Помоги мне исполнить мечты (СИ) - Либерт Таисса (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Я сняла балетки и стала стягивать с себя колготки, затем на очередь пришло платье. Расстегнула с боку молнию и сбросила платье с себя, оно плюхнулось на песок, и я осталась в одном фиолетовом нижнем белье. Ветер пронизывал каждую клеточку моего тела.
— Эм… что ты? — Майки широко раскрыл глаза от удивления.
Мне стало немного неловко, вовсе не из-за чувства стыда перед парнем, нет, это чувство притупил алкоголь. Я почувствовала себя не в своей тарелке из-за скользящего взгляда Майки по моему телу. Он заметил их, мои шрамы. Они тоненькими беленькими полосками пронизывали мой живот, мои ноги, — особенно колено — мои руки и спину. Я чувствовала их каждый раз, когда намыливала тело в душе, и вспоминала, как они ужасно щипали и болели в первое время. Самый ужасный — это от скальпеля на животе. Забудь об этом, Эмили. Если не будет никаких вопросов, то не нужно будет придумывать и ответ. Будь что будет.
— Иду купаться, — твердо, немного игриво произнесла я.
Подойдя к кромке воды, я попробовала водичку — она была просто ледяная, что я сразу же одернула ногу. Я вся покрылась гусиной кожей, и волоски на теле встали дыбом. Подул ветер, и стало холоднее в несколько раз. Сжав ладони в кулаки, я решалась на этот шаг.
— Ну, бежим? — спросил Майки. Он тоже снял с себя одежду и сейчас, потирая себя за плечи от холода, подпрыгивал на месте. — Давай вместе.
Он взял меня за руку, чтобы я не убежала, и на счет три мы прыгнули в воду. «Черт!», — заорали мы, когда ледяная река коснулась нашей кожи. Мы дружно начали кричать, потому что холод был немыслимый. У меня ногу свела судорога, и я с возгласом плюхнулась в воду. «Мы как моржи», — пришло мне в голову.
— Ну что, тепло? — с иронией спросил Майки.
— Да! — выкрикнула я.
Но, проведя в воде всего пару минут, мы уже привыкли к её температуре, вода даже стала казаться теплой. Я стала играть с водной гладью, водя по ней ладонью из стороны в сторону. Майки следил за мной, не сводя глаз. Я видела это.
— Ты так же чудесна, как лунный свет, — произнес он.
Уши мои загорелись. Я всегда краснею, когда кто-то обращается ко мне с ласковыми словами. Сейчас Майки казался таким милым, хотя он всегда такой, но сейчас… словно лунный свет преображал его. Он закусил нижнюю губу, а моё отражение в его глазах дрогнуло, как пламя; и я готова поклясться, что что-то внутри меня перевернулось. Он стоял настолько близко, что казалось, будто он выдыхал моё имя из пяти слогов мне в губы.
— Давай же, — проговорила я.
— Ты же этого не хочешь. — Такого ответа я не ожидала. — Я так посчитал тогда, под путями.
— Забудь про все это и живи мгновением, которое у нас есть сейчас. — Внезапно произнесла. Его взгляд был настолько проникновенен, в нем чувствовалось столько тепла и любви, что мне, в буквальном смысле, хотелось поселиться внутри него. — Меня безумно тянет к тебе, но я боюсь. — Призналась.
— Попроси меня, но так, чтобы я поверил тебе. — Коварно улыбнулся.
— Поцелуй меня, — выпалила я.
Но Майки не тронулся с места. Уголки его губ приподнялись, он словно говорил мне, что не верит. Тогда я приблизилась к нему так близко: что вот они, его губы, я чувствовала их тепло.
— Поцелуй меня, пожалуйста, — выдохнула.
Руки Майки сплелись у меня за спиной, он нежно притянул меня к себе. Ладонью гладил мою щеку и убирал мокрые пряди с глаз. И его мягкие губы коснулись моих губ. Мне никогда не было так сладко: внутри все переворачивалось и приятно потягивало, его дыхание смешивалось с моим дыханием, и наши языки танцевали страстное танго. Моя рука запуталась в его русых кучеряшках. Я притягивала парня к себе ближе и ближе. Мне хотелось стать с ним единым целым, стать Майки и больше никогда не отпускать. Мы прерывались лишь для того, чтобы сделать глотки воздуха, на некоторое время мне казалось, что я смогу существовать и без кислорода, пока я не начинала задыхаться. Мне плевать. Его губы — мой воздух. Майки покрывал поцелуями мои губы, мои щеки, мою шею. Я клянусь, я бы сорвала с него чертову одежду, если бы она была на нем.
— Я влюблен в тебя, я был влюблен в тебя с самой первой нашей встречи. И я тебя не отпущу, — шепчет он, — ты слышишь? Теперь я тебя никогда не отпущу. — И снова мягко целует мои губы.
Вода ласкает мою кожу, мне уже все равно, что я замерзла до чертиков и что я вся точно-точно посинела. Мне слишком горячо от прикосновений этого парня.
— И не нужно, — шепотом на шепот отвечаю я. — Я твоя.
Когда мы, мокрые с ног до головы, стали подниматься по склону к дому Лондон, мы смеялись и толкались, как дети. Вода стекала с нас ручьем, и нас била трясучка, зуб на зуб не попадал, но нам плевать. Лондон, увидев меня, сразу же накинулась с воплями:
— Ты что, сдурела?! Хочешь воспаление легких получить? — Она набросила на меня чье-то пальто или куртку — я не разглядела — и повела в дом. — Что ты этим хотела доказать, а?
Кстати, краем глаза я заметила Трента, он все-таки пришел.
— Мне нужно было понять, — ответила я. — Я поняла.
— И что же ты поняла? — со скептизмом в голосе спросила Лондон.
— Что нужно жить сейчас, — произнесла я.
Минус еще пару записей «Встретить восемнадцатилетие Лондон» и «Парень». Следующим идет «Память».
Двадцать четыре
— Живее, живее, собирайтесь! — восклицала Фелиция.
Олли бегал по дому и радовался новой игрушке, которую я ему подарила — что-то вроде запоздалого подарка на рождество или Новый год. Он носился с игрушечным самолетиком, держа его в руке, и делал вид, что управляет им. При этом он постоянно имитировал звуки самолета, что у него не очень получалось.
— Вжи-и-и-и-у, вжи-и-и-и-у, — говорил мальчик.
В доме стоял ужасный гул, все суетились, собирали вещи и продукты в дорогу. Это даже забавно, ведь мы совершенно не собирались, когда ни с того ни с сего поехали в Чикаго. А тут всего лишь Окленд в нескольких часах езды, но собираем вещи мы в десять раз дольше. К тому же, сейчас с нами едет Ив и Олли, наверное, из-за этого получается накладнее с дорогой.
С Лондон ничего известно не было, она почти две недели не связывалась со мной — сразу же после её дня рождения. Как-то раз я зашла к ней домой, но дворецкий сказал, что подруга чувствует себя неважно, вероятно, простуда, и не может спуститься.
Обойдя дом по кругу, — мне нужно было тихое помещение, чтобы позвонить Лондон — я зашла в чью-то комнату. Нельзя было сказать, на первый взгляд, чья это комната, ведь здесь стояли две кровати, но, тем не менее, я предположила, что здесь живет Фо. Меня привлекла фотография в рамке, одиноко стоящая на тумбочке. На ней были запечатлены обнимающиеся Фо, Олли и еще кое-кто. Девушка, лет двенадцати на вид, с темными волосами, как у Фелиции, и с карамельными глазами. Знаю, что любопытство — это плохо, но не понимаю, что на меня нашло в тот момент. Аккуратненько открыв рамку и достав фотографию, я прочла надпись, сделанную на обороте. «Фелиция, Джудит и Олли. 24 апреля 2010». Затем вставила фотографию обратно и положила на место.
Еще мой взгляд привлекла книга, а точнее торчащая в ней закладка-фотография. «Убить пересмешника», — прочла я название книги про себя. Фотография была потрепанная, уголки её загнутые, а сама она пожелтела, но я четко могла различить девушку, вылитую копию Фо, и парня, стоящего рядом с ней. На обороте была дата: 1987г. Безусловно, это были родители Фелиции, видно и невооруженным взглядом.
— Что ты делаешь? — Я обернулась от испуга и выронила книгу из рук.
— Эм… я просто искала уединения, — присев, быстро захлопнула книгу, вложив туда фотографию, и начала бубнить себе под нос, — мне нужно было позвонить, а в доме так шумно.
— Ясно. — Патрик пожал плечами. — Но ты лучше ничего не трогай, а то сестрица будет в бешенстве. — Он кивнул в сторону книги, которую я, как думала, незаметно положила на тумбочку.
