Коктейль для троих - Уикхем Маделин (читать полную версию книги .TXT) 📗
Глубоко вздохнув, Мэгги встала и снова подошла к шкафу. Стараясь не смотреть на стильные тряпки, она выбрала самую просторную юбку от одного костюма и жакет от другого. Оба предмета были довольно поношенными, но зато они оказались почти одинакового, непритязательно-серого цвета и вполне могли сойти за гарнитур. Порывшись в ящиках, Мэгги отыскала подходящих размеров блузку из светло-кремового шелка с рюшами. Это было уже кое-что, и Мэгги аккуратно разложила костюм на кровати. Одеваться она не спешила, опасаясь неприятных сюрпризов со стороны Люси.
В начале третьего приехала Пэдди. Мэгги, открыв дверь, церемонно поздоровалась со свекровью, и Пэдди ответила тем же. После того как она фактически обвинила Мэгги в неспособности справиться с собственным ребенком, между двумя женщинами установилась некоторая дистанция. Они были вежливы и любезны друг с другом, но и только. Никакой особенной близости между ними не было и в помине, поэтому когда Пэдди вызвалась посидеть с Люси, Мэгги согласилась без особой охоты и поблагодарила свекровь скорее для проформы, чем по велению души.
Едва войдя в прихожую, Пэдди внимательно оглядела Мэгги и нахмурилась.
– У тебя усталый вид, дорогая. Ты уверена, что действительно хочешь ехать в такую даль ради двух-трех коктейлей?
Медленно сосчитав про себя до десяти, Мэгги сдержанно ответила:
– Да, конечно. Это… это очень важно для меня.– Она через силу улыбнулась.– Кэндис и Роксана – мои старые подруги, и…
– Как знаешь,– пожала плечами Пэдди.– На мой взгляд, вместо того чтобы тащиться в Лондон, ты бы лучше легла пораньше.
Она усмехнулась, а Мэгги снова напряглась. Сосчитав от десяти до нуля, она сказала, опустив глаза:
– С твоей стороны было очень любезно согласиться посидеть с Люси. Я очень тебе благодарна.
– Мне совсем не трудно,– тотчас ответила Пэдди.– Я только рада тебе помочь.
– Спасибо.
Мэгги скрипнула зубами, решив оставаться спокойной, чего бы это ни стоило.
Нельзя срываться, нельзя выходить из себя. Ведь, в конце концов, Пэдди действительно оказывает ей любезность.
– Давай я тебе объясню, где что,– сказала она.– Детское молочко в бутылочках стоит в холодильнике, его нужно разогревать в кастрюле с горячей водой. Если Люси снова раскричится, дай ей несколько капель укропной воды – она стоит…
– Мэгги…– Пэдди улыбнулась.– Не забывай: я вырастила троих детей, причем мальчиков. Надеюсь, с Люси я как-нибудь справлюсь.
Это был очередной щелчок по носу. Мэгги очень хотелось ответить резкостью, но что сказать, она не знала.
– Отлично,– проговорила она наконец, стараясь, чтобы голос не очень дрожал.– Тогда я пошла одеваться.
С этими словами она повернулась и взбежала на второй этаж. Ни в какой Лондон ей уже не хотелось. Ах, если бы можно было выгнать Пэдди и спокойно заняться собственным ребенком!
Но разумеется, ничего подобного Мэгги не сделала. Наскоро расчесав волосы, она стала одеваться, поминутно вздрагивая, ибо ей казалось, что внизу плачет Люси.
«Не будь дурой, с девочкой все в порядке!» – одернула себя Мэгги и, накинув куртку, стала спускаться вниз. Только тут она поняла, что девочка действительно кричит, и довольно громко. Одним прыжком преодолев оставшиеся ступени, Мэгги вихрем ворвалась в кухню и увидела дочь в многоопытных руках Пэдди.
– Что случилось? – воскликнула она, чувствуя, как сердце ее болезненно сжимается.
– Ничего страшного,– улыбнулась Пэдди.– Не волнуйся, поезжай спокойно и веселись. Вот, кажется, уже в дверь звонят. Это, наверное, такси.
Несколько секунд Мэгги стояла неподвижно, глядя на красное от крика личико дочери.
– Может быть, мне все-таки взять ее на минутку…– начала она неуверенно.
– Не волнуйся, она сейчас успокоится. Будет даже лучше, если ты поскорее уедешь и не будешь ее смущать. А мы сейчас пойдем погуляем вокруг домика, да, Люси? Смотри, вот она уже успокаивается!
И действительно, вопли Люси начали затихать и скоро прекратились совсем. Сладко зевнув, девочка уставилась на Мэгги широко раскрытыми голубыми глазенками.
– Иди, пока она снова не расплакалась,– сказала Пэдди.
– О'кей,– покорно согласилась Мэгги.– В таком случае я пошла. До вечера.
Уже в коридоре ей показалось, что Люси снова начала всхлипывать, но она только стиснула зубы и огромным усилием воли заставила себя открыть входную дверь. Мэгги даже удалось улыбнуться таксисту; билет в кассе она тоже купила без всяких проблем. И только когда поезд тронулся, по щекам Мэгги покатились крупные слезы, размывая косметику и капая на страницы глянцевого журнала.
Теперь, облокотившись на сложенные под подбородком руки, она прислушивалась к объявлениям вокзального диспетчера и думала о том, как сильно изменилась ее жизнь. Пожалуй, не стоило даже и пытаться объяснить суть этих перемен Роксане и Кэндис. Они ей просто не поверят. Да и кто, скажите на милость, был в состоянии понять, сколько сил – физических и душевных – ей пришлось потратить, чтобы вырваться в Лондон на несколько жалких часов? «Никто»,– ответила Мэгги сама себе. Разве только другая молодая мать, которая оказалась один на один с ребенком в огромном, пустом загородном доме, куда регулярно – словно орел к прикованному Прометею – является свекровь, чтобы тиранить ее.
Только такая же женщина, как она, способна в полной мере понять, через что пришлось пройти Мэгги, что пережить. «А значит,– подумала она с грустью,– ни Кэндис, ни Роксана не сумеют понять, как много значит для меня их дружба и как дороги мне эти ежемесячные встречи в "Манхэттене"…»
Вздохнув, Мэгги достала из сумочки компакт-пудру, чтобы взглянуть на свое отражение в зеркальце. Увидев под глазами бурые круги, она поморщилась и решила, что сегодня будет веселиться, как никогда раньше, чтобы вознаградить себя за два месяца страданий. Она будет пить, смеяться и болтать с подругами, и, может быть, ей удастся хоть на короткое время стать прежней Мэгги – веселой, беззаботной и… счастливой.
Стоя перед большим настенным зеркалом в дамской комнате издательства, Кэндис торопливо подкрашивала глаза. Ее руки слегка дрожали, и тушь ложилась неровно, приходилось стирать ее и начинать сначала. В ярком свете ламп под потолком ее лицо выглядело осунувшимся и мрачным, но ей удалось убедить себя, что это просто обман зрения – эффект слишком большого зеркала и вертикально падающего света. Ведь не могла же она в действительности так переживать!
