Ночная дорога - Ханна Кристин (читать книги .txt) 📗
В сумке лежали мятые черные брюки и белая блуза, в которых она когда-то пришла на заседание суда, а еще там был ее бежевый лифчик, черные трусики и плоский джинсовый кошелек ручной работы. Черные гольфы и простенькие черные балетки завершали гардероб прежней Лекси. Молодой Лекси.
Она тщательно оделась, наслаждаясь мягким хлопком на сухой коже. Брюки оказались слишком велики и буквально висели на выступающих костях бедер. Лифчик тоже велик. В своем рвении чем-то заняться и быть сильной она часами не выходила из спортивного зала, став необыкновенно жилистой и мускулистой. Грудь теперь была едва обозначена.
Лекси застегнула черные брюки, заправила блузку за висевший пояс и повернулась к зеркалу. Годами она представляла, как будет радоваться в этот день. И вот теперь она разглядывала свое отражение и видела только уставшую, худую копию той девушки, какой она была раньше.
Она выглядела очень взрослой. Не просто по-взрослому, а лет на десять старше своего возраста. Бледная кожа, выступающие скулы, бесцветные губы. Длинные черные волосы ей остриг тюремный парикмахер несколько лет тому назад. Чтобы отсечь двенадцать дюймов волос, ему понадобилось всего семь минут. Волосы отросли, так что теперь ее худое лицо обрамляли мягкие локоны.
В желтом конверте оказалось просроченное водительское удостоверение с фотографией юной девочки, неполная пачка жевательной резинки, дешевые часики и кольцо-обещание от Зака.
Стук в дверь заставил Лекси встрепенуться.
— Бейл, ты в порядке?
Она положила все, включая кольцо, в кошелек, а сумку с конвертом выбросила в корзину для мусора и вышла из комнаты.
В тюремной конторе она подписала несколько документов и получила двести долларов — государственную выплату при освобождении. Как человеку начать новую жизнь с двумя сотнями долларов и просроченным удостоверением личности, непонятно.
Следуя инструкциям и приказам, она долго петляла по коридорам, пока не услышала, что за спиной лязгнула, закрываясь, дверь. Она оказалась под открытым небом в яркий послеполуденный час.
Свобода!
Лекси подняла голову, чувствуя на щеках солнечное тепло. Она знала, что должна дожидаться фургона, который отвезет ее к ближайшей автобусной остановке, но никак не могла заставить себя сделать первый шаг. До чего же, оказывается, хорошо вот так просто постоять, без всяких решеток и проволочных ограждений, без всяких женщин, мозолящих глаза двадцать четыре часа в сутки. Без всяких…
— Лекси!
К ней подошел улыбающийся Скот Джейкобз. Он изменился — теперь он носил короткую консервативную стрижку, на носу очки, но в остальном выглядел так же. Быть может даже, на нем был тот же самый костюм.
— Я решил, что тебя нужно встретить.
Она не знала, как выразить благодарность, которая ее захлестнула. Если много лет прятать свои эмоции, нелегко потом их снова выставлять на поверхность.
— Спасибо.
Он разглядывал ее с минуту, а она разглядывала его. Потом он сказал: «Что ж, идем» — и направился к автомобилю.
Она машинально зашагала след в след.
Он остановился, подождал, пока она с ним поравняется.
— Простите, — пробормотала Лекси, смутившись. Она ведь больше не заключенная. — Привычка, наверное.
На этот раз она шла рядом с ним к синему минивэну, припаркованному на площадке.
— Не обращай внимания на барахло, — сказал он, открывая дверцу со стороны пассажирского сиденья, — это машина жены, а она говорит, мол, никогда не знаешь, что может понадобиться, поэтому ничего не вынимает.
Лекси села в машину и уставилась на внушительное серое здание тюрьмы. Потом защелкнула ремень безопасности.
— Как это любезно с вашей стороны, мистер Джейкобз, заехать за мной.
— Давай на «ты», пожалуйста, — сказал он, отъезжая от тюрьмы и выруливая на дорогу.
Лекси открыла окошко и, высунув голову, вдохнула чистый воздух. Пейзаж был в точности таким, каким она его запомнила: высокие деревья, далекие горы, ярко-голубое небо. Здесь жизнь продолжалась без нее.
