Город и псы - Льоса Марио Варгас (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
С этого дня я ввязывался в драку с мулатом по малейшему поводу. И с мулатами дрался, и с метисами, и с дикарями. Бывало, расправлялись со мной одним ударом, а иногда я держался крепко, им тоже перепадало. Как напьемся, так обязательно драка. И до того уж передрались, что в конце концов подружились. Они угощали меня вином, брали с собой в бардак и в кино на ковбойские фильмы. Как раз в тот день пошли в кино: Панкрасио, Тощий и я. На улице нас ждал Рахас, вроде бы очень довольный. Мы зашли в кабачок, и там он сказал: „Вот это будет налет!" Когда он рассказывал, что Красавчик пригласил его на особое дело, Тощий Игерас его осадил: „Нечего нам с ними связываться, живьем съедят. Это птицы высокого полета". Рахас не слушал и излагал свой план. Он гордился, что Красавчик его позвал, это была знаменитая шайка, им все завидовали. Они жили как порядочные люди, в хороших домах, у них даже машины были. Тощий хотел было спорить, но ему не дали. Дело наметили на следующий день. Все вроде было очень просто. Мы встретились в овраге Альмендарис, как Рахас сказал, в десять часов вечера, и там нас ожидали двое из шайки Красавчика. Оба с усиками, хорошо одетые, курят дорогие сигареты, словно на праздник идут. Мы подождали до полуночи, а потом разбились на пары и пошли к трамвайной линии. Там встретили еще одного из ребят Красавчика. „Все в порядке, – сказал он. – Дом пустой. Только что ушли. Начинаем". Рахас поставил меня на шухере, за квартал от дома, за оградой. Я спросил Тощего: „Кто из вас войдет?" Он сказал: „Рахас, я и люди Красавчика. Все остальные – на шухере. Так у них заведено. Что называется, работают наверняка". Из моего укрытия не было видно ни души, в домах – ни одного огонька, и я подумал, что все быстро кончится. Но когда мы шли туда, у Тощего было очень угрюмое лицо, и он всю дорогу молчал. Помню, Панкрасио показал мне дом, он был огромный, и Рахас сказал: „Тут армию можно обеспечить". Я ждал очень долго. Когда я услышал свистки, выстрелы и ругань, я побежал к ним и тут же понял, что их окружили: на углу стоял патруль. Я повернулся и бросился бежать. На площади Марсано я сел в трамвай, а в центре взял такси. Попозже я пришел в наш кабачок, там сидел один Панкрасио. „Это была ловушка, – сказал он. – Красавчик предупредил легавых. Кажется, всех схватили. Я видел, как Тощего и Рахаса повалили на землю. Били их. А четверо из той шайки смеялись. Когда-нибудь они за это заплатят. А пока что лучше нам исчезнуть". Я сказал ему, что у меня нет ни гроша. Он дал мне пять солей и сказал: „Перемени место и больше не появляйся здесь. Я тоже уеду на лето из Лимы. Отдохну немного".
В ту ночь я пошел на пустырь в Бельявисту и переспал там в канаве. Вернее, провалялся всю ночь на спине, все глядел и дрожал от холода. На рассвете, очень рано, я пошел на площадь Бельявиста. Прошло уже два года, как я там не был. Все осталось, как прежде, кроме двери моего дома – ее выкрасили. Я постучал, никто не отозвался. Постучал сильнее. Изнутри послышалось: „Подождать не может, черт вас дери!" Вышел мужчина, я спросил его про сеньору Домитилу. „Понятия не имею, – сказал он, – здесь живу я, Педро Каифас". Рядом с ним появилась женщина, и она сказала: „Сеньора Домитила? Это одинокая такая?" – „Да, – сказал я. – Кажется, да". – „Она уже умерла, – сказала женщина. – Она жила здесь до нас, но это было давно". Я поблагодарил, и пошел на площадь, и прождал все утро, глядя на дверь Тересиного дома. Около одиннадцати часов вышел какой-то парень. Я подошел и спросил: „Ты не знаешь, где живут теперь сеньора и девушка, которые тут жили до тебя?" – „Ничего не знаю", – сказал он. Я пошел опять к своему дому и постучал. Вышла женщина. Я спросил: „Вы не знаете, где похоронена сеньора Домитила?" – „Нет, – сказала она. – Я ее не знала. Она вам родней приходится?" Я хотел было сказать, что она мне приходится матерью, но подумал, что меня, может быть, ищут легавые, и сказал: „Нет, я так просто"».
– Привет, – сказал Ягуар.
