Где ты? - Леви Марк (книги полностью txt) 📗
Роландо узнал грузовик сразу, как только машина начала взбираться по серпантину вверх, узнал еще внизу, в долине. Оставил работу, уселся на камень и не спускал с машины глаз все пять часов, пока та ползла в гору. Он прождал долгих три месяца. Он постоянно думал, жива ли еще малышка и что несет ему летящая в вышине птица — весть о смерти или же, наоборот, надежду? С течением времени он все чаще превращал самые обыденные вещи в знамения, поддаваясь капризной воле предсказаний, то добрых, то злых, по настроению.
Сьюзен на каждом повороте трижды нажимала на клаксон. Роландо решил, что это хороший знак, длинный гудок означал бы самое плохое, но три коротких —наверно, это добрая весть. Он достал из-за отворота манжета коричневую пачку «Паладинес». Эти сигареты были намного дороже «Дорадос», которые он обычно курил. Из коричневой пачки обычно он позволял себе в день одну-единственную сигарету, которую выкуривал после ужина. Роландо прикурил. Глубоко затянувшись, он почувствовал, как легкие заполнились дымом и влажным воздухом, напоенным ароматами земли и хвои. В алевшем кончике сигареты едва слышно потрескивал табак. Нынче днем вылетит вся пачка.
Нужно набраться терпения, ведь они только к вечеру минуют перевал.
Все жители столпились у дороги на въезде в деревушку. На этот раз никто не осмелился залезть на подножку. Сьюзен притормозила, и люди обступили грузовичок. Девушка выключила двигатель, вылезла из кабины и обвела глазами собравшихся, с достоинством выдерживая направленные на нее взгляды. Хуан держался позади нее и тоже гордо тянул шею, стараясь придать себе значимости. Роландо шел прямо на них. Окурок он отбросил в сторону.
Сьюзен глубоко вздохнула и направилась к кузову. Толпа замерла, не сводя с нее глаз. Роландо подошел ближе — само спокойствие, ни тени эмоций на неподвижном лице. Сьюзен отдернула полог, Хуан опустил бортик, открыв взору присутствующих девочку, которую они привезли обратно в деревню. Ножка у девочки была одна, но она широко раскинула ручонки навстречу тому, кто спас ей жизнь. Роландо запрыгнул в кузов, поднял ее на руки и что-то прошептал на ушко, вызвав у малышки улыбку. Спустившись, он поставил ее на землю и присел рядом с ней, чтобы она могла опереться ему на плечо. На мгновение повисла тишина, и тут же последовал взрыв эмоций — мужчины, радостно вопя, принялись кидать в воздух шляпы. Сьюзен опустила голову, она не хотела, чтобы кто-то увидел ее лицо сейчас, когда она так уязвима. Хуан схватил ее за руку.
— Оставь меня, — буркнула она. Но он лишь крепче сжал ее руку.
— Спасибо тебе за них.
Роландо передал малышку одной из женщин и подошел к Сьюзен. Протянув руку, он взял ее за подбородок и властно спросил Хуана:
— Как ее зовут?
Хуан пристально оглядел статного мужчину и, выдержав паузу, ответил:
— Внизу, в долине, ее зовут сеньора Бланка.
Роландо решительным шагом подошел к нему и положил тяжелые руки ему на плечи. Морщины в уголках его глаз стали глубже, а губы раздвинулись в широченной белозубой улыбке.
— Госпожа Бланка! — воскликнул он. — Роландо
Альварес будет называть ее госпожой!
И увлек Хуана за собой по каменистой тропинке, ведущей в деревню. Нынче вечером вся деревня будет пить гуахо.
Вслед за вторым Рождеством, проведенным друг без друга, пришел январь нового, 1976 года. Сьюзен все праздники вкалывала как проклятая. Филипп, чувствуя себя особенно одиноко, написал ей пять писем за время между Днем Благодарения и новогодней ночью, но не отправил ни одного.
