Опаленные крылья любви - Агаджанян Самсон (бесплатные версии книг txt) 📗
— Господи, какой ты наивный! Тот, кто вам приказ давал, живет, как кот в масле, и в ус не дует. А ты «приказ, приказ»… Вам, военным, надо было мозгами думать, а не…
— Наташа, прекрати, люди на нас смотрят.
Они набрали продуктов, пошли домой. Войдя в квартиру, она обошла комнаты.
— Какая умница Танюша, все прибрала.
— Тебе повезло с соседкой, — из кухни раздался голос Умара. — Она замечательная женщина.
— Да, таких надо поискать, — отозвалась она.
— Наташа, а давай мы их на ужин пригласим?
Она молчала. Ей хотелось посидеть с ним вдвоем.
— Наташа, ты что, не слышишь?
— Слышу. Если хочешь, то я не возражаю.
Через час они сидели вчетвером за столом. Но очень скоро Таня сказала мужу, что им пора уходить. Муж стал возражать, мол, еще рано, но она на него посмотрела так, что он безропотно последовал за ней.
Наташа быстро убрала лишнюю посуду, села рядом с Умаром, взяла свой недопитый бокал с шампанским.
— Умарчик, я хочу выпить за тебя.
— Женщина за мужчину не должна пить.
— Почему? — удивилась она.
— Потому что он не достоин ее.
Она засмеялась и, сделав глоток, поставила бокал на стол. Они сидели долго и за разговорами не заметили, что уже глубокая ночь. Умар посмотрел на часы.
— Наташа, постели мне, пожалуйста. Завтра рано вставать.
Когда она вышла, он сидел и мучительно размышлял, что делать, если Наташа не постелит на диване, а пригласит в свою спальню. Ему стало не по себе. Никогда в жизни, ни перед какой женщиной он не отступал, а здесь его просто бросало в дрожь. Через пять минут она вернулась.
— Господин генерал, ваше приказание выполнено. Постель и ванна готовы.
Он хотел встать, но она придавила его за плечо.
— По-моему, я заслужила с вашей стороны благодарность.
Повернув голову, он посмотрел на нее. Губы ее были так близко… Он почувствовал, что теряет контроль над собой. Наташа увидела в его глазах растерянность. Она поняла его состояние, хотела отойти от него, но не могла. Ее губы медленно потянулись к нему. В последний момент, огромным усилием воли он резко поднялся и, не глядя на нее, пошел в ванную.
Пока она мыла посуду, Умар быстро принял ванну и устроился на диване. Он знал, что она подойдет к нему, и с напряжением ждал этого момента. Закончив мыть посуду, выключив свет, Наташа пошла к себе, но, проходя мимо зала, остановилась, позвала его:
— Умар.
Он не отозвался. Она улыбнулась. Лежа в постели, мечтательно улыбаясь при мысли, что рано или поздно придет это время, она уснула. Утром он пообещал, что вернется к вечеру. Она прождала его весь вечер, но он не пришел. Не пришел он и в последующие дни. Она решила, что он уехал, не попрощавшись с ней. Это ее так задело, что она себе места не находила. Но через несколько дней в прихожей раздался звонок. С коробкой в руках, как ни в чем не бывало, улыбаясь, Умар смотрел на нее. Увидев ее заплаканные глаза, обеспокоенно спросил:
— Что-нибудь случилось?
— Я тебя все эти дни ждала. Почему ты ни разу не позвонил?
— Наташенька, меня в городе не было, мы были на полигоне.
— Это не оправдание, если бы захотел, то и оттуда позвонил бы.
— Виноват, ты прости, пожалуйста, что не позвонил. Честно говоря, я не думал, что ты так к этому отнесешься.
За ужином она заметила, что он чем-то озабочен. Она несколько раз произнесла его имя, но он словно не слышал ее.
— Умар, — притрагиваясь к его руке, вновь сказала она.
Он рассеянно посмотрел на нее.
— Что случилось, Умар?
Некоторое время он смотрел на нее, словно обдумывая, говорить или нет. Она терпеливо ждала.
— Вчера я встретил однокашника по академии, и он мне по секрету сказал, что, возможно, Россия двинет свои войска в Чечню.
— Да что они там, наверху, сдурели? Это же война!
— К этому все идет. Когда я был на приеме у Дудаева, тот в открытую заявил, что будет война с Россией. Дудаев вышел из-под контроля Москвы. Ельцину было не до него, а сейчас, укрепив свою власть, он не потерпит, чтобы какая-то Чечня развалила всю Россию. Он прав.
