Казино - Андреев Олег Андреевич (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
Саша нехотя поплелся к багажу и достал свое оружие. Вскоре из переднего салона вышли все, кроме Рифата и Зины.
– Представляешь, – сказала встревоженная Тамара, – запал он на Зинку, да и та, дура пьяная, как кошка к нему ластится. Вот выгнал всех. Как бы чего не вышло.
– А что выйдет-то? – ухмыльнулся, перегнувшись со своего сиденья, Машков. – Ну займутся они любовью на высоте одиннадцать километров, как в «Эммануэль». Помните? Небось всем этого хочется… Что же в этом плохого? Он давно говорил мне, что мечтает… познакомиться с балериной или еще с кем-нибудь в этом роде – уж очень его шпагат волнует. Ох, простите, Тамара Александровна. Кстати, Рифат до сих пор не женат, так что у вашей подруги возникает неплохой шанс на будущее, если она ему понравится.
Очевидно, Зина Рифату понравилась, так как они больше часа не появлялись на людях.
После гнусных предположений подвыпившего Машкова возмущенная Тамара, ни слова не говоря, встала и перешла на дальнее от него сиденье. Саша последовал за ней, и они тихо обнимались на высоте одиннадцать километров, пользуясь тем, что их никто не видит.
– Постой, – спохватился вдруг Саша, ощупывая свой живот. – Мне что-то нехорошо. Я сейчас вернусь, – сказал он и отправился в туалет.
Он вдруг почувствовал, что последняя, проглоченная в аэропорту, капсула все еще находится у него в желудке, – видно, не совсем обычная «пища» и вела себя необычно в его тренированном йогой организме. Саша испугался, что во время неизбежной демонстрации его трюка, которая может быть востребована самодуром-именинником в любой момент, меч, который он заглатывал почти на полную длину, опять-таки пользуясь своими возможностями йога, проникнет в желудок и проткнет тонкую оболочку упаковки героина. Не хватало еще погибнуть из-за чьей-то блажи. Нужно срочно избавиться от нее на время, раз уж она не идет предназначенным ей естественным путем.
В туалете он наклонился над раковиной и усилием диафрагмы начал изгонять наружу смертельно опасное содержимое своего желудка. Все шло хорошо, пока самолет вдруг резко не качнуло, а Саша оступился, и злосчастная капсула выпала прямо в унитаз, прощально булькнула и исчезла в зеленоватом растворе, покачивающемся в горловине стока. Он тут же сунул руку в едкую жидкость, обжегшую кожу, но ничего не нащупал в скользком колене трубы. Саша просто похолодел. Он представил, что стоимость исчезнувшего, на самом деле по прямому назначению, зелья, вполне сравнима с обещанным ему вознаграждением. Что же будет? Как теперь оправдаться перед Зауром, который наверняка знает, сколько этого добра направил ему Чаек!
– А, черт с ним со всем, – махнул рукой Цыган. – Туда ему и дорога!
В салон он вернулся расстроенным.
– Что, плохо? – спросила встревоженная Тамара.
– Да, неважно что-то… Давай отвлечемся! Мне Петр передал какую-то кассету с твоим Сашкой, чтоб ты через камеру посмотрела. Принеси ее – я хочу посмотреть на твоего мальчика.
– Тебе хочется увидеть сына… Петра? – спросила она.
– Мне хочется увидеть твоего сына, – подчеркнул Саша.
Через минуту они сидели, обнявшись, и смотрели запись на откидном мониторе восьмерочной камеры, вставив в уши по одному наушнику каждый. К их удивлению, на экране возник не маленький Сашка, а Петр Ильич, сидящий перед камерой в кресле, сосредоточенный и какой-то зло торжественный.
«Ну что, мои дорогие, летите? – начал он, глядя прямо в камеру. – Хорошо вам там вдвоем? Да-да, вдвоем. И надеюсь, что именно вдвоем, обнявшись, вы смотрите мое прощальное послание…»
Тамара и Саша инстинктивно отпрянули друг от друга и переглянулись, словно Козырев мог их увидеть.
– Слушай, он все знает, – сказала Тамара, нажав на «стоп». – Что это он прощается – уж не руки ли решил на себя наложить с горя?
– Чаек-то? Нет, такие живут до победного конца, – ехидно возразил Цыган. – Он небось предчувствует, что я хочу тебе предложить остаться со мной в ЮАР.
– Там? Остаться?
– Ну не остаться, а рвануть оттуда ко мне в Индию. Мы там проживем как-нибудь. Сашку потом отсудишь.
