Лишь время покажет - Арчер Джеффри (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
Я выбрала момент, направилась к ним и подождала, пока Джайлз нас представит. Вообразите мое изумление, когда Гарри пригласил меня на ужин. Я думала лишь о том, что не взяла с собой подходящего вечернего платья. За ужином я выяснила, что брат заплатил Гарри тысячу лир, чтобы сбыть меня с рук, но тот отказывался, пока Джайлз не согласился расстаться еще и с записью Карузо. Я сказала Гарри, что ему досталась пластинка, а мне граммофон. Он не понял намека.
Переходя дорогу на обратном пути в отель, он впервые взял меня за руку, а когда мы добрались до тротуара, я его не отпустила. Я не сомневалась, что Гарри впервые в жизни касался девичьей руки, он даже взмок от волнения.
Я подбивала его к поцелую, когда мы дошли до отеля, но он только пожал мне руку и пожелал доброй ночи, как будто мы были приятелями. Я намекнула, что не плохо бы по возвращении в Бристоль встретиться вновь. На этот раз он ответил уже уверенней и даже предложил несказанно романтичное место: Центральную городскую библиотеку. Он объяснил, что там мы точно не нарвемся на Джайлза. Я с радостью согласилась.
Было чуть позже десяти вечера, когда Гарри ушел, а я поднялась к себе в номер. Несколько минут спустя я услышала, как Джайлз отпирает дверь своей спальни. Я невольно улыбнулась. Его вечер с Катериной никак не мог стоить записи Карузо и граммофона.
Парой недель позже, когда наша семья вернулась в долину Чу, на столике в вестибюле меня ждали три письма, и все конверты были надписаны одним почерком. Если отец и заметил, то ничего не сказал.
В течение следующего месяца мы с Гарри провели много счастливых часов в городской библиотеке, и никто ничего не заподозрил — не в последнюю очередь потому, что он нашел комнату, где нас вряд ли бы кто-нибудь обнаружил, даже Дикинс.
С началом триместра, когда мы больше не могли видеться так часто, я вскоре заметила, как сильно скучаю по Гарри. Мы писали друг другу через день и пытались встречаться хотя бы на несколько часов по выходным. И так бы, вероятно, все и продолжалось, если бы не нечаянное вмешательство доктора Пейджета.
Однажды в субботу утром, за кофе в кофейне «У Карвардина», Гарри, успевший поднабраться мужества, сообщил мне, что его учитель английского уговорил мисс Уэбб позволить ее ученицам принять участие в спектакле Бристольской классической школы. К тому времени, как три недели спустя состоялись прослушивания, я уже знала роль Джульетты наизусть. Бедный невинный доктор Пейджет поверить не мог своей удаче.
Репетиции означали не только то, что мы сможем проводить друг с другом три вечера в неделю, — нам дали роли юных возлюбленных. Когда поднялся занавес, играть нам уже не приходилось.
Первые два представления прошли так хорошо, что я с нетерпением ждала прихода родителей на последний спектакль. Правда, я не сказала отцу, что играю Джульетту, поскольку хотела устроить сюрприз. Вскоре после моего первого выхода меня отвлек шум — кто-то спешно покидал зал. Но доктор Пейджет несколько раз повторил нам, чтобы мы не смотрели на зрителей — это разрушает чары, а потому я понятия не имела, кто это так демонстративно ушел. Я молилась, чтобы это оказался не мой отец, но, когда тот не пришел за кулисы после представления, поняла, что молитва не была услышана. Ситуацию усугубляла моя уверенность в том, что эта вспышка адресовалась Гарри, хотя я по-прежнему не знала причин.
Вернувшись домой тем вечером, мы с Джайлзом сели на лестнице и подслушали очередную родительскую ссору. На этот раз все оказалось иначе — я никогда не слышала, чтобы отец был так груб с мамой. Не в силах этого вынести, я ушла к себе в комнату и заперлась.
Я лежала на кровати, думая о Гарри, и вдруг услышала тихий стук в дверь. Когда я отворила, мать, даже не пытаясь скрыть недавних слез, велела мне собрать небольшой чемодан. Такси отвезло нас на вокзал, и мы как раз успели к первому утреннему поезду до Лондона. По дороге я написала Гарри письмо, рассказав о случившемся и объяснив, как со мной связаться. Я бросила конверт в ящик на вокзале Кингс-Кросс перед тем, как мы пересели на поезд до Эдинбурга.
