Дитя во времени - Макьюэн Иэн Расселл (полные книги TXT) 📗
Ярко блестевшая дорога сбегала вниз и через милю сворачивала в лес. Стивен поставил сумку на землю и подогнал длину ручек, чтобы ее удобно было нести через плечо. Затем он заново завязал шнурки на туфлях, нервничая, словно спринтер перед стартом. Стивен выпрямился и сделал глубокий вдох. Побуждение, толкавшее его вперед, ощущалось как спазм в желудке, как холодная дрожь. Вот он в последний раз попробовал на вкус затаенную энергию высоты и ринулся вперед, позволив склону холма увлечь себя вниз, почти без усилий сбегая по снегу. Через двести метров он приспособился делать вдох на каждый шаг. Казалось, он может взлететь, если избавится от сумки. Стивен отталкивался от земли, помогая ей вращаться, так что лес бежал навстречу ему, как и он навстречу лесу. Стивен достиг первых деревьев и углубился в заросли, где дорога пробивалась через высокие сугробы. Мимоходом отметил одно дерево – не здесь ли его мать когда-то задумала избавиться от него с помощью аборта. Он побежал быстрее, хотя был теперь на ровном месте, и его дыхание участилось. В четверти мили впереди находилась развилка, поэтому Стивен сошел с дороги и двинулся напрямик, спотыкаясь о спрятанные под снегом кочки. Вторая дорога была шире, он запомнил ее и высокие деревья, теснившиеся вдоль обочины. Впереди виднелась телефонная будка, затем подъем и резкий поворот, за которым начиналась узкая тропинка, уходившая к пшеничному полю, а чуть ближе, по правую руку, был «Колокол», казавшийся в лунном свете отчетливым карандашным наброском. Только теперь Стивен понял, что случившееся с ним было не просто воспроизведением того, что когда-то происходило с его родителями, оно стало продолжением, своего рода подражанием. Улыбка Тельмы и то, как быстро Эдвард подсчитал месяцы, породили в нем предчувствие, сразу же сменившееся уверенностью, что все горести, все напрасные ожидания были включены в полный значения поток времени, в богатейшее откровение из всех возможных. По-прежнему едва переводя дыхание, Стивен издал радостный возглас, узнавая знакомые места, и стал бегом подниматься вверх по тропинке, которая вела к коттеджу, где жила Джулия.
Входная дверь оказалась не заперта. Она вела прямо в гостиную, где было тепло и стоял аромат хлеба и кофе, предупреждавший о том, что здесь не спят. Закрыв дверь, Стивен ощутил запах духов Джулии, исходивший от пальто и шарфа, которые висели в углу. Свет от камина, топившегося углем, разливался по полу, остальная часть комнаты тонула в полутьме. На выскобленной поверхности рабочего стола, рядом с блокнотами, стояла керамическая ваза с побегами остролиста и лежала скрипка, под которую была подстелена желтая тряпица. На стуле возвышалась выглаженная стопка чистого белья. Возле стула на полу Стивен увидел книгу по астрономии и чашку с блюдцем. Он дошел до середины гостиной, когда сверху донесся знакомый скрип кровати и он услышал шаги у себя над головой. Стивен подошел к лестнице и объявил:
– Это я.
Тени от перил загибались и расплывались на стене. Джулия стояла на верхней площадке. Стивену показалось, что на ней белая ночная рубашка, но ясно он мог видеть только лицо в свете свечи, которую Джулия держала в руке. Стивен подумал, не побывала ли Джулия за границей. Она выглядела загоревшей.
– Ты быстро, – прошептала Джулия. – Поднимайся. Когда Стивен вошел в комнату, она уже лежала в постели. Его дыхание все еще не успокоилось, и Стивен старался скрыть это. Ему не хотелось показывать Джулии, что он бежал. Помимо свечи комнату освещала лампа на туалетном столике и огонь в камине. Вокруг Джулии по всему одеялу были разложены книги, газеты, журналы и разрозненные нотные страницы. Рядом с кроватью стояли цветы и пакет с фруктовым соком. Под спину Джулия подложила пять или шесть пухлых подушек. Стивен остановился у нее в ногах и поставил на пол свою сумку. Пока ему не хотелось подходить ближе.
Джулия повыше подтянула одеяло. Какой-то предмет, скрытый тенью, упал на пол.
– Кажется, схватки начались сразу, как только я вернулась после разговора с тобой. Но не волнуйся, они могут продолжаться несколько дней. До решающего срока еще неделя или около того.
Стивен не нашелся что ответить, кроме бессмысленного:
– Я не знал.
Джулия покачала головой и улыбнулась. Белки ее глаз блестели в мягком свете, когда она взглянула на Стивена и отвела взгляд. На ней был джемпер, наброшенный на плечи, а под ним – хлопчатобумажная ночная рубашка с расстегнутым вырезом, открывающим взгляду ложбинку между ее тяжелыми грудями. Кожа Джулии была загорелой и казалась горячей. Ее руки застенчиво покоилась там, где начинался выпирающий из-под одеяла живот. Даже ее пальцы, подумал Стивен, выглядят располневшими. Джулия разняла ладони и похлопала по краю кровати.
– Садись сюда.
Но Стивен все еще не пришел в себя после бега. Промокшая рубашка прилипла к его спине. Ему требовалось время, чтобы привыкнуть к теплой атмосфере спальни, прежде чем он сможет сесть рядом с Джулией, рядом с исходящей от нее энергией. Для того чтобы смягчить отказ, Стивен сказал первое, что пришло ему в голову:
– Я приехал на электровозе. Я был в кабине.
– Твоя детская мечта.
– Машинист высадил меня у переезда. Кажется, он знает эти края. – Стивен хотел было рассказать Джулии об Эдварде, заверить ее, что Эдвард непременно понравился бы ей, но решил, что это будет слишком сложно, не нужно. Вместо этого он спросил: – Джулия, почему ты мне ничего не сказала?
– Иди и садись сюда.
Стивен поколебался, а затем снял с себя и повесил на стул пальто и свитер, а туфли и носки положил сушиться к камину. Возвращаясь к кровати, он почувствовал под ногами тепло нагретого пола, и от этого на него повеяло домом, ощущением почти забытых удовольствий. Стивен сел на край кровати, не туда, куда показывала Джулия. Но она решительно вознамерилась подвинуть его ближе. Она взяла обе его ладони в свои руки. Стивен не мог говорить, он был так полон любовью, что боялся не вынести этого. Словно где-то в животе у него возник источник тепла и света. Стивен чувствовал, что готов воспарить, что сходит с ума. Джулия улыбалась ему, она была готова рассмеяться. Это была победоносная радость человека, который дождался исполнения своих самых сокровенных надежд. Еще никогда она не казалась Стивену такой красивой. Ее кожа стала ровной и гладкой, как у ребенка. То, что росло в ней, заключалось не в утробе, а таилось в каждой клеточке ее тела. Голос Джулии звучал мелодично и серьезно, когда она заговорила, отвечая на его вопрос:
– Я должна была выждать, мне нужно было время. Когда я узнала, что беременна, тогда, в июле, я очень рассердилась на себя и на тебя. Я чувствовала себя обманутой. Мне казалось, что это нечестно. Я переехала сюда ради одиночества, я хотела стать сильной. То, что случилось, не должно было случиться сейчас, и я серьезно думала о том, чтобы сделать аборт. Но мне потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя, всего две или три недели. Сознательное одиночество очень способствует ясности мысли. Я знала, что не перенесу вторую потерю. И чем больше я думала об этом, тем более невероятным казалось мне то, что случилось, то, как это случилось. Помнишь, как долго мы не могли зачать Кейт? И я поняла, что это должно было случиться сейчас – пусть неожиданно, пусть сложно. Я стала думать об это как о даре свыше. Должно быть, есть какой-то более глубокий смысл в ходе времени, и никогда не знаешь наверняка, что вовремя, а что не вовремя. Конечно, я могла бы написать тебе. Я уверена, ты бы сразу пришел. У нас все было бы нормально, мы бы обо всем договорились и думали бы, что все худшее осталось позади. Но я знала, что для меня это опасно. Очень важные вещи пропали бы навсегда, если бы я позвала тебя сразу же. Я приехала сюда, чтобы пережить потерю Кейт. Это была моя задача, моя работа, если хочешь, более важная, чем наш брак или моя музыка. Более важная, чем новый ребенок. Если бы я не справилась с ней, я могла бы не выдержать. У меня были очень, очень плохие дни, когда мне хотелось умереть. Каждый раз, когда это желание возвращалось, оно становилось все сильнее и с ним все труднее было бороться. Я знала, что я должна делать. Я должна была прекратить мысленно следовать за Кейт. Я должна была перестать желать ее, ждать, что она позвонит в дверь, встретится мне в лесу. Стоило мне поставить чайник на огонь, и я слышала ее голос. Я должна была продолжать любить ее, но при этом перестать требовать ее присутствия. На это нужно было время, и если бы его потребовалось больше, чем длится беременность, значит, так бы тому и быть. Мне ведь не всегда удавалось… Взгляд Джулии скользнул в угол комнаты. Старая печаль сдавила ей горло. Стивен почувствовал, как ноздри его напряглись. Вдвоем они переждали, пока печаль уйдет. Занавеси на окнах были широко раздвинуты, и в верхних стеклах отражалось бледное сияние луны, опускавшейся за стену коттеджа. На столе под окном лежал набор медицинских приспособлений, необходимых для акушерской помощи. Рядом с ним, скрытая в тени гардероба, стояла ваза с нарциссами.
