, то и в качестве врага он не доставит мне особых хлопот.
— Заключай союз, Утер.
Утер, с трудом сдерживая гнев, принялся раздраженно мерить шагами комнату. Но мало-помалу он успокоился и, улыбаясь, сказал мне со смесью нежности и неудовольствия:
— Я полагаюсь в этом на тебя, Мерлин, хотя ты и лишаешь меня радости сражения, а также верной победы.
Он велел позвать обоих королей, и я сказал им:
— Мы заключим договор на следующих условиях: ты, Леодеган, заручившись с юга прочным миром, будешь держать против Горры, вдоль стены Адриана, многочисленную и хорошо вооруженную армию, готовую отразить любое нападение, а также способную при необходимости ударить первой, когда мы решим разбить наших врагов на севере. А ты. Лот, со своей стороны будешь беспокоить пиктов, так, чтобы поддерживать в них постоянное чувство опасности, которое заставило бы их отказаться от их обычных разбойничьих набегов и подумать о защите своей собственной земли. Мы дадим тебе новые корабли.
Леодеган и Лот приняли наши условия, и союз был заключен. Я решил, кроме того, оставить в Эбуракуме войска кантиаков из Логриса, а также подкрепление из нескольких отрядов ордовиков из Уэльса, чтобы, по мере необходимости, либо оказать Леодегану помощь, либо, в случае его измены, подавить его сопротивление. После этого мы отправились в долгий обратный путь. Теперь Утер-Пендрагон присоединил или подчинил себе все земли к югу от стены Адриана, за исключением Думнонии, огромного полуострова, расположенного на крайнем юго-западе Британии. Он рассчитывал захватить ее после короткого отдыха в столице. Но король думнонейцев, предвидя эти намерения и не желая сражаться с непобедимым противником, ждал его в Кардуэле, куда он прибыл со своим двором и семейством, чтобы торжественно предложить Утеру союз, подчеркнуто и на все лады выражая свои добрые чувства и любовь к королю, — с тем, чтобы тот не смог отвергнуть мир, предложенный с такой верноподданнической любезностью, хотя, может быть, и не от чистого сердца. Такой поворот дела привел Утера в ярость, и на этот раз я разделял его чувства, поскольку — кроме того, что здесь, в отличие от севера, нам не приходилось действовать осмотрительно, заручаясь поддержкой одних и откладывая завоевательные походы против других, учитывая близость Кардуэла и Думнонии, а также полное отсутствие в этой части страны враждебных нам народов — мне не внушал доверия сам этот государь, известный своим вероломством, интригами и тем еще, как мало он ценил данное им слово, тогда как Леодеган и Лот показались мне людьми чести.
— Речи этого пса насквозь лживы, — сказал мне Утер после первого приема короля думнонейцев. — С самого начала своего царствия он был союзником Вортигерна, что, впрочем, не помешало ему разорвать союз, когда он понял, что победа будет на стороне твоего деда, а его медоточивые предложения мира лишают меня законного мщения и новых земель. Но я не попадусь в его ловушку. Я прилюдно нанесу ему оскорбление, и он будет вынужден начать войну.
— Это было бы необдуманно и могло бы показаться самочинством в глазах бриттских вождей, наших новых вассалов и союзников.
— Должно ли мне, сильнейшему, прислушиваться к их мнению? Ах, Мерлин! Мир твоего деда был проще и понятнее мне, чем твой. Как бы там ни было, не требуй от меня, чтобы я унизился до этого шута и кривил душой в ответ на его притворные заверения. Это не в моем характере, и я готов скорее разрубить его вот этим мечом, чем поцеловать в знак примирения.
— Он должен сам объявить тебе войну — из-за такой причины, которая заставила бы его забыть про всякое коварство и осторожность.
— Этот план, — отвечал со смехом Утер, — показался бы мне вздорным и легковесным, если бы его предложил кто иной, а не ты. Но пока он этого не сделал, как я должен отвечать?
— Скажи ему, что ты требуешь отсрочки, необходимой для того, чтобы он представил тебе неопровержимые доказательства своей преданности, потому что ты не можешь вдруг слепо доверяться человеку, который так долго был союзником самого заклятого врага твоего рода.
— Слава Богу, на это я могу согласиться без унижения. Да будет так. Он направился к двери.
— Утер!
— Что еще?
— Рассмотри получше его жену, королеву Игрейну.
— К чему это?
— Делай, как я говорю.
— Хорошо, Мерлин, я рассмотрю ее.
Вечером на улицах и площадях города были устроены празднества, а в самой большой зале дворца Утер задал пир, на который созвал находившихся в ту пору в Кардуэле вождей и знатных мужей из разных городов своего королевства, а также иностранных послов. Короля Думнонии и его свиту он приказал посадить за самый дальний стол, выражая тем самым свою холодность и свои подозрения. Войдя в залу, король думнонейцев на мгновение переменился в лице от этого намеренного оскорбления, но немедленно принял самый любезный вид.
Когда же в залу вошла королева Игрейна, воцарилась тишина. Она была так прекрасна и так благородна, что не могла не вызвать всеобщего восхищения и любви. Утер раз взглянул на нее и не смог отвести глаз.
— Это союз львицы с шакалом, — сказал он мне.
— А в тебе, я полагаю, бьется львиное сердце?
