Бумажная девушка - Габе О. (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗

— Я ему не жена.

Повернувшись к Мило, Кароль сказала:

— Наверное, я превысила лимит со всеми этими авиабилетами, но у меня есть деньги на накопительном счете.

— Это безумие! Тратить последние сбережения на книгу… — пытался вразумить ее Мило.

Но Кароль и слушать не хотела.

— Надо связаться с банком, чтобы они перевели деньги с одного счета на другой, но сегодня пятница, а это может занять много времени, — объяснила она продавцу.

— Ничего страшного. Зайдете, когда уладите проблему.

— Понимаете, нам очень нужен этот роман.

— Я отложу его до вечера понедельника.

Эндрюс снял книгу с витрины и положил на прилавок.

— Мы можем доверять вам?

— Обещаю, что никому его не продам.

Париж

Европейская больница Мари Кюри

Понедельник, 4 октября

Билли вскрикнула, когда медсестра наложила ей на грудину теплый компресс.

На этот раз боль была гораздо сильнее. Все выходные у девушки не спадала температура, и Клузо перевел ее из отделения для выздоравливающих в кардиологический центр.

Врач стоял у изголовья и осматривал шрам: он сильно покраснел и продолжал гноиться. Клузо боялся, как бы воспалительный процесс не перешел в кость и костный мозг и не привел к медиастиниту. [94] Это редкое, но очень опасное осложнение, вызванное золотистым стафилококком, хорошо знакомо кардиологам.

Билли прошла несколько обследований, но было до сих пор непонятно, что же вызвало осложнение. Рентген грудной клетки показал разрыв двух металлических нитей, но образовавшиеся после операции гематомы не давали разглядеть некоторые детали снимка.

Возможно, волноваться рано…

После недолгих колебаний профессор решил лично взять еще один анализ. Он воткнул тонкую иглу в полость между легкими, чтобы сделать забор медиастинальной жидкости. Гной был виден невооруженным глазом.

Клузо прописал антибиотик внутривенно и, не теряя времени, отправил пробирку в лабораторию.

Гринвич-Виллидж

Понедельник, 4 октября

9.30

Приезжая в Нью-Йорк, Олег Мордоров всегда начинал день в небольшом кафе на Брум-стрит. Этот понедельник не стал исключением. Миллиардер заказал капучино, вышел на улицу с картонным стаканчиком в руке и свернул на Грин-стрит.

Мягкое осеннее солнце освещало Манхэттен. Олег любил бродить по городу, прогулки позволяли ему спокойно поразмыслить и найти ответы на важные вопросы. В одиннадцать часов его ждала деловая встреча: он собирался заключить договор о крупной сделке с недвижимостью. Его компания хотела приобрести несколько жилых зданий и складов в Вильямсбурге, Гринпойнте и на Кони-Айленде, чтобы затем переоборудовать их в жилье класса люкс. Местных жителей не особо радовал проект, но его это не касалось.

Олегу было сорок четыре года, но из-за круглой, как шар, головы он выглядел моложе. Никто бы в жизни не догадался, что этот мужчина в джинсах, вельветовой куртке и свитере с капюшоном входит в число самых богатых людей России. Он не выставлял деньги напоказ, не ездил в лимузине, как это любят делать олигархи, а его охрана умела соблюдать дистанцию и не бросалась в глаза. Когда ему было двадцать шесть и он преподавал философию в Петропавловске-Камчатском, ему предложили место в муниципальном совете этого крупного порта на востоке России. Он принял активное участие в жизни города, затем благодаря перестройке и ельцинским реформам занялся бизнесом. В какой-то момент он сошелся с подозрительными личностями, которые помогли ему улучшить благосостояние, умело воспользовавшись политикой приватизации государственной собственности. Олег не был похож на афериста, и противников часто вводил в заблуждение его мечтательный безобидный вид, за которым скрывалась стальная воля. С тех пор он проделал длинный путь и давно избавился от неудобных знакомств. У него была недвижимость в Лондоне, Нью-Йорке и Дубае, яхта и личный самолет. Кроме того, он приобрел профессиональную баскетбольную команду и конюшню «Формулы 1».

