Роман лорда Байрона - Краули (Кроули) Джон (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
От: "Смит" ‹ [email protected]›
Кому: [email protected]
Тема: Знаю
Знаю. То есть, знаю из того, что читала. Знаю, что законом срок судебного преследования за изнасилование несовершеннолетней ограничен пятнадцатью годами после того, как ребенку исполнится шестнадцать, и этот срок давным-давно истек. Однако на тебя выписано особое распоряжение суда за бегство от правосудия, или как это называется, и, если ты вернешься, тебя арестуют, и неизвестно, что произойдет дальше — может быть, ничего, а может, и что-то. А люди насчет таких дел настроены сейчас куда враждебней, чем даже тогда. Взять все эти истории с мальчиками и священниками. Хотят отменить закон об ограничениях, а также придать такой отмене обратную силу, но это может быть нарушением конституции. Как видишь, я хорошо осведомлена. Читаю новости и представляю, что ты читаешь то же самое и думаешь: какого черта! Потом открываешь сайт Экспедии и заказываешь авиабилет домой. Знаю, что у тебя тоже двойное гражданство, так что паспорт есть. Знаю. Немного размышляла над этим. Годами, как говорится.
Но вот вопросы, на которые ты должен ответить:
1. Когда, по-твоему, он написал эту книгу
2. Почему ты так считаешь
3. Когда он бросил писать (не знаю, каким образом искать указания в письменных источниках, если хотя бы немного не ограничить временные рамки)
От: [email protected]
Кому: "Смит" ‹ [email protected]›
Тема: RE: Знаю
Хочу ответить на твои новые вопросы, но гораздо больше хочется поведать тебе историю моего неприсутствия в твоей жизни. Когда-то давно я писал тебе письма, но они возвращались ко мне нераспечатанными (кстати, обычно так поступала леди Байрон, желая озадачить тех, кого не могла себе подчинить): писал тебе — десятилетней и тебе — шестнадцатилетней (это письмо должно было дойти вместе с фигуркой яванского дьявола, но, по-видимому, тебе ее не передали). Не на один год я просто-напросто выкинул все это из памяти — и тебя тоже: то есть нечасто о тебе вспоминал на протяжении довольно долгого времени, иначе потребовались бы какие-то поступки, какие-то слова — едва ты появлялась в моем сознании, как я поскорее отворял дверцу, чтобы оттуда тебя выпустить. Я здорово в этом наловчился. К тому же у меня была работа, и она мне нравилась. В моей отрасли у многих есть дети от ранних браков, которых они в глаза не видели: разве что помянут их за выпивкой в конце рабочего дня — как и я сам, — и оттого мне казалось, что в моей истории нет ничего особенного, их эгоизм словно оправдывал мой — или, по крайней мере, обращал его в норму. Те люди были — а иные и остаются — сущими чудовищами себялюбия, подлинными хищниками, акулами и китами эгоизма, по сравнению с которыми я — мелкая рыбешка.
Главное, что удерживало меня вдали от тебя, — это, как ты говоришь, власть закона: раз уж я удрал, то увидеться с тобой не было никакого способа, разве что твоя мать решилась бы бежать вместе со мной, прихватив тебя; однако она, по сути, и была второй силой, которая нас разделяла. Она так негодовала по поводу мной содеянного — или из-за того, в чем я обвинялся, а еще больше из-за моего нежелания остаться и держать ответ, — что ей вовсе не хотелось быть со мной рядом. Предстань я перед судом, процесс совсем не походил бы на те, какие показывают по телевидению, где мерзавец, прикончивший секретаршу, с которой амурничал, является в зал или предстает перед микрофонами на пару с супругой (темное платье, черные очки) и прихватывает малышей для «поддержки». Такого рода поддержки я не искал и не ожидал. Даже если бы мне ее предложили, мне было бы стыдно ею воспользоваться. Раскаяние дается мне плохо. Сожаление — да; в этом — еще как. Но мне всегда казалось, что публичное покаяние на самом деле в тесном родстве с самооправданием. А я невиновным себя не считаю — и не вижу способа снять с себя вину. Мать Ады сочла бы меня трудным случаем.
