Витька с Чапаевской улицы - Козлов Вильям Федорович (мир бесплатных книг .txt) 📗
Алла, положив голову на Верочкино плечо, задумчиво смотрела в окно. Солнце уже село, и в вечерних сумерках мелькали потемневшие кусты и стволы деревьев. У самой насыпи проплыл свежесметанный стог сена. Над стогом кружились вороны. Поезд нырнул в тоннель, стало темно, а грохот усилился.
— В вагоне погас свет, — сказал молодой лейтенант, сидевший напротив, — раздался поцелуй и звук пощечины… Слышали этот анекдот?
Тоннель оборвался, и снова за окном замелькали кусты, деревья, желтые поля и черные деревушки на пригорках.
— Ну и правильно, что он заработал пощечину, — сказала Верочка. — Нечего приставать…
— Какую пощечину? — спросила Алла.
— В том-то все и дело, что не он заработал, а другой, — улыбнулся танкист, глядя на Аллу.
— Вы бы тоже поцеловали, я вижу, — сказала Верочка. — Твою подружку с удовольствием… — засмеялся лейтенант.
Алла взглянула на него и опустила глаза. И лицо у нее было непроницаемое.
— У вас, у мужчин, одно на уме, — неодобрительно заметила Верочка.
— Послушай, красавица, выходи за меня замуж? — разошелся лейтенант. — Как звать-то тебя?
— Не знает, как зовут, а жениться собирается, — возмутилась Верочка.
— Любовь с первого взгляда, детка, — улыбнулся танкист.
— Я бы за вас никогда замуж не пошла, — сказала Верочка.
— Что же так?
— Вы мне не нравитесь, — заявила она и отвернулась к окну.
Танкист, улыбаясь, что-то говорил Алле, что — Витька уже не слушал.
— Тетенька, садитесь, — уступил он свое место женщине с мешком. Та поспешно плюхнулась на скамью. Железнодорожник потеснился: женщина была полная и широкая в кости.
— До Ярославля? — спросил он.
— В Кунгур, родимый, — ответила она. — В Кунгур.
— Ты куда, Витя? — уставилась на Грохотова Верочка.
— На свежий воздух. Тут душно, — буркнул Витька и стал пробираться в тамбур. Он решил до самого Ярославля ехать в тамбуре.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ЯРОСЛАВСКАЯ ИСТОРИЯ.
Ярославль не бомбили. Большой вокзал гудел, в высоких каменных сводах пластами колыхался голубоватый махорочный дым. Люди сидели и лежали на длинных широких скамейках и прямо на полу.
Вокзал напоминал развороченный муравейник, а люди — сонных и вялых муравьев.
Как только поздней ночью прибыли в Ярославль, сосед по купе, расторопный лейтенант, уговорил девчонок пойти с ним в воинский зал, — там, дескать, посвободнее и можно отдохнуть. Витьке все это не нравилось, но пришлось идти с ними. В воинском зале действительно свободнее. Витьке гораздо больше по душе было провести ночь на свежем воздухе в привокзальном сквере.
Лейтенант отыскал свободное место и усадил на желтую скамью девчонок, а сам ушел в комендатуру. Ему нужно было выяснить кое-какие вопросы, так он сказал.
Верочка, положив голову Алле на колени, сразу задремала. Алла откинулась на спинку скамьи. От бессонной ночи под ее глазами образовались голубоватые тени. Витька поставил между собой и Аллой вещмешок и тоже сел на скамью. Он крепко сжал веки, но понял, что не заснет.
В высокие вокзальные окна, заклеенные газетными полосками, вползал сумеречный рассвет. Лица спящих и бодрствующих людей казались бледными и безжизненными. За окнами грохотали пассажирские и товарные поезда. Стекла тоненько позвякивали, а пол вздрагивал.
Верочка скоро уснула. Задремала, склонившись над ней. и Алла. Намотав на руку лямку вещмешка, клевал носом Витька Грохотов… Вдруг стало темно… Ночь. Откуда-то появилась Витькина мать и сказала, что постель готова, пора спать. Отцовская рука поставила на тумбочку возле Витькиной кровати огромный, как станционные часы, будильник. И механизм стал ровно и безжалостно отсчитывать секунды… Витька уронил тяжелую голову на грудь и заснул.
В это утро моросил дождь. Лохматые, с темными подпалинами облака плотно обложили небо. По закопченным вокзальным стеклам бежали грязные струйки. Блестели бурые крыши вагонов. С водосточных труб брызгали фонтанчики. В сквере встрепенулись, залопотали посвежевшей листвой липы и тополя.