Вообразите мое удивление, когда на следующее утро Гарри с моим братом объявились в замке Малджелри как раз к ужину. Мы провели в Шотландии девять восхитительных дней. Мне совершенно не хотелось возвращаться в долину Чу, хотя отец позвонил и извинился за свое поведение на спектакле.
Но я знала, что рано или поздно нам придется отправиться домой. На одной из долгих утренних прогулок я пообещала Гарри выяснить, почему мой отец так враждебно настроен к нему.
Когда мы прибыли в особняк, папа всячески изображал миротворца. Он попытался объяснить, почему так плохо обращался с Гарри все эти годы, и мою мать и Джайлза, похоже, удовлетворили его оправдания. Но я сомневалась, что он рассказал нам всю историю целиком.
Еще труднее мне пришлось из-за того, что он запретил рассказывать Гарри правду о смерти его отца, поскольку мать решительно настаивала на сохранении семейной тайны. У меня сложилось впечатление, что миссис Клифтон знала настоящую причину, по которой папа не одобрял наших с Гарри чувств, хотя я охотно заявила бы обоим, что никто и ничто не сможет нас разлучить. Однако все это разрешилось совершенно неожиданным образом.
Мне не меньше, чем самому Гарри, не терпелось узнать, поступил ли он в Оксфорд, и мы договорились встретиться у библиотеки наутро после того, как он получит теле грамму с ответом.
В ту пятницу я опоздала на несколько минут, но стоило мне увидеть, как он сидит на верхней ступеньке, спрятав лицо в ладонях, я сразу поняла, что он провалился.
45
Едва завидев Эмму, Гарри вскочил и заключил ее в объятия. И все никак не отпускал — такого с ним прежде на людях не случалось, и это подтвердило ее догадку, что у него плохие новости.
Не обменявшись с ней ни словом, он взял ее за руку и повел внутрь здания, вниз по деревянной винтовой лестнице, потом по узкому кирпичному коридору, пока не подошел к двери с табличкой «Древности». Заглянул внутрь, проверяя, не обнаружил ли кто их тайное убежище.
Они сели напротив друг друга за маленьким столиком, где в прошлом году провели столько часов за учебой. Гарри дрожал, и вовсе не из-за сквозняка в комнате без окон, где все стены были заставлены полками с книгами в кожаных переплетах, покрытыми слоем пыли, — некоторые, похоже, не брали в руки годами. Со временем они и сами станут древностями.
Прошло какое-то время, прежде чем Гарри заговорил.
— Как по-твоему, могу ли я сказать или сделать вещь, из-за которой ты разлюбишь меня?
— Нет, милый, — заверила его Эмма, — это невозможно.
— Я выяснил, почему твой отец так упорно старался нас разлучить.
— Я уже знаю, — ответила Эмма, чуть склонив голову, — и уверяю тебя, что это не имеет значения.
— Откуда ты можешь знать? — удивился Гарри.
— Отец рассказал нам, когда мы вернулись из Шотландии, но взял с нас слово хранить тайну.
— Он рассказал вам, что моя мать — проститутка?
Эмма была ошеломлена. Минуло некоторое время, прежде чем она достаточно оправилась, чтобы заговорить.
— Нет, ничего подобного, — горячо возразила она. — Как у тебя язык поворачивается такое говорить?
— Потому что это правда, — объяснил Гарри. — Последние два года моя мать работала не в отеле «Рояль», как я считал, а в заведении под названием «Ночной клуб Эдди».
— Это еще не делает ее проституткой, — заметила Эмма.
— Тип за стойкой со стаканом виски в руке держал ее за бедро и явно рассчитывал не на вдохновляющую беседу.
Эмма потянулась через стол и нежно коснулась щеки Гарри.
— Мне так жаль, милый, — проговорила она, — но это ничуть не меняет моего отношения — и никогда не изменит.
Гарри выдавил слабую улыбку, но Эмма промолчала, понимая, что ей осталось не больше нескольких мгновений, прежде чем он задаст неизбежный вопрос.
— Если твой отец имел в виду не это, — проговорил он, внезапно опять посерьезнев, — то что же он вам рассказал?
