Север Северище - Фомичев Владимир Т. (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Главная тема произведений писателя Павла Котова, сохранившего честное имя: два мира – народ и клан, люди и сатанисты. У них разные нравственно-религиозные ценности. Вряд ли они когда-то поймут друг друга. У одних привычка к порядочности, внутренней независимости, добрым улыбкам окружающих, у других – к неограниченной власти, собственной заносчивости, хамоватости. Человек, принявщий Духа Святого, верует в вечное спасение и блаженство, а неверующий двуногий дьявол готов, например, за деньги решиться на злое дело, как Иуда Искариот.
Произведения Котова рождены ясным взглядом на жизнь, почти национальной смертью с помощью, в частности, тех, кто пользуется совершенно условной, ненаучной терминологией, знающих правду, но лукавящих. Читая их, видишь, что грязь приятна для двуногих поросят, новых большевиков, идущих по тому же пути разрушения, по которому шли их предтечи начала века, что им, чужим, нас никогда не понять. Тайный внутренний голос говорит, что с ними, как с женщинами-эмансипанками, надо быть строгим, иначе они обманут тебя. Но не у всех хватает «духу». Людишки, скажем, заходятся смехом от дешевеньких юморесок Жеребецкого, потому что он моден, хотя надо бы выражать крайнюю озабоченность и недоумение выдуванием этого мыльного пузыря. «Не замечают», что отдали историю на поругание кучке авантюристов, вверили свою судьбу - кому? - лжегероям!
Итожа минувшее, ветеран освоения края, где при нем в уродливых поступках четы Фросиных, с неестественными именами Ким и Сталина, выпукло проявились отрицательные качества русского народа, отчетливо осознает: из-за таких черт национального характера, еще мало осознанных соплеменниками кровных предателей, трусов и невежд, мы дважды в минувшем столетии потеряли власть на завещанной пращурами своей исконной земле. «Враги Руси, на русском говорящие» сыграли по нотам «Второзакония» на негативе душ и сердец державосторительной нации, досконально изученном ими. Они знали, например, что только один этнос на планете способен возбуждать уголовные дела против своих Котовых на основании глупейшего доноса какого-нибудь явно психически неуравновешанного айзика минеевича фрейлиха, как потом и случилось в провокационном деле Павла Афанасьевича. Да, действительно до этого позорища, выдачи шизанутым иноверцам своих творческих личностей, дошел один-единственный наш народ!
Похоронил Котов маму Полину Захаровну. Умер коллега по ЦНИССТРОЙНЕФТИ Виктор Перхушев, горячо поддержавший намерение товарища, будущего блистательного писателя и выдающегося гражданина, о смене московского местожительства на Приполярье. Нет на свете выдающихся фигур отечественной культуры, подаривших Павлу Афанасьевичу изумительные минуты высокого общения: Игнатия Сидоровича Смирнова-Кузьмова и Дениса Архиповича Спиридонова.
Ушли из жизни, до щемящей боли рано, мысляшие люди Советского района первой половины семидесятых лет, члены неофициальной группы «малого Совнаркома»: Глеб Грушко и Анатолий Кипа. Не стало тюменца Владимира Васильчука, вместе с другими дружескими писателями области помогавшего Павлу, в апреле семьдесят первого года, выбрать точку приложения своих творческих сил на Крайнем Севере. Володя есть на фотографии проводов семьи Котовых, пригласивших друзей в коррпункт «Ленинской правды», перед возвращением в Москву. Как раз Васильчук тогда оказался кстати в Советском. Давно ли это было? А уже наступила вечная разлука! Глебу Грушко, Анатолию Кипе, Владимиру Васильчуку еще жить бы да жить: все покинули нас, не преодолев пятидесятилетний рубеж земного пути. Он вспоминает друзей, оставивших наш мир; ясно видит, как водил голубоглазую Верочку, уцепивщуюся за его руку, в детсад ПМК, а затем - в первый класс северной школы. Маленькая фигурка кровинки так и стоит перед глазаими. И, невольно горько вздохнув, Павел Афанасьевич плачет.
Перед нынешней путь-дорогой в Советский Котов прочитал свой дневник тысяча девятьсот семьдесят девятого года. Как живо и на многих страницах в нем присутствует Верунечка! Кое-что перенес в записную книжку, которую сейчас листает:
« 16 мая.На Камчатке сегодня отмечаю твой день рождения, моя родная. Тебе уже исполнилось одиннадцать лет, даже удивляюсь, с какой ракетной скоростью растешь! От четвертого класса до первого курса института – один шаг. Выступая утром в местном пединституте, где меньше тысячи студентов, подумал о твоем грядущем вузовки.
Будь здорова, доченька! Твою жизнь буду сопоставлять с моей, как реалии двух поколений.
16 октября. «Папа, запомни для истории: никто так не отобразил русскую душу, как это сделал Пушкин». О чем - подумать только! – мысли в ребяческом возрасте.
2 ноября.Государственный Музей изобразительных искусств им. Пушкина. Вера: «Это ты можешь у тети Риты посмотреть». Выходит, не лежит у ребенка душа к изломанным линиям и небрежным цветовым пятнам, чем грешат многие современные творцы искусства, в том числе и «тетя Рита». Больше всего Вере понравились древнерусские изображения.
18 ноября.Вера: «Посмортри-ка список собирателей макулатуры. Кто там больше всех сдал?.. Я встаю утром, смотрю и даже не верится, что накопила сорок килограммов, больше всех в школе – не только в классе!»
……………………………………….
Я: «Главный герой этой книги заботится о простом человеке».
Вера: «Если вообще кто-либо когда-либо заботился о нем».
Откровенно обрадовались знакомому по молодым годам гостю те близкие люди, кто не покинул мансийского Зауралья, с кем вкушал здесь покой и тишину, зачастую проводил дни на воздухе, находился в хорошем расположении духа, имел приподнятое романтическое настроение, кому открыта душа.
Их дети и внуки, начинающие жизнь, сердечно относятся к старшим, с любопытством вслушиваются в разговоры ветеранов пробуждения тайги, ее величайшего преобразования, задают неожиданные кипучие вопросы. У них своя дорога, но пусть, очень этого хочется, по-нашему тоже спасают честь как единственное человеческое счастье.
Отслуживший в Чечне командиром разведвзвода сын Кадомцева Павел, названный так в честь Котова, заявил:
- Я прочитал двухтомник дяди Паши об уголовном преследовании журнала «Всходы» и считаю, что он прав. Согласен и с высказанной вчера у нас его мыслью в отношении телевидения, у которого нет моральных обязательств перед аудиторией, коль оно с утра до вечера показывает голых людей. На ТВ осталась одна гуманная и добрая телепрограмма «В мире животных». Надоело видеть на «голубом экране» лишь секс, насилие, абсурд.
Память глаз Павла Афанасьевича невольно рисует образы юных женщин, с которыми искали уединения, испытывали бурные взаимные чувства. Молодость непредставима без зова страсти, безвольной покорности подруги, прижатой к сердцу.
Москвич, озирая окрестность поселка Передвижной механизированной колонны номер два, невольно залюбовался некоторыми сохранившимися изначальными пейзажами. Хорошо чувствовать под ногами, видеть через многие годы землю золотых лет, дышать их воздухом и событиями!..
Нашего героя доставили в квартал, где стояли охотничьи избушки злодейски расстреляного прокурором Серени Пророка, последнего представителя чудесной русской семьи, вырубленной под корень с помощью жуткого провокационного так называемого «ленинградского дела». Но, как показала жизнь, такое определение – миф, скрывающий целую серию самосудов по всему СССР против лучших людей основного этноса, преодолевших военное и послевоенное лихолетья. По всем признакам, именно казненным, поспешно и абсолютно безвинно, предстояло возглавить страну-победительницу в начале пятидесятых годов, за что их уничтожили. На месте проживавшего отшельника хантымансийской тайги появилась площадка «Славянская месть». Оказывается, здесь с помощью сначала пригнутых к земле, а потом отпущенных двух берез был разорван пополам привязанный к ним жестокий убийца страдальца Серени Пророка. Такой способ расправы с подонками применяли наши древние предки, откуда само собой за площадкой закрепилось связанное с их судопроизводством название. Прибитой стальными обручами к одному из деревьев напротив этих берез, лицом к ним, была заедена гнусом жена остававшегося годы безнаказанным убийцы, из чего с полной очевидностью следует, что брусничный соксупруга брызнул и окропил все вокруг на ее глазах. Оттого собственная адская кончина прокурорши еще более страшна.