В ночь на 4 января в Гватемале произошло чудовищное землетрясение, погибло двадцать пять тысяч человек. Сьюзен приложила все старания, чтобы поехать туда с гуманитарной помощью, но ржавые колеса административного аппарата отказались поворачиваться в нужную сторону, и ей пришлось смириться. 25 марта в Аргентине свергли режим Перона, генерал Хорхе Рафаэль Видела арестовал Исабель Перон. У этой части мира появился шанс на лучшее. В Голливуде из гнезда кукушки на плечи Джека Николсона выпал «Оскар». 4 июля Америка дружным хором отпраздновала двухсотлетний юбилей независимости. Через несколько дней в сотнях тысяч километров от Земли «Викинг» сел на Марсе и отправил первые снимки красной планеты. 28 июля еще одно землетрясение зашкалило за 8 баллов по шкале Рихтера. Ровно в 3 часа 45 минут китайский город Таншань был стерт с лица земли. В нем жили миллион шестьсот тысяч человек. В ту же ночь в шахте к югу от Пекина засыпало сорок тысяч шахтеров. На развалинах мегаполиса шесть миллионов жителей, лишившихся в одночасье крова, остались на улице под проливными дождями. Китаю предстояло носить траур по семистам пятидесяти тысячам человек. А на следующий день самолет Сьюзен приземлился в Ньюарке.
Филипп ушел из агентства пораньше. По дороге он зашел в цветочную лавку и выбрал любимые Сьюзен красные розы и белые лилии. Потом заглянул в бакалею, купил полотняную скатерть, продуктов, чтобы приготовить хороший ужин, шесть маленьких бутылочек кока-колы (Сьюзен не любила пить из больших бутылок), всевозможных сладостей на десерт и большой кулек карамели с клубникой, которую Сью могла поглощать тоннами. Нагруженный по уши, он добрался до мастерской. Выдвинул письменный стол на середину, накрыл его скатертью, расставил тарелки и бокалы, сто раз удостоверившись, что тарелки стоят точно друг напротив друга, приборы лежат симметрично, бокалы выстроены ровно. Он высыпал конфеты в пиалу и поставил их на подоконник. Потом обрезал цветы и составил два букета. Красные розы он поместил в спальне на ночном столике справа от постели. Потом сменил постельное белье, поставил еще один стакан на полочку в крошечной ванной и тщательнейшим образом отмыл все краны, раковину и сам душ. Стояла уже глухая ночь, когда Филипп в последний раз обошел «свои владения», желая удостовериться, что все у него в порядке. Но наведенный порядок показался ему «слишком стерильным», и он стал прикидывать, что и куда передвинуть, чтобы комната казалась жилой. Поужинал он пакетиком чипсов, сжевав их над корзиной для бумаг, умылся в раковине на кухне и улегся спать на диване. Спалось ему плохо, он просыпался каждый час. Едва забрезжил рассвет, он был уже на ногах и спешил на автобус, который должен был довезти его до аэропорта в Ньюарке.
Девять часов утра. Самолет из Майами приземлится через два часа. В надежде, что Сьюзен прилетит первым рейсом, Филипп приехал заранее, застолбил «их» столик в баре, наклонив к нему стулья, и уселся возле стойки. Со своим нетерпением он пытался справиться, завязав разговор с барменом. Но тот был не из прислуги дорогих отелей, одетой в черные или белые смокинги и привыкшей с вниманием относиться к откровениям своих клиентов, а потому излияния Филиппа он рассеянно слушал в пол-уха. Между десятью и одиннадцатью часами Филипп сто раз порывался пойти встречать Сьюзен у дверей, но всякий раз удерживал себя на месте: она назначила ему свидание здесь, в баре, за этим столиком. В этом была вся Сьюзен, сложная, противоречивая. Она ненавидела напыщенность, но обожала символы. Когда самолет авиакомпании «Истерн Эйрлайнз» пролетел над полем, сердце Филиппа заколотилось, губы пересохли. Самолет приземлился, и он тут же понял, что на этом рейсе ее нет. Сидя у окна, он видел, как по трапу спускаются пассажиры, как они идут вдоль желтой линии к терминалу. Наверняка она прилетит первым рейсом после обеда, «это куда более логично». И тогда, чтобы отвлечься от предстоящего долгого ожидания, он стал рисовать. Прошел час. Сделав на больших листах наброски с семи клиентов, зашедших и вышедших из бара, он захлопнул альбом и подошел к стойке. — Возможно, я покажусь вам странным, но я жду друга, он сегодня должен вылететь из Майами. Следующий самолет прилетит только в семь вечера. Мне предстоит убить еще шесть часов, а у меня закончились грифели.
Бармен недоуменно взглянул на него, не прекращая протирать стаканы и ставить их на полку. Филипп продолжил свой монолог:
