Семья Усамы бен Ладена - бен Ладен Наджва (библиотека книг .TXT) 📗
Я надеялась, что афганским собакам повезет больше. Самая славная собака была у Омара — Бобби, высокий, рыжий с белым пес; у него были такие длинные и тощие ноги, что мы не могли говорить о них без смеха. А еще — густая, длинная шелковистая шерсть. Многие женщины мечтали бы иметь столь же роскошные волосы. Абдул-Рахман завел себе черного пса средних размеров, с очень милой мордашкой. У Саада тоже была собака, но сегодня я не могу припомнить, как она выглядела. Осман стал хозяином сразу двух маленьких коричневых собачек — очень забавных. Уверена, что у каждой из их собак была кличка, но сегодня в памяти всплывает только кличка собаки Омара — Бобби.
Эти собаки время от времени причиняли немало беспокойства. Как-то раз муж находился в специальной комнате для совещаний, которую устроил в отдельной хижине — в нашем обществе не принято, когда посторонние мужчины приходят в дом, где живут женщины. Офис мужа находился чуть ниже по склону горы — мы могли видеть из нашего домика его крышу. На одном уровне с крышей находилась ровная площадка, где играли дети. В тот день к мужу пришли три важных посетителя. Он встречался с ними в первый раз и, разумеется, хотел произвести на них благоприятное впечатление.
Так уж случилось, что в тот день старшие сыновья — Абдул-Рахман, Саад и Омар — трудились над тем, чтобы обучить собак сторожить дом. Какое-то действие Абдул-Рахмана напугало собак. Саад, решив сыграть забавную шутку с братом, отпустил поводки, и все пять псов бросились на Абдул-Рахмана и стали кусать за ноги. Бедный Абдул-Рахман запаниковал, когда собаки накинулись на него, и побежал прочь. Он мчался галопом, как скаковая лошадь. А в той местности нельзя бегать так быстро и не глядеть под ноги. К тому же Абдул-Рахман все время оглядывался, чтобы убедиться, что собаки отстали. И как назло, он пробегал над крышей офиса Усамы и, в конце концов, прыгнул прямо на эту крышу, сделанную из веток и соломы.
И когда мой муж и его гости обсуждали серьезные мировые проблемы, на их головы вдруг посыпались ветки деревьев и сухая трава, а потом словно с неба свалился ребенок, отчаянно махавший руками и болтавший ногами. Мой перепуганный сын провалился сквозь крышу и шлепнулся на жесткий пол. Потрясенный этим неожиданным полетом, Абдул-Рахман лежал, скорчившись, прямо у ног изумленных гостей мужа.
Омар к тому времени уже примчался вниз с горы и потом рассказывал, что зрелище могло бы показаться забавным, не будь он напуган до смерти. Муж и его посетители даже не пошевелились. Они сидели как каменные изваяния, пока Абдул-Рахман барахтался перед ними на полу. Омар сказал, что внимательно следил за выражением лица отца, готовый в любой момент бежать со всех ног, спасая свою шкуру, но Усама делал вид, будто ничего не случилось, словно это самое обычное дело, когда ребенок падает на крышу дома.
Помолчав какое-то время, Усама медленно стряхнул с себя пыль и мусор, поднялся на ноги и подошел к ошеломленному сыну. Он счистил с его одежды листья и щепки и убедился, что у того целы все кости. Кто-то из гостей заметил, что это большая удача: крыша смягчила падение Абдул-Рахмана.
Усама мягко выпроводил Абдул-Рахмана из комнаты, тихо сказав ему:
— Иди домой к матери, сын.
Потом с серьезным видом посмотрел вверх: там на краю уступа сидели, уставившись во все глаза, Саад и Осман. Омар рассказывал потом, что муж необычайно спокойным голосом произнес:
— Саад, Осман, уберите отсюда собак или я убью их по окончании совещания.
Мальчики подозвали собак и помчались прочь. Омар видел, как отец спокойно вернулся в свой офис, и четверо мужчин продолжили обсуждать дела, словно не произошло ничего особенного.