— Я очень расстроился, узнав, что тебе увеличили срок за плохое поведение. Думал, что заберу тебя гораздо раньше.
— Ну да. Две тысячи пятый — плохой год. После того как я потеряла Грейси… — Она даже не смогла закончить предложение. Впрочем, все это теперь было в прошлом.
— А как ты сейчас? Хорошо?
— Для бывшей заключенной — неплохо. Не употребляю наркотиков, не пью, если вы об этом.
— Я знаю, что ты получила диплом. Твоя тетя очень этим гордится.
— По социологии, — сказала Лекси, отворачиваясь, чтобы посмотреть в окно.
— Все еще мечтаешь о юридическом факультете?
— Не-а.
— Ты молода, Лекси, — сказал он.
— Да, так говорят. — Она поглубже опустилась в удобном кресле, глядя в окно.
Вскоре они оказались в Порт-Джордже, проехали по индейской территории, мимо установок для фейерверков, обрамлявших дорогу в начале лета. А затем выехали на мост через мелководье.
«Добро пожаловать на Пайн-Айленд, население 7120».
У Лекси сжалось в груди. Вот вход в парк Ларивьера… школа… Найт-роуд. К тому времени, когда Скот подъехал к своему офису, лицо у Лекси словно окаменело.
— Ты в порядке? — спросил он, открывая дверцу.
«Выходи, Лекси. Улыбайся. Это ты научилась делать — улыбаться через силу».
Ей это удалось.
— Спасибо, Скот.
Он протянул ей сто долларов.
— Это от твоей тети. А вот билет до Помпано-Бич. Но автобус отходит завтра в половине четвертого.
— Завтра?
И как прикажете теперь держаться подальше от этого места, которое считала своим единственным домом и которое стало для нее местом преступления, когда она уже здесь?
— Дженни приглашает тебя поужинать и переночевать у нас, если хочешь, — сказал Скот.
— Нет, — слишком поспешно отреагировала она и поняла свою ошибку. — Прости. Я не хотела показаться неблагодарной, просто я давно не общалась с людьми. Две тысячи сто сорок четыре с половиной дня. — Она с грустью улыбнулась и посмотрела по сторонам. Ей хотелось остаться одной.
— Ты разве не собираешься спросить меня о чем-то?
Лекси хотела покачать головой, может быть, даже ответить: «Черт, нет», но она просто продолжала стоять.
— Она живет с отцом в старом деревянном доме на Коув-роуд. Я иногда ее вижу в городе вместе с Заком.
Лекси никак не отреагировала. В тюрьме она научилась прятать все, особенно боль.
— Она выглядит счастливой?
— Она выглядит здоровой.
Лекси кивнула.
— Хорошо. Ладно, Скот…
— Мы могли бы побороться за нее, Лекси. Частичная опека или хотя бы право на посещения.
Лекси вспомнила «посещения» своей мамочки: они вдвоем в комнате под надзором социального работника. А еще она помнила о тех редких днях, как боялась той женщины, что ее родила.
— Мне двадцать четыре года, я бывшая заключенная, которая в последний раз работала в кафе неполный день. Мне негде жить, и наверняка мне сейчас не получить приличной работы. Но все равно я должна добиться свидания с дочерью, снова влезть в семью Фарадеев, снова возродить ту боль, чтобы стать счастливее. Так?
— Лекси…
— Я не буду такой, как моя мать. Не стану принимать ни одного решения против интересов дочери. Вот почему завтра я отправляюсь во Флориду. Грейс достойна лучшей матери, чем я, а если я буду где-то рядом, она все равно меня полюбит. Так делают все дети: любят родителей-неудачников, и это разбивает им сердца.
— Не считай себя неудачницей. И что плохого в том, если она тебя полюбит?
— Не нужно.
Скот запыхтел, полез в карман, достал связку ключей и отделил один.
— Это ключ от моего офиса. В конференц-зале есть диванчик, а перед входом найдешь велосипед. Код 1321. Сегодня мы рано закрылись, поэтому офис в полном твоем распоряжении.
Она взяла ключ и спрятала в карман.
— Спасибо, Скот.
— Без проблем. Я верю в тебя, Лекси.
Ей бы уйти тогда же, больше ничего не говорить. Она так и хотела поступить, но вместо этого неожиданно для себя спросила:
