Время карликов - Рыбинский Игорь Егорович (бесплатные полные книги .txt) 📗
«Вова! – кричала в окно бабушка, и это пролетело над океаном, уносясь на Север к Берегу Скелетов, где в песках, накрытых расплавленным воздухом, умирают его мечты, над которыми тянутся нескончаемыми вереницами стаи розовых фламинго».
Высоковский очнулся и сбросил с себя сон: он по-прежнему в своем кабинете, где напротив только друг детства и чашки с остывающим кофе.
– А сколько мы заработаем? – спросил Владимир Фомич и тут вздрогнул, потому что в самый последний момент, перед тем как проснуться окончательно, он увидел себя сидящим в автомобиле, за окнами которого сыпанул ливень, а Подрезов протягивает ему зажатый кулак, потом раскрывает его, и на ладони остается маленькая зеленая монетка.
– Это все? – удивился Высоковский.
Чавкала вода о причал, отчаянно кричали чайки.
Яхта только что пришвартовалась к берегу. Воздух был прохладен и светел, солнце еще не поднялось, и уходили к горизонту черные рыбачьи суда. Что-то сказал темнокожий стюард. Кажется, «Вас ждет на берегу машина». Владимир Фомич прошел по коридору, оказался на корме и, уже опускаясь по трапу, увидел, как Лена и Ван Хейден с дочерью садятся в большой джип, а лимузин стоит с открытой дверью, словно она специально была оставлена для него, чтобы даже водитель не поднимался навстречу Высоковскому, не заслужившему и такой маленькой чести, как поклон чернокожего шофера, распахивающего перед гостем дверцу в нутро салона.
Пока ехали вдоль океана, на который не хотелось смотреть, Владимир Фомич набрал домашний номер имиджмейкера и, дождавшись его ответа, сказал:
– Что ты вчера плел про какую-то прокуратуру?
Но тот, видимо, еще не проснулся окончательно и пытался понять: кто же его беспокоит в такую рань.
– Да тут…, – пытался вспомнить политолог и, наконец, до него дошло: – А-а! Владимир Фомич!!
И он перешел на шепот:
– Мне источник из прокуратуры сообщил, у них есть какие-то подвижки по делу об убийстве Вашего зама.
«Ну дурак! – мысленно возмутился будущий президент. – И этому идиоту я доверил свою предвыборную кампанию!»
А вслух сказал равнодушно и спокойно:
– А при чем тут я?
Он поднялся по ступеням широкого крыльца, дверь перед ним раскрылась, и наглый слуга посмотрел на него, белозубо улыбаясь.
– Где мистер Хейден? – спросил Высоковский.
– Мистер Хейден, – еще шире оскалился привратник, – желает Вам счастливого пути в Сан Сити.
Это хуже, чем пощечина! Заманили, избили, а теперь гонят как собачонку.
– А мисс Елена? – спросил Владимир Фомич.
– Не знаю, – пожал плечами чернокожий открыватель дверей, – мне известно только, что она остается здесь.
Надо же, какая пакость! Нет, в режиме апартеида, определенно, были и светлые стороны. Попробовал бы вот такой наглец разговаривать подобным образом с белым человеком лет семь назад! Но хоть чемоданы к машине несет, и то ладно. А так не хотелось уезжать, ведь на этот частный визит были возложены такие надежды! Но все равно: то, что произошло на яхте, то, что происходит сейчас, – нелепая случайность. Это все Ван Хейден. Он сам положил глаз на русскую красавицу, а она – наивная дурочка – уже невесть что возомнила: от глупой радости даже в океан прыгнула.
Высоковский прошелся вдоль ограды дома, поднял голову вверх, устремляясь взглядом в окна за широким балконом.
– Елена Павловна, – позвал он негромко.
Но в доме была тишина, и ни одна штора не пошевелилась.
Несчастный влюбленный покашлял в кулак и чуть громче произнес:
– Лена, нам пора ехать!
В ответ откуда-то из сада хрипло прокричали павлины. До чего глупые птицы!
– Леночка, – взмолился олигарх, – ну выйди, пожалуйста.
Балконная дверь бесшумно отворилась, и на балконе показалась Елена Павловна. Она даже не стала подходить к перилам ограждения, сказала только:
– Езжайте, Владимир Фомич. Я заявление об уходе сегодня же отправлю по факсу. Прощайте!
