Путешествие на край комнаты - Фишер Тибор (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
— Надо делать хоть что-то. Это всегда лучше, чем просто сидеть и ждать.
— В данном случае нет. Однажды мы с братом Колд Хардом оба остались без работы. Я встал очень рано, умылся, побрился и отправился искать работу. Когда я выходил из дома, Колд Хард еще дрых. И я подумал: спишь, недоумок ленивый? Ну спи. А у меня уже к вечеру будет работа. И вот пока я весь день унижался перед какими-то законченными козлами, Колд Харду позвонили с телевидения. Какая-то вся из себя навороченная телепродюсерша пригласила его в Лондон, чтобы он дал интервью. Они там снимали какую-то передачу про безработных. Его поселили в роскошном отеле, он всю ночь пялил телепродюсершу, угнал чей-то «феррари», а на следующий день какой-то сочувствующий телезритель взял его на работу с хорошим окладом. У человека всегда есть выбор. Просто ты не всегда узнаешь, правильно ты поступил или нет.
— А копать было правильно?
— Может, и нет. Может, мне надо было послать их подальше, потому что вполне могло быть, что автомат заклинило бы сразу, а не потом, когда мы уже выкопали могилы, хотя мне было приятно узнать, что я таки самый крутой и старательный.
— Автомат? Один автомат?!
— Ага, один на двоих. Их было двое. Совсем еще дети. И солдаты из них — никакие. В британской армии тебя перво-наперво учат, что оружие надо держать так, как будто ты собираешься им воспользоваться. То есть не надо опираться на автомат, если тебе вдруг захочется поковыряться в носу, потому что, как только ты опускаешь оружие, тебе конец.
— Ты их убил?
— Нет, я их не убивал. Но скажем так: старше они не стали. Я вообще никого не убивал. Хотя однажды такая возможность была. Я сидел дома, чистил свой дробовик. В то время в городе было не очень спокойно, постоянно кого-то грабили, и я подумал: вот будет прикол, если сейчас ко мне влезет грабитель. И вдруг окно открывается и влезает какой-то мужик. Полный идиотизм: я сижу за столом, меня хорошо видно с улицы, у меня дробовик — а этот придурок лезет в окно. Он даже не сразу меня заметил. И посмотрел на меня так сердито — как будто это я влез к нему в дом. У меня в руках дробовик, и я уже собирался нажать на курок, но меня что-то остановило. И дело тут не в каких-то моральных принципах и не в уважении к человеческой жизни… и я не боялся, что меня за него посадят, потому что таких, как он, надо отстреливать сразу, и так будет лучше для всех.
Просто я понял, что если сейчас перейти черту, то обратной дороги уже не будет. Может быть, я потом буду жалеть, что не прикончил его на месте, такого урода, но если я его застрелю, для меня это будет конец. Так что я заставил его раздеться до трусов и приковал его наручниками к забору на улице. Был январь. Было холодно, шел дождь. Он пробыл там четыре часа, пока я дозванивался в полицию. Вообще-то я думал продержать его у забора не больше часа, но ты сама знаешь, как это бывает: сначала в полиции вообще не берут трубку, а потом полдня едут на вызов.
— Это все из расстрельных историй? Или было еще?
— После этой поездки Лас-Вегас — Камбоджа я сказал себе: все, больше я за границу не езжу. Но мне предложили работу: провожать девочку в школу. Дочка той женщины, что меня наняла, была злостной прогульщицей, и я должен был сопровождать ее в школу, чтобы убедиться, что она дошла хотя бы дотуда. Работа спокойная, риска вообще никакого. Платят наличными. Девчонке одиннадцать лет. Школа — буквально за углом. Что тут может случиться? Все закончилось тем, что я оказался в Сомали.
— И как ты там оказался?
— Ты не поверишь. По сравнению с тем, как меня занесло в Камбоджу, это вообще напрямик, но ты все равно не поверишь.
Одли выводит катер в море.
И почти тут же видит «Универсального». К своему несказанному облегчению.
— А ты потом встречался с кем-нибудь из Югославии? Ну, из тех психопатов из твоего отряда? — спрашиваю я.
— Да.
— С Роберто?
— Нет. Не с Роберто. Вот уж с кем мне совсем неохота встречаться.
— С Настоящим Джоном?
