Город Анатоль - Келлерман Бернгард (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
Когда они собрались уходить, Гизела сияла от восторга. Она вся пылала. Румянец ее щек пробивался сквозь толстый слой свежей пудры. У нее был несколько комичный вид, точно ее побелили. Она обняла Ники, поднялась на цыпочки и поцеловала его в толстые губы, несмотря на то, что он был плохо побрит.
— Я знаю, Ники, — сказала она, — вы джентльмен и не болтливы. Но ведь это совсем особый случай, и я надеюсь, вы поймете мою просьбу. Умение хранить секреты — это совсем не то, что мне от вас надо. Вы меня поняли? Совсем не то! До свиданья в четверг!
XVIII
Ники Цукор был известен тем, что любил хвастаться своими успехами у женщин и рассказывал буквально всё, до малейших подробностей. Даже и без настойчивой просьбы Гизелы он, конечно, в тот же день похвастал бы своей новой победой. Через три дня весь Анатоль уже знал, что россказни о Гизеле — сплошная ложь и клевета. Она такая же женщина, как все другие, и даже «стопроцентная», как выразился Ники. А если это говорил Ники, то ему смело можно было верить. Если раньше говорили: «Вот идет Гизела Хониг. Знаете, говорят, что она... ну, вы, конечно, понимаете...» — то теперь говорили: «Вот идет стопроцентная».
Да, но как ходила теперь Гизела, Гизела Хониг с длинными черными ресницами и ярко накрашенными щеками? Она летела, эта «стопроцентная», как стрела, с торжествующей улыбкой на губах! Мужчины смотрели на нее, они оборачивались ей вслед. О, она чувствовала их взгляды даже на спине! Некоторые смотрели на нее в упор, точно хотели пронзить ее взглядом, другие широко раскрытыми глазами, как это делают женщины, — ну просто смех. Однажды, когда она проходила мимо «Траяна», какой-то господин снял шляпу и отвесил ей низкий поклон. Это был желтый, как лимон, мистер Гаук из «Национальной нефти», с которым флиртовала Ютка. Правда, этот Гаук был постоянно пьян, но дело не в том, главное, что отбить его у Ютки не составило бы большого труда.
Каждый четверг в шесть часов вечера Гизела пила шоколад с Ники Цукором. «Акробат» должен был снова и снова убеждаться в том, что она настоящая женщина. Гнусная клевета должна быть опровергнута окончательно и бесповоротно. Гизела знала, что она делала. Такие отвратительные слухи держатся долго — люди подлы и низки! «Не делайте из этого секрета, Ники, прошу вас!»
Цукор и Гизела были не единственные, пившие шоколад в «Парадизе» после обеда. Из других комнат часто доносился смех. По деревянной лестнице шмыгали дамы, прикрывавшие лицо вуалью или платком. Даже днем дела у Ксавера шли очень бойко.
Антония внимательно наблюдала за сестрой; та совершенно изменилась: заметно повеселела, постоянно что-то напевала, много гуляла, и на лице ее всегда лежало торжествующее выражение и сознание собственного достоинства. По четвергам после обеда она куда-то исчезала. А что у нее был за вид, когда в восемь часов вечера она запыхавшись прибегала домой, чтобы поспеть к ужину: вся обсыпана пудрой, точно ее выбелили известью! От нее пахло вином и папиросами. А глаза! Хоть бы постыдилась! О боже мой, а мать и отец ничего не замечают... Что они, слепы, что ли? Наконец она узнала от Ютки Фигдор, что говорили в городе о Гизеле. Неужели это правда? Да, Ютка слышала от Берты Воссидло, а та узнала от своего брата. Ники рассказывал, что Гизела была невинной, но Ютка этому не верила. Она смеялась: двадцать три года, замужем, и всё еще невинная девица. Это уж слишком!
Пусть Гизела не воображает, что она, Антония, так глупа, чтобы ничего не заметить.
— Говорят, у тебя связь с Ники Цукором? — спросила она однажды тоном лицемерного сомнения.
— Да? Об этом говорят? — радостно воскликнула Гизела, к большому удивлению Антонии. — Ну и прекрасно, что об этом говорят. Связь — это, может быть, слишком сильно сказано. Так, легкий флирт!
Антония не верила своим ушам.
— Сказать тебе, кто ты такая? — спросила она, близко подходя к Гизеле. — Ты бесстыдница, просто бесстыдница!
Но Гизела нисколько не рассердилась. Она засмеялась и пожала плечами:
— Ну и пусть! Я должна была опровергнуть эту гнусную клевету. И в конце концов имею же я право пользоваться своей молодостью! — ответила она.
— Погоди, Франциска Маниу выцарапает тебе глаза! — с возмущением воскликнула Антония.
Гизела презрительно скривила рот.
— Ах, она совсем не такая узкая мещанка, как все вы, — сказала она. — Напротив, Франциска в ближайшие дни пригласит меня к себе. Она устраивает большой вечер, костюмированный бал.
И Гизела с обворожительной улыбкой пошла навстречу вошедшему в магазин желтолицему господину, мистеру Гауку из «Национальной нефти». Мистер Гаук был в восхищении от того, что видит ее — charted to see you — и совершенно забыл, что он хотел купить. A, gloves, перчатки, теперь он вспомнил.
Гизела хихикала, шутила и чуть не полчаса примеряла мистеру Гауку перчатки. Антония видела в зеркале, что инженер из «Национальной нефти» во время примерки позволял себе всевозможные вольности с Гизелой, и та только смеялась, вот срамница! Антонии, которая сидела за кассой и видела всё это, трудно было оставаться внимательной к покупателям. А ведь касса — не шутите — сердце каждого торгового предприятия! Антония была возмущена поведением Гизелы. До чего бысстыдно она кокетничала! Как только в магазин входил мужчина, она сейчас же делала ему глазки. Никого не стесняясь, даже служащих магазина! Антония несколько дней не разговаривала с сестрой. Она была в дурном настроении, презирала Гизелу. Или, может быть, это только зависть? Может быть, Гизела права? Антония размышляла несколько дней и в конце концов пришла к убеждению, что Гизела права, разумеется, права! Ах, и она, Антония, тоже вовсе не собирается принести свою молодость в жертву предприятию отца. Вовсе не собирается! Ее положение, если вникнуть, тоже ужасно. Она была замужем, но муж удрал от нее. Она не может даже развестись, сказали ей в суде, так как завтра может явиться муж. И только тогда она сможет подать прошение о разводе. И это называется законы! Но законы законами, а она вовсе не намерена губить понапрасну лучшие свои годы!
Нравы города Анатоля в корне изменились. Это было ясно и слепому. Загляните в книжную лавку Михеля в переулке Ратуши. Разве каких-нибудь полгода назад можно было увидеть там что-либо подобное: «Гигиена брака», «Проституция», «Женщина», «Меры для предупреждения зачатия». А какие открытки и фотографии! Антония сперва не осмеливалась даже останавливаться перед витриной. Но молоденькие девушки преспокойно подходили и внимательно разглядывали книги и фотографии. Эти девушки приходили часто и в магазин Роткеля. Они покупали шляпы, парижские ботинки, шелковые чулки и тратили уйму денег. Антония знала, что их родители — люди со скромным достатком: чиновники, учителя, мелкие торговцы. Но у девушек были деньги. Очевидно, в городе было много-много денег! Откуда же всё-таки эти девицы берут деньги? Иногда они приходили в магазин в сопровождении приезжих господ и выбирали себе то одно, то другое.
Разумеется, все теперь живут здесь не так, как раньше. Только она такая дурочка! Недавно открылся зал для танцев в «Рюсси». Там, говорят, веселятся вовсю. Ютка уже побывала там. Неужели она, Антония, должна коротать свою юность здесь, у этой кассы? Нет, она еще не сошла с ума! А кроме того, Ютка рассказала ей, что теперь совсем не так страшно, если что-нибудь и случится. У доктора Воссидло теперь своя клиника, там всё по последнему слову медицины, оборудование привезено из Германии. Берта Воссидло, ничуть не стесняясь, сказала Ютке: «Это стоит двести крон, а при некоторых условиях даже меньше».
Воссидло совсем не такой, как прежние врачи. Те были просто чиновники.
Нет, у Антонии нет ни малейшего желания закиснуть в этом магазине. Жаль каждого дня. С улыбкой ходила она по магазину. Она опять стала разговаривать с Гизелой. Ах, поскорее бы весна!
XIX
Оттепель превратила все дороги нефтяного района в непроходимые болота.