Алла и Верочка сидели в вокзале, а Витька вместе с бойцами и командирами штурмовал военного коменданта и воинскую кассу. Он совал дежурным требование на билет, пакет с сургучными печатями, таинственно шептал, что сопровождает дочерей знаменитого маршала, но ничего не помогало. И только к полудню, когда он уже готов был на все плюнуть и ехать без билета, ему повезло: дежурный комендант прокомпостировал билет до Перми. Поезд отправлялся в 22.50.
Прыгая через ступеньку, радостный Витька влетел в вокзал и остановился, раскрыв рот: удобно расположившись на скамье, уписывали мясные консервы с белым хлебом Алла, Верочка и лейтенант-танкист. Двигая крепкими скулами, лейтенант рассказывал что-то смешное. Алла улыбалась, глядя на него.
— Вот, закомпостировал… — сказал Витька, держа в кулаке билеты.
— Сказал бы мне, я в два счета сделал бы, — взглянул на него танкист.
— Я думал, вы уехали.
— Это тебе, — Верочка протянула Витьке бутерброд. Витька покачал головой.
— У нас свой паек есть.
— Миша, подай, пожалуйста, нож, — попросила Алла. Витьке даже краска ударила в лицо: каким голосом она произнесла это имя «Миша». И как смотрит на него…
Лейтенант с улыбкой подал нож. Нижняя губа его довольно оттопырилась. Покопавшись в вещмешке, Миша достал несколько небольших кубиков в серебристой обертке.
— Это шоколад с какао, — сказал он. — Можно в воде растворить, а можно и так.
— Я лучше так, — заявила Верочка, разворачивая кубик.
— Присаживайся, телохранитель… — пригласил Миша. — И закусывай, не стесняйся.
— Не хочу, — буркнул Витька.
Он соврал. Есть хотелось здорово. От банки с консервами шел такой упоительный запах, что слюнки потекли. Занимаясь билетами, он совсем забыл про еду. Но сидеть рядом с самодовольным Мишей и есть его продукты Витьке не хотелось.
— Это еще вкуснее, чем шоколад, — сказала Верочка, откусывая от коричневого кубика. — Попробуй, Витя.
— Заканчивайте, у нас еще есть дела, — пробурчал Витька.
— Какие дела? — спросил лейтенант.
— Разные…
Дел никаких не было, это Витька просто так сказал.
— Вы закусывайте, а я пойду узнаю насчет поезда, — сказал он.
— Узнай, узнай… — усмехнулся лейтенант. Витька повернулся и вышел из вокзала.
Он бродил по пустынному перрону. В этот час ни один пассажирский поезд не отправлялся. Дождь перестал моросить. Серые облака совсем низко проносились над крышей вокзала. Дул ветер, и с тополей срывались увесистые капли. На запасных путях стояли длинные товарные составы. Возле них копошились сцепщики, рабочие в замасленных телогрейках. На рельсах, возле дымящего и свистящего паровоза сидели машинист и помощник и курили.
Казалось бы, все складывалось как нельзя лучше: билеты на руках, продукты получены, поезд отправляется точно по расписанию, а Витьку между тем глодало какое-то беспокойство. И есть хотелось все сильнее. Он подошел к мокрому окну и заглянул внутрь. Алла, Верочка и Миша пили чай.
Чего бы проще: прийти к ним, развязать мешок, достать хлеб, консервы и закусить как следует, но Витька не мог себя заставить сделать это. Витька, голодный и злой, бродил по перрону и ждал, когда настырный Миша покинет их. Но Миша не спешил. Покончив с чаем, он стал рассказывать что-то, и девчонки весело смеялись, слушая его. Все это Грохотов видел через окно.
Ходить надоело. Витька присел на влажную скамью и задумался. Сколько дней им добираться до Перми? Если по расписанию, то двое суток, только поезда теперь ходят как вздумается. Иногда стоят по нескольку часов на маленькой станции. И никто не знает почему. Скорее бы доставить девчонок до места и вернуться в полк. Где сейчас Коля Бэс и другие? И сшил ли портной из третьей роты форму?
Грохотов и не заметил, как задремал. Снился ему марширующий полк, Илья Перченко со своей медалью и старшина Зайцев, преподносящий ему на вытянутых руках новенькую форму и хромовые сапоги…
