Эгипет - Краули (Кроули) Джон (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Хм, — сказал Споффорд.
— Штука в том, — сказала Вэл, — что эта карта составлена из времени, и дома тоже, их надо расставить по местам, чтобы начать работать. Первые три дома, отсюда досюда, дают нам первый кватернер, или первую четверть потому что двенадцать — это четыре раза по три, правильно? Первый кватернер — это заря. Или весна. Или зарождение. О'кей? — она выудила еще одну сигарету из своей смятой пачки и раскурила ее. — О'кей. Первый дом называется Vita.
Это по-латыни, ты, чмо, где тебе знать Vita — это Жизнь. Дом Жизни. Маленький Споффорд рождается и отправляется в путешествие.
Она стала дальше показывать Споффорду, где располагаются его планеты, в каких домах, удобно ли им там или вообще в кайф, или наоборот, и как все это предопределяет судьбу Споффорда, его счастье и его Развитие. Он слушал заинтригованно и радостно, довольный, что его разбирают вот так по косточкам, укладывают его едва успевшую явиться на свет душу в изящные геометрические пропорции, преломляют ее цвет, преимущественно бурый (такой она представлялась Споффорду), через призму гороскопа на спектр составляющих чистых оттенков, полоска пошире, полоска поуже.
— Что это? — спросил он про линию, соединявшую Сатурн в его двенадцатом доме — Career, Тюрьма — с Венерой, как раз напротив в шестом доме.
— Противостояние, — объяснила Вэл. — Вызов. Сатурн в двенадцатом доме может означать изоляцию. Работу над собой. Одиночество, существование угрюмого отшельника. Угу. Ему противостоит Венера в Valetudo, шестом доме, который что-то вроде бюро добрых услуг. В этой позиции она дает привнесение гармонии в жизнь других людей. Иногда путем прямого вмешательства, внося свою лепту, чтобы помочь человеку выбраться. Ясно?
Споффорд всмотрелся в этот поединок.
— И кто побеждает?
— А кто его знает. Это вызов, — она помахала перед собой ладонью, разгоняя дым. — Но. Это еще не все.
Смотри. Прямо по соседству Марс в седьмом доме, это Uxor, Супруга; и старина Марс тут в тригоне с Сатурном, когда третья планета в секстете с одной и в тригоне с другой это называется Простым Противостоянием. Простым потому что, каким бы жестким не было противостояние, оно сбалансировано большим весом третьей планеты Марс в Uxor! Это может означать случайный роман, из которого никак не можешь выбраться. Такой, знаешь, с соплями и воплями. А может дать крепкое товарищество в браке, рука об руку до самого конца. Все зависит от тебя самого.
Закончив с тем, что раньше наработала, Вэл сложила руки на столе перед собой.
— Н-да, — сказал Споффорд.
— Н-да.
— В общем-то, — начал он, снимая свою шапку, — я хотел узнать — в основном — насчет будущего.
— Вот как?
— Речь идет о конкретной женщине. Какие у меня шансы. Хотелось бы знать, как они выглядят с этой вот точки зрения.
— Какая такая конкретная женщина? Ладно, не напрягайся. Мне не нужно знать ее имени. Только астральные характеристики. Какой у нее знак?
— Никогда не запоминаю таких вещей. По-моему, Рыбы.
— Ну, во-первых, Рыбы и Овен друг с другом не очень-то, — сказала Вэл. — Но тут действует множество факторов.
— Не очень?
— Огонь и вода, — пояснила Вэл. — Не забывай об этом. К тому же Овен самый молодой знак.
А Рыбы самый старый.
Споффорд разглядывал гороскоп, который подсунула ему Вэл. Ему казалось, что он сможет различить в нем все, что ему хочется знать, по крайней мере на данный момент. Сатурн, повелитель меланхолии, его маленький дом, печальный серый камень, такой же серый и печальный, как тот, который частенько мерещился ему в его собственной труди. Одиночество.
А нежно улыбающаяся Венера, противоположность Сатурну… Старая душа, сказала ему однажды Роузи, добрая старая душа в старом-престаром водном знаке. Он уже ввязался в драку, и он будет сражаться за нее, если от этого будет хоть какой-нибудь толк. А Марс, его огненная планета, обитал в доме завоевания жен (Споффорд дотронулся до знака заскорузлым пальцем), а разве он, Споффорд, не был воином? Может, тут ему помогут, раз уж так повернулось. Ветеранам войны полагаются льготы.
Валяй, свети дальше, подумал он.
— Ну, что ж, смотрится неплохо, — сказал он, вставая. — Нормально смотрится.
После его ухода Вэл некоторое время сидела, сперва сложив руки перед собой, потом опершись подбородком на ладонь одной руки, а затем сцепив руки за головой.
Роузи Мучо следовало быть осторожнее, думала она. Этот парень крепко в нее втюрился. А у него еще Луна в Тельце, железная струпа. Роузи лучше быть к этому готовой.
Она повернулась не вставая со стула. На полках за ее спиной стояло несколько старомодных скоросшивателей в оранжевых обложках, с черно-белыми полосатыми переплетами, маленькими латунными скобками, чтобы закрывать их, и кожаными ушками по бокам, чтобы вытаскивать с полки. Она выбрала один из них, открыла и, порывшись немного в его содержимом, вытащила поделенную, как пирог, на двенадцать долек карту, похожую на ту незаконченную, которую она объясняла Споффорду, только совершенно другую, с другими жильцами, иначе расселенными по другим домам.
Рыбы: Любовь и Смерть. Таким Вэл представляла себе этот знак. Под знаком Рыб родился Шопен. Но только здесь доминировал здравый смысл.
Что ж, она хорошая девушка и, наверное, справится, только немножко сумасшедшая; наверное, сама не знает в какой степени. Луна в Скорпионе: Скорпион — это Секс и Смерть.
Все-таки ей следовало быть поосторожнее.
Снегопад, усиливаясь, продолжался весь день и всю ночь; под утро прошли снегоочистители, проплыли как огромные призраки с яркими фарами, сгребая один за другим в сторону длинные валы снега. Когда на следующий день наконец засияло солнце, мир был заботливо обернут снегом, как ватой; из кухонного окна в Аркадии, возле которого стояла в ожидании Роуз, холмы и леса казались пушистее, белее и мягче споффордовских овец.
— Пш, — сказала батарея отопления.
— Пш, — сказала Сэм, наполовину одетая в свой зимний комбинезончик, в общем, вполне собранная, оставалось только одеть ей верх — и на улицу. Рукава и капюшон свисали у нее, словно наполовину сброшенная кожа.
— Пш-ш, — сказала батарея.
— Пш-ш-ш, — сказала Сэм и засмеялась.
— Вот он, — благодарно произнесла Роузи, — как раз вовремя.
— Я хочу посмотреть.
Роузи подняла дочь к окну, чтобы ей было видно маленькую красную машину, которая свернула в ворота, немного пробуксовав в валике снега, оставленном снегоочистителями возле подъездной аллеи.
— Вам бы ехать поосторожней, — сказала она дочери, поднимая костюмчик, болтавшийся рядом с ней, как сиамский близнец, и засовывая в него Сэм.
— Скользко.
— Вот-вот.
— Папа умеет водить машину.
— Умеет?
— Поедем с нами.
— Нет, сегодня не могу. Ну, до свидания.
Роузи бегом повела Сэм по дому к вестибюлю и распахнула тяжелую входную дверь. На аллее, подрагивая, словно от холода, стоял с невыключенным двигателем маленький красный автомобиль, из его выхлопной трубы валил пар. Майк осторожно пробирался к дому, расставив для равновесия руки в перчатках.
— Привет.
— Привет.
Порядок? Привет-привет, Сэм. Ух! — он сгреб дочь в охапку, как кулек, и стиснул в объятиях; Роузи, стоя в дверях на холоде, обхватив себя руками за плечи, ждала, пока они пообщаются. Сэм делилась новостями, Майк внимал.
— Так что у вас на сегодня? — произнесла наконец Роузи. — Какие планы?
— Не знаю, — сказал Майк, глядя не на Роузи, а на Сэм, которая запустила пальцы в его усы. — Может, слепим снеговика, а? Или снежную крепость?
— Давай! — закричала Сэм, выворачиваясь из его рук. — Или снежную машину! Или снежный Песнионат!
— Только не здесь, — сказал Майк. Он опустил ее на землю. — Поедем домой и построим.
— Эй, — предупреждающе сказала Роузи.
— Ладно, ладно.
Она вручила Майку чемоданчик на молнии:
— Одеяло. Бутылочка на потом. Не давай ей молоко в бутылочке, если она задремлет.