Омар беспокоил меня сильнее других сыновей. Я заметила, что после переезда в Афганистан он стал очень печальным. Я суетилась вокруг него, не говоря ни слова, но потихоньку наблюдая, как он часами сидит в доме. Иногда он поворачивался ко всем спиной и долго-долго молчал, прильнув ухом к радио. Порой мне даже казалось, что он заснул. Но когда я тихо подкрадывалась, чтобы заглянуть ему в лицо, его глаза вдруг открывались широко-широко, как у мертвеца, только это был дышащий мертвец. Мой чувствительный сын был несчастен, а я не могла ему помочь. Единственный совет, который я способна дать сыну, чтобы приободрить его, — это напоминание, что все в руках Божьих, а значит, все будет хорошо.
До того как жены и другие дети приехали в Афганистан, Омар много времени провел наедине с отцом. Я уверена, что их близость пошла на пользу сыну. Из всех моих детей Омар больше других нуждался в отцовской любви. Но теперь, когда вся семья прибыла в Афганистан, Усама снова отдалился от сына — он нечасто навещал своих жен и детей.
Как-то раз я здорово удивилась. Абдул-Рахман, Саад, Омар, Осман и Мухаммед пришли ко мне все вместе. Омар выступил от имени всех, сказав:
— Дорогая мама, мы совсем не видим отца. Ты не могла бы поговорить с ним и объяснить, что мы нуждаемся в его внимании?
Я была так поражена, что не вымолвила ни слова. Мне требовалось все обдумать, ведь с первых дней своего брака я не осмеливалась задавать вопросы мужу. У Усамы было свое мнение обо всем в мире, и он не одобрял, когда жены пытались вмешиваться в его дела. Но сейчас мои взрослеющие сыновья попросили меня о простой услуге.
— Хорошо, — пообещала я, молясь о том, чтобы найти в себе силы выполнить просьбу.
В следующий раз, когда Усама посетил мою убогую хижину, чтобы поужинать с нами и провести ночь, я собрала все свое мужество и сказала ему:
— Усама, ты сейчас очень нужен сыновьям, ведь они становятся мужчинами. Прошу тебя, уделяй им немного времени.
Усама выглядел потрясенным, ведь я никогда еще не вела себя так дерзко. Но он не упрекнул меня, только сказал:
— Я с ними поговорю.
Хижина была совсем маленькой, и мне некуда было уйти, чтобы дать возможность мужу и сыновьям остаться наедине. Поэтому, когда Усама позвал их на разговор, я была невольной свидетельницей.
Мальчики сели в кружок, в уважительной позе, как и подобает хорошим сыновьям: подобрав под себя одну ногу и согнув вторую так, что колено касалось груди. Так они и сидели, опустив взгляд. Как обычно, братья выбрали Омара выступать от их имени. Я затрепетала, услышав, что Омар говорит очень прямо и без всякого страха:
— Отец, мы чувствуем, что нами пренебрегают. Ты наш отец, но проводишь все время со своими людьми.
Усама сидел расслабленно, потягивая чай и наблюдая за сыновьями. Наконец он заговорил:
— Дети мои, не думайте, что я не хочу проводить с вами больше времени. Мне было бы приятно проводить с вами по много часов каждый день, но вы знаете, какова ситуация, знаете, какой трудной стала наша жизнь. Вы же видите, сколько я работаю. Научитесь быть благодарными за те короткие мгновения, когда нам удается видеться друг с другом.
Мальчики ничего не сказали. Я знала, что они ждали от Усамы другого ответа. Чувствуя, что необходимо сказать что-то еще, Усама поведал им то, что знали очень немногие, ведь Усама не из тех людей, кто охотно открывает другим свою душу и делится сердечными ранами. Он вытянул ладонь и выставил пальцы, словно что-то подсчитывал, а потом произнес:
— За всю свою жизнь я видел вашего дедушку всего пять раз. Пять раз! Это были короткие встречи, и за исключением одного раза на них присутствовали все мои многочисленные братья. И больше никогда мои глаза не видели отца. А потом он умер. — Усама щелкнул языком. — Воистину, мы должны быть благодарны за то, что можем видеться так часто.
Мальчики, последовав примеру отца, тоже стали тихо прищелкивать языками. Заметно было, что они сочувствуют отцу — тому, что он почти не знал собственного отца.
Усама дал мальчикам серьезный повод для раздумий.
— Вы должны понять. Меня занимают важные для всего мира дела. Я не могу стать идеальным отцом, который проводит с детьми дни и ночи напролет. Но отныне я постараюсь уделять вам больше времени, сыновья.
Мальчики закивали, осознавая, что больше никто из них ничего не в силах сделать.