– А Наллу твоя будет у нас няней? Или у вас, сикхов, полумусульман, разрешено многоженство?
– Том, ну о чем ты говоришь? Мы же никогда не были с ней мужем и женой по-настоящему. Так просто…
– Ну да, как со мной, но десять лет подряд, да?
– Перестань! Ты одна в моей жизни, понимаешь?.. Но давай посмотрим дальше, что он там назавещал.
Тамара запустила пленку.
«Ты, моя бывшая жена, – с горестным пафосом вещал Петр, – видимо, объелась нормальной жизнью с любящим мужем, в достатке и среди уважаемых людей, и предпочла по-сучьи связаться с жалким акробатом без роду и племени, как в пошлом романе…»
– Слушай, я не хочу выслушивать оскорбления, – нажала на «стоп» Тамара.
– Да брось ты, – нажал запуск Цыган. – Все равно же мы это прослушаем. Так уж лучше одним махом, как касторку.
«Это твой выбор. Не выключай, досмотри до конца – там будет самое главное. Вот ты можешь посмотреть, как гнусно вы выглядите со стороны», – предложил Козырев, и на пленке возникла постельная сцена среди свечей.
– А по-моему, это просто прекрасно! – засмеялся Саша. – Ты прекрасна! Я даже готов тебя затащить в туалет, – развеселился он и сразу помрачнел, вспомнив, как связано это местечко с содержимым его кишечника.
«Но ты не думай, что ты первая мне изменила, – злорадно покачал головой миниатюрный Козырев на экране. – Вот как любят меня женщины и как я их буду любить!»
Тут же возникла порнографическая сцена с Серафимовой.
– Фу, какой… козел! Так у вас сейчас принято говорить? – уточнил Саша, отставший в российской лексике лет на пятнадцать.
– А что это за прогнозы? – удивилась вдруг Тамара. – Он, похоже, не прощается с жизнью.
«А вот так ты будешь гореть в аду! – выкрикнул Петр Ильич, и на экране замелькала Тамара, сбивающая с себя язычки пламени. – Гори, гори, сука проклятая!!!»
– Ничего себе! Да он просто Спилберг какой-то! – заметил Саша. – Если он продолжит ругаться, я разверну самолет и вернусь набить ему харю…
«А ты, клоун индийский, глотатель дерьма, послушай, кому ты обязан своими бедами. Да-да, Тамара, рядом с тобой сидит глотатель дерьма, способный за деньги провезти в себе героин! Так вот слушай! Это я споил тогда Ваську и вошел в ваш номер. Но я знал, что, победи вы, я бы никогда не попал в Париж – ведь Ваську вернули бы. Поэтому я убил сразу двух зайцев: провалил полеты, подсыпав крахмал со стеклом, и поехал на конкурс с Тамарой. Я не убил третьего тогда – тебя, так уж карта легла, но это никогда не поздно. А сейчас представь, как я хорошо жил с твоей девушкой, пока ты маялся в вонючей Индии. Все было бы нормально, не пожелай этот мудак Машков затащить тебя зачем-то в Москву – век ему не прощу, гори он тоже в огне».
– Что-то он резко про Павла. Ведь узнай тот…
– А теперь насчет нашего сына, Тома. Моего сына, – сделал он драматическую паузу.
– Знал бы этот гад, что это твой сын, – негромко сказала во время нее Тамара, отчего Саша задохнулся, не веря, но тут же продолжил свою речь Козырев:
«Ты его никогда не увидишь, поняла? Я выращу его так, чтоб он и не вспоминал тебя, уж я сумею найти ему новую мать. А ты оставайся с Цыганом. Обнимитесь покрепче, посмотрите друг на друга, пусть это будет лучшим мгновением в вашей жизни, потому что будущего у вас нет! – сатанински рассмеялся Козырев, совсем как когда-то на занятиях по актерскому мастерству в ГУЦЭИ. – Бум!» – крикнул он и после недолгой паузы спокойно откинулся в кресле и вдруг начал неторопливо ковырять в носу, потом встал, приблизился к камере, и экран погас…
– Ну Клоун! – рассмеялся Цыган. – Слушай, а что это там хлопнуло сзади, когда он «бум» сказал? – спросил он.
– Я не слыхала… Ой, что это?
Оба вдруг услыхали за спиной громкий треск, и тут же по салону потянуло сильным сквозняком, который перерос просто в свистящий ветер, несущий салфетки, бумаги и прочую легкую ерунду куда-то в хвост самолета.