Олег остановился перед витриной небольшой книжной лавки «Керуак и К°». Его взгляд привлекла афиша фильма «Неприкаянные» с автографом Мэрилин Монро.

«Может, подарить Марике? Почему бы и нет…»

Он встречался с Марике ван Эден, двадцатичетырехлетней голландской моделью, которая два года не сходила с обложек модных журналов.

— Доброе утро, — бросил он, входя в магазин.

— Чем могу помочь? — отозвался Кеннет Эндрюс.

— Автограф Мэрилин настоящий?

— Конечно, к нему прилагается сертификат подлинности. Отличная вещь…

— …которая стоит?

— Три с половиной тысячи долларов.

— Хорошо. Можете сделать подарочную упаковку?

Олег даже не думал торговаться.

— Минутку.

Пока продавец аккуратно скручивал в трубочку афишу, Олег вынул карту «платинум» и положил на прилавок рядом с книгой в темно-синей кожаной обложке.

«„Том Бойд. Трилогия ангелов“. Это же любимый писатель Марике…»

Миллионер открыл роман и полистал.

— Сколько стоит?

— Мне очень жаль, но книга не продается.

Олег улыбнулся. Его, как бизнесмена, больше всего интересовали вещи, которые якобы не продавались.

— Так сколько? — повторил он.

Круглое лицо уже не выглядело таким простодушным. В глазах загорелся опасный огонь.

— Сожалею, но книга уже продана, — спокойно сказал Эндрюс.

— Если она продана, почему лежит здесь?

— Покупатель придет за ней сегодня.

— Значит, он еще не заплатил.

— Нет, но я дал слово.

— И сколько стоит ваше слово?

— Мое слово не продается, — твердо ответил книгопродавец.

Эндрюс тут же почувствовал себя неловко. Этот тип выглядел угрожающе. Старик взял кредитку, затем протянул русскому упакованную афишу и чек, радуясь, что разговор окончен.

Олег был иного мнения. Вместо того чтобы направиться к двери, он уселся в кресло из рыжеватой кожи напротив прилавка.

— Мне кажется, купить можно все.

— Я так не думаю.

— Кстати, что там говорил ваш Шекспир?

Олег задумался, вспоминая цитату:

— «Деньги делают уродов красивыми, стариков молодыми, несправедливых справедливыми, подлецов благородными…» [95]

— Нельзя так цинично думать о людях.

— Что, по-вашему, нельзя купить? — спровоцировал старика Олег.

— Вы прекрасно знаете: дружбу, любовь, чувство собственного достоинства…

Миллиардер отмел этот аргумент.

— Человек слаб и продажен.

— Однако есть моральные и духовные ценности, которые не подчиняются этой логике.

— Просто у каждого своя цена.

На этот раз Эндрюс показал на дверь.

— Желаю вам хорошего дня.

Но Олег не шелохнулся.

— У каждого своя цена, — повторил он. — Назовите вашу.

Гринвич-Виллидж

Два часа спустя

— Что за бред? — возмутился Мило, подходя к магазину.

Кароль не верила своим глазам. Мало того, что металлическая штора опущена, на двери весит впопыхах написанное объявление, предупреждающее возможных покупателей:

Молодая женщина почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она обескураженно села на бордюр и уронила голову на руки. Только что она сняла со счета шесть тысяч долларов, а четверть часа назад сообщила радостную новость Тому, и вот книга снова уплыла из-под носа.

Мило в ярости забарабанил по железной шторе. Кароль попыталась урезонить его:

— Хоть все тут разнеси — не поможет.

Она достала из сумки шесть тысяч долларов наличными и отдала ему большую часть.

— Мне надо возвращаться на работу, а тебе спешить в Париж, чтобы поддержать Тома. Это единственное, что мы можем сделать.