Паранджа страха - Шарифф Самия (читать книги полностью .txt) 📗
Этой целью была свобода. Ни с чем не сравнимая привилегия, к которой должны стремиться женщины всех культур и национальностей.
Женщины, живущие в свободных странах, понимаете ли вы, как вам повезло? Не думаю. Для того чтобы понастоящему оценить свободу, надо сначала не иметь ее.
Ненадолго мне удалось забыть о заботах и прогнать всех демонов. Этой ночью я спала спокойно, не думая о том, что принесет мне следующий пасмурный день.
Второе рождение
Выспавшись в удовольствие, я почувствовала себя расслабленной, но, увидев судебную повестку с датой 10 октября 2002 года, вскочила как ошпаренная и перечитала ее еще раз. Мой адвокат пригласила меня с Норой, чтобы обговорить все детали. По своему опыту она оценивала наши шансы на успех между тридцатью и сорока процентами, к тому же судья, назначенный рассматривать наше дело, имел репутацию беспощадного и очень строгого человека. За два года мой адвокат не выиграла ни одного дела из тех, которые рассматривал этот судья. Да и я сама не поставила бы на себя даже пары долларов.
Я знала, что именно будет поставлено мне в упрек — я приложила недостаточно усилий, чтобы получить защиту во Франции. Даже адвокат считала мои доводы неубедительными для судьи. Я же полагала, что на нашу долю выпало достаточно испытаний, и надеялась, что мое прошение о предоставлении убежища в Канаде будет удовлетворено.
В этой ситуации мне могла помочь только моя счастливая звезда, если, конечно, она у меня когда-либо была.
Нора была расстроена не меньше.
— Даже если шансы ничтожны, мы должны надеяться и делать все возможное, — говорила адвокат. — Я просто раскрыла перед вами все карты, чтобы не слишком вас обнадеживать. Может, увидев ваших детей, судья смягчится… Будем надеяться. И будьте уверены, я вас не оставлю.
При упоминании о детях по моей щеке покатилась слезинка. Неужели они не заслуживали счастья? До прибытия в Канаду их короткие жизни ничем, кроме как кошмаром, назвать было нельзя.
Но прощание мы заверили адвоката, что очень на нее рассчитываем. Она была тронута нашим признанием и еще раз пообещала сделать все, что в ее силах.
До заседания оставалось четыре дня. Я готовила детей к нему, объясняла, почему мы должны идти к мсье судье, который будет решать нашу судьбу. Я верила, что дети сделают все возможное, как тогда, по дороге в Квебек.
Я внушала себе, что все-пройдет удачно.
Я много времени проводила в обществе Каролины. Она искренне сочувствовала мне. Случалось, слушая меня, она начинала плакать вместе со мной.
— Если бы я была судьей, Самия, я дала бы тебе добро, не раздумывая. Ты это заслужила, — не раз говаривала она мне. — Я оптимистка и уверена, что судья будет благосклонен к тебе.
У Каролины всегда были наготове слова утешения.
Дни перед заседанием тянулись ужасно медленно. Накануне я спросила совета у адвоката, мадам Вантурелли, как мне лучше одеться для суда.
— Я могу посоветовать тебе только одно, Самия, — оставайся собой! Надень то, что считаешь нужным, в чем тебе будет удобно. Я хочу, чтобы тебя не покидала надежда. Судья очень строгий, но он хороший человек.
Твоя история не оставит его равнодушным, Ночью я не сомкнула глаз. Лежала и вспоминала свою жизнь. Вспоминала себя девочкой, жившей с родителями, братьями, сестрой, потом молодой женщиной с Абделем и Хусейном. Вспоминала то, с каким волнением мы уезжали из Алжира, надеясь на лучшее. Я подытоживала период жизни, который предшествовал нашему приезду в Канаду. Я приняла правильное решение. Земля, которая нас встретила, — это место, которое мы так долго искали. Я думала о тех замечательных людях, которые столько для нас сделали, пока сон не сморил меня.
Поднялась я раньше всех и приготовила чудесный завтрак. Правда, ели только мальчики — ни у дочерей, ни у меня не было аппетита.