— Кто?
— Конечно, Ельцин. Наташа, у меня несколько дней отпуска, и я завтра полечу домой.
— На обратном пути ты ко мне приедешь?
— Нет, я из Минвод полечу в Ташкент.
Он увидел, как потускнели ее глаза, хотел успокоить, но не мог придумать как.
Утром, прощаясь, он притянул ее к себе, прижал к груди.
— Мне с тобой было очень хорошо, Наташа.
— Умарчик… — Дальше она не могла говорить, слезы душили ее.
После обеда он уже летел в Минводы. Сидя в самолете, мучительно размышлял о предстоящей встрече с родными, с сыном. Раньше домой он летел как на крыльях, а сейчас, кроме родителей и нескольких друзей детства, его ничто уже не привлекало. Он летел словно в чужую страну.
Из аэропорта на частной машине поехал домой. Как только въехал на территорию Чечни, началась тотальная проверка документов и содержимого машин. До зубов вооруженные парни на контрольных постах останавливали все машины. Остановили и их. Один из парней, небрежно держа автомат перед собой, крикнул водителю, чтобы он вышел из машины. Водитель хотел выйти, но Умар остановил его и пальцем поманил к себе парня с автоматом. Тот подошел, увидев генерала, махнул напарнику, чтобы пропустили машину. Когда Умар вошел во двор, отец, увидев сына в генеральской форме, замер на месте. Они обнялись. Из дома выскочила мать, плача от радости, кинулась к сыну. Однако прошли первые минуты после встречи, и Умар почувствовал что-то неладное. Когда мать пошла в дом готовить ужин, он посмотрел на отца.
— Отец, по твоим глазам вижу, что ты чем-то озабочен.
— Ты угадал, сынок. На днях к нам в дом пришли старейшины села и потребовали, чтобы я тебя вызвал сюда и заставил служить Дудаеву. Они обвинили тебя в предательстве чеченскому народу. Мотивируя тем, что ты отказался служить своему народу, а узбекам служишь. Именем Аллаха они прокляли наш род.
— Война будет, отец. Кровь прольется. Россия так не оставит.
— Опять война, — вздохнул Анвар Мусаевич. — Когда я выходил из Берлина в сорок пятом, думал, все, больше на своем веку в руки винтовку не возьму. Видно, придется брать.
— И против кого вы ее повернете?
— Я буду защищать свой дом. Против русских я воевать не буду. Перед ними я в долгу. В сорок первом, в окопе, меня, восемнадцатилетнего мальчишку, когда немцы стали бомбить, русский солдат своим телом накрыл. Я остался жив, а он погиб. Как мне против русского винтовку поднять?
— Я тоже не могу этого сделать. И спасибо вам, отец, что поняли меня. Но я переживаю за Аслана. Завтра поеду к нему. Если я его уговорю, то заберу к себе.
— Он на это не пойдет. Я уже с ним разговаривал. Он телом и душой предан своему Дудаеву. Поговори, может, послушается тебя.
— Отец, а почему у соседей, у Федоровых, окна заколочены досками, они что, уехали?
— Да, сынок. Русские уезжают от нас. А это не к добру. Сейчас против Дудаева выступает Автурханов, но это противостояние тоже к добру не приведет. Скоро мы, без русских, перегрызем друг другу горло…
Увидев жену, он замолчал. Она несла еду. Накрыв стол, она молча села рядом с сыном и влюбленно смотрела на него. Когда мать ушла, отец спросил:
— Не надумал жениться?
— Нет, отец, Особого желания нет.
— Надо найти хорошую женщину и жениться на ней. У меня здесь на примете есть одна девушка, хорошенькая, моложе тебя на двадцать лет. Может, посмотришь?
— Отец, да она же девчонка против меня! — засмеялся Умар.
— Вот и хорошо. Жена у мужа должна быть молодая. А где Наташа?
— Она в Москве.
— Ты ее видел?
— Да.
— Вот боевая! Ее на танец пригласил Аслан, так она лезгинку танцевала лучше наших чеченок. Молодец. Умная, красивая. Между прочим, в сорок втором году к нам в полк пришла молодая санитарка. Какая она была красивая, слов нет.
Умар увидел, как у отца заблестели глаза, улыбнулся. Тот, заметив это, сурово посмотрел на сына.
