Дорога на Вэлвилл - Бойл Т. Корагессан (книги бесплатно без txt) 📗
Снова пауза. Почему бы ему не перейти к делу?
– Перехожу к делу. Я хочу, чтобы вы, Джордж и этот ваш работник Хейс сегодня в полночь были у железнодорожного пакгауза – знаете, в восточной части города?
– В полночь?
Бендер кивнул.
– Завтра рано утром оттуда отправляют четырнадцать вагонов отборных хрустящих хлопьев, произведенных Уиллом Келлогом. Я уже договорился с кладовщиком, так что вам не о чем беспокоиться…
– Не о чем беспокоиться? Мы что же, будем воровать чужие хлопья?
Бендер просто улыбнулся. Это была добродушная отеческая улыбка; так учитель улыбается первому ученику, вручая ему табель с отметками.
Чарли все не мог поверить.
– Вы что, шутите? – вскричал он.
На кой им нужно четырнадцать вагонов «Хрустящих хлопьев Келлога»? Четырнадцать вагонов! Куда их девать? Как перевозить? Однако, следя за выражением лица Бендера, с его хитрой толстогубой улыбкой, багровым носом и весело поблескивающими серыми глазами, Чарли начал соображать: им не нужно четырнадцать вагонов хлопьев, совсем не нужно… Им хватит одной тысячи коробок.
Глава седьмая
Организованный отдых без скуки
Стояло холодное январское утро, ветер дул со скоростью двадцать пять миль в час, термометр застыл на минус восьми градусах по Фаренгейту, по небу черными потеками расплывались тучи. Стрелки больших напольных часов в гостиной показывали без четверти семь, а доктор в белом шерстяном костюме уже сидел в кресле, положив ноги в белых башмаках на оттоманку, просматривал список дел на день, а также заканчивал статью о вялости кишечника для очередного номера журнала «Доброго здоровья», главным редактором которого он являлся. Доктор работал с пяти часов; он поднялся на полчаса раньше, чтобы успеть поставить утреннюю клизму и принять холодную ванну, атакже сделать двадцатиминутную гимнастику, состоявшую из приседаний и подпрыгиваний – для этого в доме имелся гимнастический зал. Некоторые из старших детей уже встали и занимались домашними делами; кто-то из них (доктор так сосредоточился на вялости кишечника, что даже не поднял головы) принес ему завтрак. Сегодня подавали оладьи с превосходным золотистым маслом, полученным от келлоговских ухоженных, чистеньких коровок, и медом из санаторских ульев; плюс к этому гороховые пирожки с фруктовым компотом, одно яблоко, один апельсин, один банан и кружка дымящегося кокосового напитка.
Келлог всегда ел с аппетитом, даже когда у него было плохое настроение, а в последнее время у него часто было плохое настроение, потому что одна неприятность следовала за другой, круг сжимался, весь мир только и ждал, когда он оступится, чтобы накинуться на него и выпотрошить его карманы. Сначала Джордж, постоянный источник раздражения, потом этот молодой мошенник, Чарли Как-Его-Там, совершенно бессовестный человек. Устроить выпивку прямо в Санатории! Возмутительно! Ничего, доктор послал весточку шерифу Фаррингтону. Если мистер Чарли посмеет появиться на территории еще раз, он очень об этом пожалеет. Джон Харви Келлог, а также законы графства Калхун и великого штата Мичиган об этом позаботятся. От одного воспоминания об этом проходимце оладьи с медом потеряли свой вкус. Да еще проблемы с персоналом Санатория – работники требуют повышения жалованья. Повышения! Как будто им мало того, что они являются миссионерами от медицины и пророками от диетологии. Этим мужчинам и женщинам выпало счастье стоять в авангарде своей профессии, получая – совершенно бесплатно! – знания и опыт, которые помогут им принести миру много пользы. Но им этого мало, они хотят денег! Доктор сокрушенно покачал головой, перелистывая ежедневник, чтобы проверить, на сколько назначена встреча с бунтовщиками. Ага: в два часа. А что с графиком операций? Восемь пациентов. Ремонт неэффективного сфинктера, а заодно уж, если дойдет до операции, нужно будет вырезать у них из кишечника «узелок Келлога». А это что такое?
Лайтбоди, Уильям Ф.
Имя было перечеркнуто. Его что, на сегодня отменили? Доктору об этом ничего не сказали. Он раздраженно поднял брови. Этот Лайтбоди – особый случай: один из самых упрямых, подверженных рецидивам пациентов, и к тому же из самых запущенных. Наверное, его просто перенесли на другое время, не может же Келлог оперировать всех одновременно. Ничего, он доберется до Лайтбоди завтра, или послезавтра, или чуть позже. Не важно. И все же Келлог отметил для себя уточнить у Дэба.
Грызя яблоко, он вновь вернулся к тексту, редактируя отдельные фразы (например, заменил прилагательное «гниющий» на «гнилостный, болезнетворный и омерзительный»), однако раздражение мешало сосредоточиться. Джордж, этот чертов Чарли и старый мошенник с крашеной бородой, который за ними стоит. Потом Мак-Микенс, рассыльный, который мутит воду среди персонала всей этой чушью про повышение зарплаты и профсоюз. Лайтбоди. Лекции. Бумаги. Мелкие хозяйственные проблемы, связанные с управлением Санаторием. Господи, они даже с шимпанзе не могут без него разобраться! Иногда Келлогу казалось, что он не выдержит этой нагрузки, нервы у него были измотаны не меньше, чем у какого-нибудь заядлого потребителя кофе.
Повертев в руке недоеденное яблоко и впившись в него крепкими белыми зубами, доктор ностальгически припомнил свою молодость, проведенную в Бельвю. Жизнь тогда была гораздо проще и, пожалуй, приятнее. Вот были славные денечки! Никакого Джорджа, никаких смутьянов, никаких беглых обезьян. Учебники по медицине, анатомирование трупов, лекции, благодарные пациенты. Он жил тогда скромно, что вовсе не вредило здоровью. Совсем напротив. За два года он поправился почти на семнадцать фунтов, хотя питался только отрубями, яблоками, хлебом грубого помола и чистой родниковой водой – все это стоило шестнадцать центов в день. Да, со вздохом подумал Келлог, доев яблоко, вот это были денечки. Но какой смысл вспоминать о прошлом, когда сегодня так много работы. В прежние времена он был рядовым бойцом, сражавшимся за улучшение работы пищеварительного тракта, совершенствование человеческой породы и спасение наших меньших братьев от ножа мясника. А сейчас он уже генерал, даже генерал-аншеф, который скоро будет произведен в маршалы. Никто не остановит его, если он сам не остановится. Джон Харви Келлог поднялся со стула, мощно потянулся и позвал детей, чтобы кто-нибудь из них прикатил ему велосипед.
Дэб явился ровно в семь, вместе с ним пришел новый сотрудник А. Ф. Блезе, маленький мужчинка с мальчишеским лицом (а может быть, мальчишка с мужским лицом), который оказался отличным стенографом, диктографом и виртуозом печатной машинки. Настоящая находка. Дэб на его фоне совсем поблек – одутловатый, задыхающийся, замотанный, словно египетская мумия, в многочисленные шарфы, пальто, рукавицы, свитера и обмотки. Просто ходячая развалина. Доктор стоял в вестибюле, холодно разглядывая своего секретаря: нужно заставить Дэба перейти на здоровый образ жизни. Ради него самого, а также ради престижа заведения. Вот доктор Келлог, мессия здорового образа жизни, а с ним повсюду таскается этот обливающийся потом толстяк, этот… этот… нет, довольно.
– Доброе утро, Дэб, – сказал доктор, натягивая белые перчатки и залихватски перекидывая через плечо белый шарф. Сам он оденется потеплее не раньше, чем температура упадет еще градусов на двадцать и озеро Мичиган обрастет льдом.
– Доброе утро, Шеф, – ответил Дэб, обливаясь потом.
– Блезе, – доктор коротко кивнул стажеру.
– Сэр, – откликнулся Блезе.
Доктор с удовлетворением отметил, что парень выглядит безупречно. Хорошие зубы. Пристойный скелет. Волосы аккуратно разделены посередине и зачесаны к ушам.
– Ну что ж, господа! – вскричал доктор и первым вышел на улицу, под обжигающий ветер. – За работу, не так ли?
Один из детей – кажется, маленький Кальвин Смоук, которого нашли в вигваме у индейцев, где он вынужден был питаться крысами и белками, – терпеливо стоял во дворе, придерживая велосипед. Да-да, это Кальвин. Господи, что происходит с памятью в последнее время? Он уже не узнает собственных детей! Это просто пугает, тревожит – но Келлог тут же отмахнулся от неприятных мыслей.