Каролина вызвалась нас сопровождать, а еще одна моя подруга, Соня — с ней я познакомилась в центре — обещала присоединиться к нам к полудню. Мне нужен был кто-то на случай, если все кончится плохо. Когда мы выходили, весь персонал во главе с директрисой вышел пожелать мне удачи. Франса плакала. Мои друзья подбадривали меня.
— Скоро ты станешь настоящей канадкой! Вот увидишь!
Мы направились к зданию местного суда молча, с замиранием сердца, словно на оглашение гарантированного смертного приговора.
Адвокат встретила меня и справилась о здоровье.
— Не знаю, что сказать, но прошу избавить моих детей от этой мясорубки, в которую я сама их и впутала.
— Не переживай, мы победим, — подбодрила Нора.
В свою очередь адвокат посоветовала:
— Сохраняйте спокойствие и будьте искренней. Судья наверняка станет расспрашивать малышей. Они смягчат его сердце. Твои дети такие трогательные, Самия.
— Я сделаю все, чтобы его убедить. Для меня это так важно. Я хочу завоевать нашу свободу! Я хочу жить в ми, ре и спокойствии с моими детьми!
— Тогда скажите ему об этом, — улыбнулась адвокат, указывая пальцем на приближающегося судью. — Вот он, вместе со своей помощницей, такой же строгой, как и он сам.
Странно, но этот человек показался мне довольно милым. А вот его ассистентка производила впечатление холодного и жесткого человека. Тем не менее я решила не торопиться с выводами. Я обратилась к девочкам, чтобы ощутить поддержку и воодушевить их.
— Главное не нервничать, у нас все получится! Судья и его помощница производят впечатление людей порядочных, знающих свое дело. Мы должны убедить их, насколько важно для нас остаться жить здесь.
Под присмотром Каролины мальчики развлекались в коридоре, не заботясь о происходящем. Тем лучше для них. Адвокат жестом указала на зал ожидания, куда дети отправились вместе с моей подругой.
Судья восседал во главе длинного стола, стоявшего посреди просторного присутственного зала. От этого крупного представительного вида мужчины веяло поразившей меня властностью. Но лукавый взгляд из-под очков и галстук-бабочка делали его более симпатичным в моих глазах.
Справа от него сидела ассистентка: неброский макияж, скромная прическа, темная строгая одежда классического покроя — словом, невзрачная. Адвокат сказала мне, что ассистентка может задавать даже больше вопросов, чем сам судья. Ее задача — обнаружить фальшь, если таковая имеется. Поймав ее взгляд, я поняла: она сделает все, чтобы уличить меня во лжи. Я остерегалась, ожидая худшего с ее стороны. Может, это было только впечатление? Или на самом деле? Я не могла не доверять собственной интуиции.
Адвокат устроилась на другом краю стола, а я села между дочерьми, надеясь испытать прилив сил, которые начинали покидать меня. Казалось, что я — обвиненная в тяжких злодеяниях преступница, которая присутствует на собственном судебном процессе.
Спокойным, исполненным важности голосом судья открыл заседание. Он представился и попросил нас сделать то же самое. Адвокат четко назвала свое имя и профессию. Настала очередь моя и дочерей. Я сидела на стуле согнувшись, и когда судья обратился ко мне, я почувствовала, как по спине потекли холодные струйки пота.
— Мадам Рафик, я ознакомился с вашей историей, но хотел бы еще раз услышать ее лично от вас. Во времени вы не ограничены, мы вас слушаем.
Я должна была рассказать о своей жизни человеку, которого совсем не знала, но от которого зависела моя судьба и судьба моих детей. Совершенно чужой человек, которому я должна довериться. А как он относится к женщинам? Любит ли он детей? Я старалась не думать об этом, боясь потерять остатки хладнокровия.
Я глубоко вдохнула. Последние дни перед заседанием я не раз вспоминала всю свою жизнь и объясняла самой себе причины, почему я хочу остаться в Квебеке. У меня могло получиться. Как спортсменка-нырялыцица, которой предстояло сделать свой первый прыжок, я бросилась с трамплина. Я начала свой рассказ. Не без эмоций я описала характер каждого из моих родителей: абсолютную авторитарность отца, страдания маленькой мусульманской девочки, изгоя в своей семье. Я описала свадьбу по принуждению, плохое обхождение мужа. Рассказывая, как у меня отнимали первенца, я не могла сдержать слез.