Он не удивился, увидев Альберто. Сержант запер дверь, и карцер погрузился в полумрак.
– Привет, – сказал Альберто.
– Сигареты есть? – спросил Ягуар. Он сидел на койке опершись спиной о стену, и Альберто хорошо видел только половину его лица, попавшую в полосу света; другая половина, казалась расплывчатым пятном.
– Нет, – сказал Альберто. – Сержант обещал принести попозже.
– За что тебя сюда запрятали? – спросил Ягуар.
– Не знаю. А тебя?
– Какая-то сволочь донесла.
– Донесли? А кто?
– Послушай, – сказал Ягуар, понизив голос, – ты, наверное, раньше отсюда выйдешь. Сделай одолжение. А ну подойди поближе, а то услышат. – Альберто подошел. Теперь они были совсем рядом, их колени соприкасались. – Скажи Питону и Кудрявому, что в бараке появился стукач. Надо, чтобы они разузнали, кто это. Ты знаешь, что сказали лейтенанту?
– Нет.
– А как считают ребята, почему я здесъ?
– Думают, что из-за кражи билетов.
– Да, – сказал Ягуар. – Из-за этого тоже. Кто-то сказал ему про билеты, про Кружок и что мы вещи воруем, играем на деньги, проносим спиртное – все рассказал. Надо узнать кто. Скажи им, что они тоже влипнут, если не дознаются. И ты, и вся казарма. Это кто-нибудь из наших, больше некому.
– Тебя исключат, – сказал Альберто. – А может, и в тюрьму посадят.
– И Гамбоа так сказал. Кудрявому и Питону тоже достанется за Кружок. Передай им, чтобы они узнали. Пусть напишут его имя, а бумажку бросят мне в окно. Если меня исключат, я больше их не увижу.
– Тебе-то какой прок?
– Никакого, – сказал Ягуар. – Мое дело – табак. Но зато хотя бы отомщу.
– Ты дерьмо, Ягуар, – сказал Альберто. – Я бы хотел, чтобы тебя посадили в тюрьму.
Ягуар задвигался, потом подался вперед и приподнял голову, чтобы посмотреть на Альберто. Теперь все его лицо попало в полосу света.
– Ты слышал, что я сказал?
– Не ори, – сказал Ягуар. – Ты что, хочешь, чтобы лейтенант услышал? Что это с тобой?
– Дерьмо ты, – тихо сказал Альберто. – Убийца. Ты убил Холуя.
Альберто отступил на шаг и слегка присел, готовясь к защите, но Ягуар не нападал, даже не двинулся. Альберто видел, как сверкают в полумраке его голубые глаза.
– Врешь, – сказал Ягуар тоже очень тихо. – Это клевета. Кто-то набрехал лейтенанту, чтобы мне насолить. Какой-то стукач хочет мне отомстить, трус какой-то, понимаешь? Скажи, все у нас думают, что это я убил Арану?
Альберто не ответил.
– Да нет, конечно, – сказал Ягуар. – Кто этому поверит? Арана, бедняга, был сопля – его всякий пальцем мог свалить. Зачем его убивать?
– Он был намного лучше тебя, – сказал Альберто. Оба говорили полушепотом, изо всех сил старались не повышать голоса, и слова звучали неестественно, театрально. – Ты просто хулиган, бандит, вот ты действительно бедняга. А Холуй был хороший парень. Тебе не понять, что это такое. Он не умел задираться. А ты вечно над ним измывался. Когда он пришел сюда, он был нормальный, а вы его заклевали, искалечили. И все потому, что он не умел драться. Ты просто дрянь, Ягуар. Теперь тебя выгонят. Знаешь, что тебя ждет? Ты же настоящий уголовник. Рано или поздно ты докатишься до тюрьмы.
– Мать говорила мне то же самое. – Альберто удивился: он не ожидал, что Ягуар ответит откровенностью. Потом понял, что Ягуар просто говорит сам с собой; голос его был сухим и тусклым. – И Гамбоа тоже… Не понимаю, какое им дело до моей жизни. Не я один донимал Холуя. Все приставали к нему, и ты тоже, Писатель. В училище все задираются. Кто не ответит – тот пропал. Я тут ни при чем. Меня не раздавили потому, что я сильнее. Я не виноват, что я мужчина.
– Никакой ты не мужчина, – сказал Альберто. – Ты убийца, и я тебя не боюсь. Я тебе покажу, когда выйдем отсюда.
– Хочешь со мной подраться? – сказал Ягуар.
– Да.
– Слаб ты против меня, – сказал Ягуар. – Скажи, все так взъелись на меня во взводе?
