Красным по черному - Огнев Александр (онлайн книга без txt) 📗
Во время оперативных совещаний в кабинете Кривошеина на этом месте всегда сидел как раз полковник Сыромятников. Помедлив мгновенье, Олег пересел.
— Да, — просто и грустно вздохнул Морозов, — вот такая она, беда…
Немного помолчав, он вдруг снова направился в соседнюю комнату и вернулся оттуда с бутылкой коньяка и двумя рюмками. Олег вновь поднялся, пребывая в некотором недоумении.
Налив коньяк, генерал взглянул Круглову в глаза и молча протянул рюмку. Они выпили.
— А теперь садись и не вскакивай как попка. Не до субординаций сейчас.
Олег опять опустился на стул. Генерал удовлетворённо кивнул и медленно прошёлся по кабинету — совсем как батя. Круглов проводил его выжидающим взглядом.
— Для расследования обстоятельств смерти генерала Кривошеина, — начал, наконец, Морозов, — создана специальная комиссия. Ты также включён в её состав. Предварительное заключение уже готово. Там сказано, что причиной… трагедии стало огромное нервное переутомление Ивана Фёдоровича и тяжёлый психический стресс, явившийся следствием внезапной смерти его сына, умершего накануне от острой сердечной недостаточности. Кстати, его тело тоже пока в морге. Родных и близких — никого… Так что придётся и этот вопрос решать.
— Он же был приёмным сыном. Иван Фёдорович хотел после кремации подхоронить его урну в могилу родного отца.
— Да-да, я знаю… Бовкун… В общем, я уже распорядился. Деньги на это включены дополнительным пунктом в общую смету расходов на похороны Ивана Фёдоровича.
Генерал остановился около Олега и положил руку ему на плечо.
— Я так подробно всё вам объясняю, — неожиданно опять перешёл он на «вы», — именно потому, что мы с Анатолием Михайловичем ещё до получения рапорта решили поручить именно вам подготовку и проведение похорон генерала Кривошеина.
— Извините, товарищ генерал, я не знал…
— Приказ был подписан утром, — не дал ему договорить тот. — Но вас с ним не ознакомили сразу потому, что он — не единственный. Вас так и так пригласили бы сегодня… Вот, — он подошёл к столу и, взяв несколько листов, вернулся к Круглову, — приказ министра о досрочном присвоении вам очередного звания. Поздравляю, полковник…
Олег встал и молча пожал протянутую генералом руку.
— А это, — продолжил Морозов, — ещё два приказа по вашу душу. Поскольку полковник Сыромятников переходит заместителем начальника ГУВД, вы назначаетесь на должность заместителя начальника РУБОП…
Генерал грустно взглянул на оторопевшего Олега:
— Таково пожелание Ивана Фёдоровича, мы с ним давно уже всё обговорили. Ждали только этого приказа, твоих новых погон. И надо же, как всё один к одному… Да… А поскольку главная обязанность заместителя замещать, последний приказ — о назначении вас исполняющим обязанности. Я понимаю, насколько это всё… тяжеловесно, однако, обстоятельства вынуждают, полковник. Руководство, конечно, сделает всё возможное, но найти замену генералу Кривошеину — вопрос, который не решается в один день…
Глава 57
Без права на покаяние …
Уже вечерело, когда он свернул с Невского на Садовую и направился к Сенной площади, отрешённо-сосредоточенно глядя поверх голов встречных прохожих и, против обыкновения, неторопливо.
Здесь, в Гостином, и там, на Сенной, в метро, они чаще всего встречались в течение тех нескольких месяцев, которые только и были отпущены когда-то их короткой любви — всепоглощающей, грешной и роковой…
…Вот он поднимается по эскалатору и видит её: она стоит у окна с неизменной книгой в руках, в своей любимой «позе цапли» (перенеся тяжесть на левую ногу и чуть согнув в колене правую). Она читает, однако… уже чувствует его приближение. Лёгкая улыбка вначале прячется в уголках губ, но очень недолго — через мгновение всё лицо освещается радостью. Зная, что он смотрит на неё, она, по-прежнему не отрывая глаз от книги и оттопырив указательный палец, чуть поднимает руку, как бы говоря: «Сейчас, только дочитаю до точки…». Но стоит ему подойти и взять эту её руку в свою, она тут же захлопывает книгу, а он… Он тонет в её взгляде!
Его не переставала удивлять подобная способность «видеть, не глядя». А она смеялась и говорила: «Миленький, я же тебя на любом расстоянии кожей чую!»
…Вот они едут в переполненном вагоне метро. Он придерживает её за талию, обнимая и одновременно защищая локтями от давки, а она прильнула к нему и неотрывно смотрит в глаза. Он наклоняется и, едва-едва касаясь губами её уха, тихо спрашивает: «Вы что-то хотите сказать, девушка, аль попросить об чём?» И слышит в ответ всегдашнее: «Угадай с трёх раз!»
…Вот она встречает его (здесь же, на Сенной), вся в слезах.
«Что случилось, Алёнушка?»
«Миленький, я сегодня была у одной старушки…»
«У какой старушки?»
«Мама… О чём-то стала догадываться… Пошла к этой старушке… Лидии Ивановне… ведьме одной… Она как-то помогла ей и здоровье поправить, и с папой отношения наладить — а то они, одно время, чуть не разводиться собирались… Старуха ей ничего говорить не стала, но велела, чтобы я приехала, сама. Вот я у неё сегодня и была. Она меня сразу спрашивает: „Он кто?“ Я вроде бы „в непонятках“: „Кто?“ „Кавалер твой великовозрастный“, — говорит. Я молчу. А она продолжает: „Ты не бойся, я никому ничего не скажу“… Не знаю уж, как это случилось, только я опомнилась, когда она уже на твою фотографию гадать стала. Карты раскладывает и приговаривает: „Ох, какой сильный… Ох, какой сильный…“ А потом сказала, что, если мы хотим, чтобы у нас всё было хорошо, ты должен окреститься как можно скорее, потому что некрещёный! Иначе можешь умереть рано от инфаркта…»
«Успокойся, девочка».
«Миленький, пожалуйста, сходи в церковь, окрестись, а?! Что ты смеёшься?»
«Не смеюсь, а улыбаюсь. Просто как раз вчера мне мамулька моя крестик нательный подарила.»
На это «совпадение» он тогда не обратил внимания. Как не понял и того, что всё это был обман. Ложь и вроченье.
Хуже того — это было предательство. Ещё не научившись любить, она уже сумела предать…
…И вот в искрящемся золотом полумраке церкви священник надевает на него крест… И мажет миром лоб… И сладковато пахнет ладаном… И взгляд Христа пронзает сердце!
…Он поднялся на ступеньки портика гауптвахты и, окинув взглядом неузнаваемо изменившуюся за шесть с лишним лет, прошедших с той поры, Сенную площадь, холодно усмехнулся.
Да… «За всё нужно платить!»
После того как он вытравил жаль и, убив последние сомнения, сделал самый первый — но уже неискупимый — шаг по чёрной дороге Возмездия, Саныч больше не испытывал боли.
И только память, продолжавшая жить как бы отдельно от него, ещё слегка беспокоила, вызывая ощущения неловкости и стыда за себя тогдашнего — умевшего любить, чувствовать, страдать…