— Ага. — Он произносит это «ага» таким тоном, чтобы у меня не возникло сомнений, что он не хочет об этом говорить. «Универсальный» как-то не приближается. — Блин. И сколько еще до него пилить? — Пару минут Одли едет молча, но потом все-таки разрождается: — Я много лет представлял себе, что я сделаю с Настоящим Джоном, если встречу его еще раз. Я его ненавидел. По-настоящему. Потому что, хотя мы с ним явно не были друзьями, он меня предал. Да, предал. Он мог бы выступить в мою защиту. Поднять палец вверх. Сделать хоть что-нибудь. Роберто, конечно, опасный и злобный псих, но надо отдать ему должное… Существует два типа людей: те, кто может пойти прямо на автоматы, нацеленные на них, и те, кто не может. Я из тех, кто не может, и поэтому я восхищаюсь теми, которые могут. Роберто, он был законченный психопат, но он был смелым и по-своему принципиальным. А Настоящий Джон был скотиной по жизни.
Я даже пытался его разыскать. Но я не знал, как за это взяться. Он говорил, что его фамилия — Смит, но он явно врал. Я пару раз ездил в Ливерпуль, бродил по улицам, вглядывался в лица прохожих — но уже через час таких хождений-глядений у меня начиналась жуткая головная боль. И я сказал себе: ладно, если он сам вдруг объявится, тогда я его и убью. А я собирался его убить. Я был настроен очень решительно. Причем я даже не злился, нет. Это была никакая не злость. Это было… ну, как будто решить, что сегодня на ужин будут макароны. Такое простое, обыденное решение. Поначалу я часто себе представлял, как я буду его убивать. Но время шло… я стал думать об этом все реже и реже. И вот через девять лет я встречаю Настоящего Джона на свадьбе у одной местной знаменитости. Я там был вышибалой, а он приехал с поставщиками из ресторана. Он меня не узнал. Я сильно изменился. И потом, я не думаю, что он вообще потрудился меня запомнить.
— И что ты сделал?
— Первым делом пошел в сортир и как следует просрался. Потом я успокоился и решил, что дождусь окончания банкета и сведу счеты.
— Ты убил его?
— Нет. Я дождался, пока все не закончилось и со столов не убрали посуду. Момент был самый благоприятный. Он, Настоящий Джон, был один на заднем дворе. Загружал ящики с посудой в фургон. А я еще раньше стащил со стола острый ножик. Убедившись, что поблизости никого нет, я подошел к нему и сказал: «Приветик, Настоящий Джон. Ты, наверное, меня не помнишь?» Он взглянул на меня через плечо: «Прости, приятель, не помню». Я сказал: «Югославия. И теперь тоже не припоминаешь?» — «Нет. Хотя Югославию помню. Тот еще был геморрой». — «Это я, Одли». — «Приятно снова с тобой повидаться, Одли. Прости, что я тебя не узнал».
— Он, наверное, прикидывался.
— Да нет. Он и вправду меня не помнил. Если бы он меня вспомнил, он бы сбежал от меня без оглядки. Он был такой щупленький мужичонка, совсем не крутой. И у него не было ножа.
— И что дальше?
— Он забрал у меня нож и сказал: «Вот спасибо. А то мы вечно теряем ножи и вилки». Я от ярости хлопнулся в обморок. Когда очнулся, его уже не было. Я мог бы его разыскать, но понял, что это уже бессмысленно.
«Универсальный» все-таки приближается.
— Ты веришь, что что-то меняется? — спрашивает Одли.
— В каком смысле?
— Как ты думаешь, можно сломать заведенный порядок?
— Какой заведенный порядок?
— Ну, заведенный порядок вещей. Все остается как есть. Ничего не меняется. Когда я думал, что пойду служить в армию, я изучал военную историю, ну, чтобы произвести впечатление. Возьмем короткий отрезок истории — и вот оно, тут. Знаешь, какая была самая короткая война?
— Нет, не знаю.
— Она была такая короткая, что ее даже никак не назвали. В 1896 году британцы вторглись в Занзибар. Вся война длилась около сорока минут. А кое-кто утверждает, что еще меньше. Точно известно, когда она началась. Ровно в девять утра, потому что в девять утра истекал срок ультиматума, предъявленного шейху.
— А что было в том ультиматуме?