Итак, твои детские годы прошли без меня: после того, как тебе исполнилось четыре, я ни разу тебя не видел. И даже позднее, когда память о прошлом потеряла силу (в отличие от статьи закона) и твоя мать, вероятно, прониклась большей терпимостью — в конце концов, ей было известно, что с тех самых пор я вел самый безупречный и даже самоотверженный образ жизни, — она не пожелала привезти тебя со мной увидеться, потому что… — прозвучит невероятно, но иррациональные чувства залегают очень глубоко, иррациональные неприязнь, антипатия и отвращение коренятся ничуть не менее глубоко, чем иррациональная любовь или симпатия, — так вот, твоя мать не хотела, чтобы ты была возле меня на пороге созревания. Не хотела отправить тебя ко мне. Возможно, сама этого она и не сознавала. Хотя я так не думаю. Она находила множество опор для своего неприятия — опор теоретических, со стороны феминисток, с которыми водилась. Точно так же (ладно, признаюсь, подпущу шпильку) леди Байрон находила поддержку для своей враждебности и немилосердия у дам-евангелисток и священников, крутившихся вокруг нее. Собственно, не удивлюсь, если она не испытала даже некоторой радости или облегчения, когда обнаружилось, что ты вообще равнодушна к моему полу. Иные женщины из ее круга прямо-таки ликовали бы, если верить их писаниям: в их галерее отпетых преступников вывешена моя фотография, снабженная тюремным номером. Надеюсь — и хочу верить, — что они не сделали для тебя невозможным когда-нибудь меня полюбить или хотя бы просто проникнуться расположением.
Все, больше писать пока не могу. Напишу потом.
От: "Смит" ‹ [email protected]›
Кому: [email protected]
Тема: Любовь
ты что же, думаешь, будто это мама и ее подруги сделали меня лесбиянкой? Не сказал, но подумал? Знаешь, что забавно: мама всегда была самой что ни на есть девчоночьей девчонкой, вот только не на манер барби, а эдакой хипповой богиней луны. Мужчин она не отгоняла — это уж точно. Ты, наверное, и не знаешь. В конце концов, ты все это время ничего не знал о нас обеих. Могу тебе сказать, что на примере Джоуна, а потом Марка она КАЖДЫЙ ДЕНЬ старалась мне показать, как славно жить с настоящим мужчиной, как мило, когда они с тобой правильно обращаются, а ты правильно обращаешься с ними, как они должны хранить ВЕРНОСТЬ и ПРЕДАННОСТЬ, расчищать тебе дорогу от малейших помех, сдувать каждую пылинку и лезть из кожи вон, чтобы с тобой не случилось никакой беды. Я — такая, какая есть, потому что такая. И я знаю, что такое любовь — и какой она должна быть.
От: [email protected]
Кому: "Смит" ‹ [email protected]›
Тема: RE: Любовь
Извини. Электронная почта — это ужас что такое. До сих пор не могу привыкнуть. Письмо вылетает из-под пальцев со скоростью мысли (как сказал бы В.), а потом стоит только нажать кнопку — и оно уже отправлено. Если бы мне пришлось вытягивать лист из пишущей машинки, ставить подпись, складывать, искать конверт с маркой, я бы, наверное, его не отослал.
Пытаюсь показать, что совсем не хочу язвить — и вправду не хочу, — а потом говорю разные глупые едкости. Это потому, что ты наконец в Европе, где я могу тебя увидеть, коснуться тебя, — и как раз сейчас у меня нет ни малейшей возможности туда попасть. Почему бы тебе не взять и не отправиться на восток — немного передохнуть — посмотреть мир — а заодно и со мной повидаться. Ты подошла так близко (примерно на тысячу миль ближе), только чтобы вновь ускользнуть? О деньгах тоже не беспокойся.
Сейчас перечитал письмо — вроде бы все как надо. Итак, отправляю. Правда, я должен добавить -
С любовью,
