Человеческий фактор - Грин Грэм (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Да. А когда вы приехали?
— Рановато. Около полудня. Я держусь «ягуара». И не умею ездить с меньшей скоростью, чем сто миль.
Дэйнтри оглядел стол. Возле каждого прибора стояла бутылка пива. Он не любил пива, но пиво почему-то считалось наиболее подходящим напитком во время охоты. Возможно, потому, что занятие это отзывает мальчишеством, — недаром в палате лордов подают пиво. Но Дэйнтри не считал охоту мальчишеством. Охота для него была состязанием в мастерстве — вроде состязаний в беге на Королевский кубок, в которых он когда-то участвовал. Посреди стола он увидел небольшие серебряные чаши, в которых лежало его драже. Вчера он был несколько смущен, вручая леди Харгривз чуть ли не целый ящик «Молтизерс»: она явно понятия не имела, что это такое и к чему это подают. Он решил, что этот мерзавец Кэсл намеренно одурачил его. И сейчас с радостью увидел, что драже выглядит вполне пристойно в серебряных чашах — не то что в целлофановых мешочках.
— Вы любите пиво? — спросил он Персивала.
— Я люблю любой алкоголь, — ответил Персивал, — кроме «Фернет-Бранка».
Тут в комнату шумно ворвались Баффи и Додо, Гарри и Дикки, и все серебро и весь хрусталь зазвенели весельем. Дэйнтри был рад присутствию Персивала, ибо никто, видимо, не знал и его имени.
К сожалению, за столом их разъединили. Персивал быстро прикончил первую бутылку пива и взялся за вторую. Дэйнтри почувствовал себя преданным, ибо Персивал, казалось, с такою легкостью завязывал отношения с соседями по столу, как если бы они тоже были сотрудниками старушки Фирмы. Он принялся рассказывать что-то про рыбную ловлю, и мужчина по имени Дикки хохотал вовсю. А Дэйнтри сидел между типом, которого, по его мнению, звали Баффи, и тощим пожилым господином с лицом юриста. Господин представился, и фамилия его показалась Дэйнтри знакомой. Он был то ли генеральным прокурором, то ли генеральным стряпчим, его заместителем, — Дэйнтри никак не мог припомнить, кем именно, и эта неопределенность мешала ему вести беседу.
— Бог ты мой! — воскликнул вдруг Баффи. — Да ведь это же «Молтизерс»!
— А вы знаете «Молтизерс»? — спросил Дэйнтри.
— Целую вечность не брал в рот. Всегда покупал в кино, когда был мальчишкой. На редкость вкусное драже. Здесь, конечно, едва ли есть кино.
— Собственно говоря, я привез это драже из Лондона.
— Вы ходите в кино? Я десять лет там не был. Значит, там по-прежнему продают «Молтизерс»?
— Эти штуки можно купить и в магазинах.
— Вот никогда не знал. Где же вы его нашли?
— В «АБК».
— В «АБК»?
Дэйнтри неуверенно повторил информацию, полученную от Кэсла:
— «Аэрейтид Бред Компани».
— Потрясающе! А что подразумевается под «аэрейтид бред»? [буквальное название фирмы — «Компания Воздушный Хлеб»]
— Понятия не имею, — сказал Дэйнтри.
— Выдумывают же нынче. Не удивлюсь, если этот их хлеб разделывают компьютеры, а вы?
Он протянул руку, взял «Молтизерс» и, словно сигару, с хрустом покрутил в пальцах возле уха.
— Баффи! — раздался с другого конца стола голос леди Харгривз. — Не ешьте сладкого до пирога.
— Извините, дорогая. Не мог удержаться. С детства не пробовал. — И, обращаясь к Дэйнтри, заметил: — Удивительная штука, эти компьютеры. Я заплатил однажды пятерку, чтобы эта машина нашла мне жену.
— Вы не женаты? — спросил Дэйнтри, бросив взгляд на золотое кольцо на руке Баффи.
— Нет. А кольцо ношу в порядке самозащиты. Знаете ли, всерьез никогда не думал о женитьбе. Просто люблю новинки. Так вот, тогда заполнил формуляр длиной с вашу руку. Навыки, интересы, профессия, чем располагаете. — Он взял еще одно драже. — Люблю сладости, — заметил он. — Всегда любил.
— И кто-нибудь откликнулся?
— Прислали мне девицу. Девицу! Тридцати пяти лет — не меньше. Надо было угостить ее чаем. А я чай не пью с тех пор, как умерла мама. Я сказал: «Милочка, не возражаете, если мы заменим чай виски? Я знаю здешнего официанта. Он нам потихоньку нальет». Она сказала, что не пьет ничего. Не пьет!