И скрылась в комнате. Высоковский вздохнул, на мгновенье ему показалось, что он маленький, нищий и всеми брошенный. Но ведь это не так. Он всегда добивается своего. Так будет и теперь. Только надо немного подождать – ведь сейчас его время. Время таких же, как и он. Высоковский сделал несколько шагов к лимузину, но потом остановился и швырнул на пустынный балкон всего три слова:
– Ну и дура!
А на востоке над мысом Доброй Надежды вставало огромное желтое африканское солнце.
3
А пока все идет как нельзя лучше. Факс был получен, но запись об увольнении в трудовой книжке Елены Павловны никто делать не собирался. Сама она за ней не приходила и даже не звонила. Но не это сейчас главное. «Погоди немного, радость моя, – думал Владимир Фомич, – скоро ты сама полетишь в клетку, дверца которой для тебя всегда открыта».
А пока ему надо было ездить по стране, встречаться с избирателями, участвовать в митингах и теле дебатах, разучивать наизусть тексты своих выступлений – длиннющие монологи, которые неизвестно кто составляет. Вот и сегодня он сидит, зубрит, как безмозглый школьник, чужое сочинение.
– …Задумайтесь: почему мы так плохо живем? Разве народ виноват в провале всех инициатив правительства и нынешнего президента? Тут или реформы плохи, или глупы те, кто их нам навязывает. Мы же великий народ, великое объединение наций!
Высоковский встал из-за стола, подошел к зеркалу, постарался придать лицу задумчивое выражение и произнес проникновенно:
– Недавно с деловым визитом я посетил несколько африканских стран. Был, в частности, и в ЮАР. Как там живут люди! Вчерашние рабы, еще совсем недавно не имеющие не только права слова, но и письменности, а сегодня они свободные и богаче нас. Нас, у которых более чем тысячелетняя история, которые никогда не были рабами, которые не потеряли за многие века ни пяди земли своей Родины, а только преумножали территорию России! Неужели негры умнее нас, неужели африканские недра дают большую прибыль?…
Теперь надо красивым жестом ослабить узел галстука и сделать глубокий вдох. Так. Теперь повторить еще раз. Вдох и сурово:
– Все начинается со свободы. А есть ли она у нас? У нас есть конституционное право на труд, но нет свободы выбора работы, есть право на жилище, а обернитесь вокруг – сколько вокруг бездомных, у нас есть право защищать свою Родину, а посмотрите, что сделали с ней бездарные правители. На экранах телевизоров непотребные сцены, звучит нецензурная брань, а попробуйте запретить: господа продажные журналисты тут же начнут вопить – наступление на свободу слова!! У них есть свобода говорить гадости, а у нас нет свободы слушать правду. Нищета духа рождает убогую жизнь! Я знаю, как вывести страну из нищеты, и потому призываю вас воспользоваться своим правом быть честными, обратиться к нераздавленной совести и сделать правильный выбор.
Пауза, вдох и теперь обязательно надо прижать ладонь правой руки к сердцу. Это вроде как клятва. И сказать:
– Если бы среди кандидатов был человек, который убедил бы меня в том, что он способен выполнить все, о чем мечтает наш народ, то я, не задумываясь, снял бы свою кандидатуру и призвал бы других претендентов сделать то же самое. Но…
Теперь надо развести руки в стороны…
– Но приходится бороться и рассчитывать только на вашу поддержку.
Перед зеркалом все получается очень неплохо. Кстати, и рейтинг популярности все время растет. Интересно: смотрит ли Елена Павловна телевизор? Но все-таки было бы лучше, если бы она стояла возле трибуны или рядом с претендентом. Красивое лицо застенчивой девушки. Символ России – это не какая-то мисс Африка, которой бы только кулаками махать. Лена, где ты? Как тяжело одному в огромной московской квартире! И как назло, Петр куда-то пропал: с утра уехал, до сих пор его нет. А за окном поздний вечер и ранняя весна – самое тоскливое время, когда особенно хочется ласки или напиться. Можно просто поговорить по душам. Но с кем?
4
– Я пригласил Вас для того…
– Не понимаю, – возмутился Владимир Фомич. – Мое время рассчитано по минутам, предвыборная кампания, как-никак. У меня встречи с избирателями, с журналистами. Спать почти не приходится, не говоря уже о личной жизни. Неужели в прокуратуре…
