Татьянин дом - Нестерова Наталья Владимировна (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
— Ничего ты не понимаешь! Меня уже тошнило и укачивало от фольклорной бодяги. «Если вороны и галки садятся на юг носами — к теплу, а если на север — к холоду», — передразнила она сама себя. — А здесь совсем другое дело. Рейтинг нашей передачи неуклонно повышается. Люди обожают смотреть фильмы с мордобоями, а реальный ужастик, случившийся в соседней квартире или на соседней улице, щекочет им нервы.
— Не всем!
— Большинству! Ты, барышня-крестьянка, не в счет. Ой, ну и подружки у меня! Одна в блаженную моралистку превратилась на почве деревенского затворничества. Другая на старости лет забрюхатила.
— Зато ты у нас звезда телеэкрана. Наркоманов с крыш сбрасываешь и за самоубийцами охотишься.
Водитель с интересом прислушивался к их диалогу. Он слегка развернул голову, и его ухо, обращенное к пассажиркам, шевелилось от напряжения. Татьяна взглядом показала подруге на этот улавливающий «локатор». Не прекращая болтать, Ольга наклонилась к водителю, дождалась, пока машина остановится на светофоре, сунула два пальца в рот и пронзительно свистнула.
Они беззвучно захохотали, когда оглушенный водитель затряс головой.
— Хулиганка! — одними губами сказала Татьяна.
— Ой! — воскликнула Ольга. — У меня в ухе звенит. Угадай в каком?
— В среднем. Я бы даже сказала — пустозвонит.
Киргизуха лежала на диване. Бледная, до легкой зелени, с темными кругами под глазами, она походила на измученного долгой болезнью подростка. И тем не менее оставалась экзотичной восточной красавицей. Темно-карие зрачки медленно катались в ее миндалевидных глазах от одного края к другому. Она молча переводила взгляд с Татьяны на Ольгу, которые утешали, жалели ее и одновременно ругали и обвиняли.
— Ты просто сбрендила! — кипятилась Ольга. — Еще дауна родишь, что мы с ним будем делать? Одно утешение — на маму будет похож.
— Лена, какой срок? — спросила Таня.
— Она не знает! Она плечами пожимает! — возмутилась Ольга. — Небрежность и лень, доходящие до идиотизма!
— Лена, а кто отец? Не Сергей, случайно?
— Сергей! — подхватила Ольга. — Каков подлец! Мы ему помогаем, от тюрьмы спасаем, а он наших девушек оплодотворяет.
— Лена, он не знает? У него ведь семья, двое детей.
— А еще судимость и нищенская пенсия в перспективе. Он не знает! Узнает! Настоящий полковник выискался! Что ты, Ленка, в нем нашла? От горшка два вершка, до старости щенок. Этот щенок нам алименты будет платить! Не отвертится!
— Дылда, помолчи, — сказала Татьяна. — Киргизушенька, как ты себя чувствуешь?
Лена дождалась тишины и вяло спросила:
— С чего вы взяли, что я беременна?
— Ты же в обморок упала! — хором сказали Таня и Ольга.
— Это, наверное, оттого, что я кровь сдавала. Несколько секунд подруги растерянно молчали.
— Ты из-за денег кровь сдаешь, — догадалась Таня.
— Почему же ты у меня… у Лахудры… мы же не чужие… — Ольга чуть не плакала от обиды. Но она быстро взяла себя в руки и заявила: — Все! Мне это надоело!
Переглянувшись, они с Татьяной выбежали в другую комнату.
Ленкин сын в обнимку с девушкой дремал на тахте.
— Спите, сволочи! — заорала Ольга.
Она за шкирку стянула Славика с тахты. Девушка испуганно забилась в угол.
— Я тебя задушу! — Ольга наступала на Славика. — Вот этими руками задушу!
Славик уставился на ее нехрупкие руки с длинными ногтями ярко-красного цвета. Он пятился спиной и бормотал:
— Вы чё, теть Оль? Вы чё?
— Ты до чего мать довел? Подлец! Кровосос! Иждивенец!
— До чего я ее довел? — Славик уткнулся в стену и вжал голову в плечи.
— Ты ее почти до беременности довел! Убью тебя сейчас!
Если бы Ольга надавала оплеух этому великовозрастному лентяю, Татьяна была бы только рада. Но Ольга сдержалась."
— Ты с завтрашнего дня выходишь на работу!
— Хорошо, тетя Оля, — быстро согласился Славик.
— Будешь трудиться под моим присмотром. На телевидении. Помощником осветителя, разнорабочим, хреном собачьим! Бумажки в туалет будешь за всеми носить! С девяти до семи! И попробуй только сачкануть! Я твои липовые справки аннулирую — в армию, в тюрьму, к черту лысому тебя отправлю!
— Хорошо, тетя Оля, я понял. Спасибо, — лепетал Славик.
— А сейчас ты… сейчас вы…
— Сейчас они сделают уборку в квартире, — подсказала Таня.
— Правильно, — согласилась Ольга. — Ну-ка, живо! Тряпки в руки и навести здесь чистоту и блеск.
— Я на рынок за продуктами, — сказала Таня и пошла одеваться в прихожую.
Лена жила недалеко от Черемушкинского рынка. Татьяна купила парное мясо, телячью печень, курицу, домашний творог и сметану, мед, гранаты, грецкие орехи, курагу, зелень. Тяжелые пакеты врезались в пальцы, а нужно еще купить фрукты, ОБОБЩИ, СОКИ. Надолго ли этого хватит? И ведь большую часть наверняка съедят Славик с девушкой. Хотя малокровием не страдают. Только хронической безответственностью и ленью.
Татьяна никогда бы не призналась Лене, что ее сына Славика она недолюбливала. Редкий ребенок, с которым у Татьяны не получалось общения. В детстве ему нравилось болеть — странное для мальчишки пристрастие. Он был трусоват, пуглив и часто врал по мелочам. Славик относился к себе как к хрустальному сосуду музейной ценности, который требовалось всячески лелеять и оберегать. Конечно, и его родная мама не отличалась энергичностью и активностью. Но ее вялотекущая хандра прятала натуру добрую и мудрую. «Хрустальность» Славика заключала в себе тупой и абсолютный эгоизм.
Своих детей, Маришку и Павлика, Татьяна осуждала за судорожную пахоту на ниве бизнеса. Они не желали остановиться, задуматься о вечном и прекрасном. Они были постоянно возбуждены, куда-то мчались, что-то решали; падали, обессиленные, вечером замертво, чтобы утром снова включиться в гонку. И все-таки лучше уж такие трудоголики, чем вечно отдыхающий Славик, ярмо на материнской шее.
Однажды Татьяна и Ольга перемывали ему косточки в присутствии Бориса. В ответ на их сетования о тяжкой доле Киргизухи Борис заметил, что инфантильные бездельники в человеческой популяции встречаются нередко. Пособием по безработице на Западе кормятся тысячи Славиков. Русское народное творчество и литература не обошли стороной этот исторический тип. Емеля три года пролежал на печи, а потом на зависть многим путешествовал, не сходя с нее по щучьему велению. В «Утре помещика» Льва Толстого крестьянка жалуется на великовозрастного сына, который днем и ночью дрыхнет на печи. Забор повалился, в доме запущение, в хозяйстве разруха, а он знай себе бока отлеживает. Мать с благодарностью вспоминает старого барина, который отдавал приказы пороть розгами лежебоку, и мечтает женить дитятю на работящей девушке — иначе тот вовсе погибнет.
Идея вправить Славику мозги с помощью розг пришлась им по душе. Вот только кто этим займется?
Нагруженная сумками Татьяна брела по гололедице и мечтала о том, что найдется труженица, которая, бог знает за какие доблести, полюбит Славика и облегчит участь Лены. Рассчитывать на то, что он задержится на новой работе, даже под крылом у Ольги, слишком смело.
Ольгу тоже заботила мысль об улучшении уровня жизни Лены. Но, в отличие от Татьяны, Дылда рассуждала предметно и нашла, как ей казалось, гениальное решение. Надо сдать комнату! Ленка с сыном, девушка приходящая не в счет, барствуют в шикарной, пусть давно требующей ремонта, квартире. Одну комнату сдать. И кандидат есть. Правда, он по телефону отказывался — ему нужна квартира, в его годы по углам скитаться несолидно. Согласился приехать только потому, что от Ольги так просто было не отвязаться.
За десять метров до подъезда, несмотря на то что шаркала старческой походкой, Татьяна все-таки поскользнулась и упала в лужу. Ручки у одной из сумок оборвались, в снежную жижу выкатились апельсины и бутылка красного вина.
— Какие женщины нынче на улицах валяются! — услышала Таня над головой. — Вы не ушиблись?