— Компьютер допустил ошибку?
— У нее был диплом по экономике Лондонского университета. Большущие очки. И плоская грудь. Она сказала, что хорошо готовит. А я сказал, что всегда ем у «Уайта».
— И вы больше ее не видели?
— Можно сказать, что не видел: как-то раз, когда я спускался по лестнице из клуба, она помахала мне из автобуса рукой. Неловко получилось! Я был как раз с Дикки. Вот что выходит, оттого что автобусы пускают по Сент-Джеймс-стрит. Никто не может считать себя в безопасности.
После пирога с мясом и почками подали торт, облитый патокой, и большой кусок стилтонского сыра, а сэр Джон Харгривз пустил по кругу портвейн. Гости стали нетерпеливо ерзать, словно отдых, по их мнению, затягивался. Они начали поглядывать в окна на серое небо: через два-три часа свет уйдет. Они быстро, с несколько виноватым видом, выпили портвейн — в самом деле, не ради пустого же удовольствия приехали они сюда, — все, за исключением Персивала, который чувствовал себя абсолютно в своей тарелке. Он рассказывал новую историю про рыбную ловлю и опустошил уже четыре бутылки пива.
Генеральный стряпчий — или то был генеральный прокурор? — сказал весомо:
— Пора двигаться. Солнце садится.
Он приехал сюда явно не для развлечений — только для казни, и Дэйнтри понятно было его нетерпение. Право же, надо было бы Харгривзу подать сигнал к выступлению, но Харгривз клевал носом. После многих лет колониальной службы — а он в свое время был молодым комиссаром района в тогдашнем Береге Слоновой Кости — он научился засыпать при самых неблагоприятных обстоятельствах, даже в окружении ссорящихся вождей, поднимавших куда больший шум, чем Баффи.
— Джон, — окликнула мужа леди Харгривз с другого конца стола, — проснись!
Он раскрыл свои голубые безмятежные глаза и произнес:
— Вздремнул капельку.
Рассказывали, что в молодости, где-то в Ашанти, он нечаянно съел человечины и хоть бы что. Согласно рассказу, он потом сказал губернатору: «Не мог я возмутиться, сэр. Они же оказали мне великую честь, пригласив разделить с ними трапезу».
— Ну-с, Дэйнтри, — сказал Харгривз, — пора, я полагаю, продолжить истребление. — И, выкатившись из-за стола, зевнул и добавил: — Ваш мясной пирог, дорогая, слишком хорош.
А Дэйнтри с завистью смотрел на него. Во-первых, он завидовал положению Харгривза. Он был в числе немногих аутсайдеров, взятых шефом на службу. Никто в Фирме не знал, почему выбор пал на него, высказывались предположения, что тут не обошлось без скрытых связей, ибо весь опыт Харгривза по части разведки сводился к тому, что он приобрел в Африке во время войны. Завидовал Дэйнтри Харгривзу и по части жены — такая она богатая, такая интересная, такая безупречная американка. Брак с американкой, видимо, не считался браком с иностранкой: для брака с иностранкой требовалось специальное разрешение, в котором часто отказывали, а брак с американкой, пожалуй, лишь укреплял особые связи, существовавшие с этой страной. «И все же интересно, — подумал Дэйнтри, — прошла ли леди Харгривз проверку в МИ-5 [сокращенное название Британской контрразведки] и получила ли добро в ФБР».
— Вечером, Дэйнтри, — сказал Харгривз, — надо будет побеседовать, хорошо? Вы, я и Персивал. Когда вся эта компания разъедется по домам.
Сэр Джон Харгривз, прихрамывая, кружил по комнате — предлагал сигары, наливал виски, помешивал поленья в камине.
— Я лично не так уж люблю стрелять, — сказал он. — Никогда ни во что не целился в Африке, разве что с помощью фотоаппарата, а вот жене нравятся эти старые английские традиции. Раз есть земля, говорит она, надо иметь дичь. Боюсь, Дэйнтри, фазанов было маловато.
— Я отлично провел день, — сказал Дэйнтри, — в общем и целом.
— Жаль, не пришло вам в голову зарыбить ручей форелью, — сказал доктор Персивал.
— О да, ваша дичь — это рыба, правда? Ну, у нас теперь, пожалуй, можно и поудить. — И сэр Харгривз разбил кочергой полено. — Ничего это не дает, — заметил он, — но я люблю, когда летят искры. Так вот, в Шестом отделе, похоже, есть утечка.
