Исповедь гейши - Накамура Кихару (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Давай поженимся, — тотчас предложил он. — Тогда ты навсегда избавишься от неприятностей.
Поскольку он знал, как достается мне от знакомства с К., я полагала, что он просто хочет мне помочь.
— Я не позволю, чтобы на мне женились из одного сострадания, — возразила я.
— До сих пор я молчал, но сейчас скажу, что люблю тебя. Дорог мне и твой малыш. Я был бы счастлив, если бы мы поженились, пусть даже ради ребенка.
Тут я не могла сдержать своих слез и решила во всем ему открыться, но он и после этого не отказался от намерения жениться.
Вероятно, воспротивятся его родители и братья с сестрами, полагала я, но он сумел настоять на своем. Мама и бабушка изрядно устали от истории с К. и были рады узнать, что я хочу порвать с ним. Но мое желание выйти замуж за неизвестного фотографа десятью годами моложе меня они посчитали неприемлемым и решительно воспротивились этому.
Поскольку мой дедушка оказался бонвиваном, бабушка с двадцати восьми лет фактически не жила с ним и, стараясь следовать идеалу добропорядочной супруги и матери, заботилась лишь о семейном очаге и даже пеклась о его наложнице.
Мой отец тоже был усыновлен ради моей матери, и та с двадцати шести лет фактически жила отдельно от него. Она совершенно в духе «Высшего наставления женщине» придерживалась мнения, что жена должна заботиться о семье и детях, отбросив всякие мысли о мужчинах. Вот почему мама и бабушка полагали, что у меня, пожалуй, не все в порядке с головой, коль скоро я состояла в связи с К., а теперь позволяю, чтобы меня «околпачил» (как они выражались) Н., если собираюсь выйти за него замуж. Им представлялось сущим безумием то, что я к тому же хочу сочетаться браком с мужчиной, который моложе меня на целых десять лет.
Меня с раннего возраста формировала любовь к мужчинам, и я всегда руководствовалась ею. От мужчин я также научилась как следует наслаждаться жизнью. (Об этом я подробно рассказывала в первой части. Сколь многое любовь этих мужчин определила во мне! Без этого наркотика я не могла бы жить. Ничего не изменилось и теперь.)
Моя мать и бабушка оставались непреклонными.
— Нам не нужны мужчины. Мы сами с двадцати лет видим перед собой одну задачу — воспитание детей. У тебя прекрасный сын. Обязанность и высшее счастье всякой женщины состоит в том, чтобы всю свою жизнь посвятить воспитанию ребенка. Нам непонятно, почему ты обязательно хочешь жить с мужчиной. А ведь самое лучшее то, чтобы мы жили все вчетвером — мирно и ладно. Ты ведь, к счастью, можешь прокормить нас своей работой. И мы так бы хорошо зажили вчетвером. Зачем тебе надо, чтобы здесь был еще один мужчина?
Что же такого замечательного в том, чтобы жить с двумя бабушками и ребенком и ради них работать? И какое это высшее счастье похоронить себя, избрав единственной целью своей жизни воспитание детей. Они вдвоем никогда бы меня не поняли. Сколько мы ни спорили, они неизменно твердили о моем «безумии». Тут уж действительно не до шуток. Должны ли эти две просвещенные старухи и воспитание ребенка стать моим единственным смыслом жизни? Тогда я бы точно обезумела… Мы совершенно не понимали друг друга.
Я решила в любом случае выйти замуж за Н.
К. я сказала, что он, если мы сейчас расстанемся, останется для меня прекрасным воспоминанием, ведь наше взаимное влечение и нежное чувство неминуемо угаснет. Если все будет продолжаться по-прежнему, то мы наверняка под давлением внешних обстоятельств однажды начнем ненавидеть друг друга. Вот чего я боюсь. Сейчас же мы могли бы достойно расстаться, но если мне придется и дальше все терпеть, это неизбежно закончится выяснением отношений. А теперь есть возможность расстаться по-хорошему. Я бы вновь вышла замуж, и ребенок обрел бы семью.
Дети самого К. также подрастали, и, похоже, он был согласен со мной, что сейчас пришло время расстаться (пусть это будет и тяжело, когда чувства еще живы, но это наилучший выход, считала я).
Итак, я продала свой магазин и построила для нас небольшой домик в районе Адзабу на улице Сан-гэнъя-тё. В этой связи мне следует упомянуть плотника Такахаси. Это был в высшей степени честный человек, и со своим братом они оказались очень добры ко мне, хотя у меня не было денег. Они построили довольно прочный и опрятный дом, потребовав лишь оплатить материалы.
Хотя Н. был еще достаточно молод, ему была близка японская традиция. Перед домом, скрывающимся за черным забором, мы посадили иву, которую было видно снаружи. Дом располагался на той же стороне улицы, что и парк Арисутава, и был хотя небольшим, но изящным.
Мы вполне обошлись бы скромной свадьбой в узком кругу, но для моего мужа это была первая свадьба. Хоть я и была невестой с ребенком, но он, двадцатипятилетний мужчина, обязан был устроить ради своих родителей и братьев с сестрами официальное свадебное торжество. И если у нас будет ребенок и мы не сможем позже показать ему нашу свадебную фотографию, это тоже было бы не очень хорошо. Так что мы устроили свадьбу в зале торжеств Мэйдзи.
Я венчалась, как принято, в белом свадебном кимоно, и поскольку по буддийскому календарю выпало счастливое воскресенье, то регистрация новоиспеченных супружеских пар была поставлена на поток. Это поразило меня.
Но мы заказали свадьбу по высшему разряду, с сопровождением музыки гагаку, звучали сё, род свирели из бамбука, ихилшршш, инструмент, который можно сравнить с продольной флейтой. Наши американские гости были в восторге.
Мои мать и бабушка отказались прийти, а других родственников у меня не было. И выглядело бы некрасиво, если бы со стороны невесты никого не было, поэтому я пригласила американских друзей: родителей полковника Ширра, которому будет суждено первому установить на Луне американский флаг (они очень любили моего сына), а также директора и завуча школы на Вашингтонских холмах и одного адвоката с супругой.
Пришла еще дочь моей старой приятельницы Коэйрё из Симбаси, вышедшая замуж за Янагия Кингоро. Мисако был тогда еще подростком. Среди прочих моих гостей значились ныне покойный маэстро Сэкисэкитэй Момотаро, его жена, иллюзио-нистка Сёкёкусай Киёко, и чревовещатель Хансима Сабуро. Поскольку выдался чудесный день, свадьбу праздновали в саду. Она получилась на славу благодаря стараниям присутствующих там артистов. Единственный неприятный момент пришлось пережить, когда моя горничная Фуми, указывая пальцем на одну даму в подвенечном наряде западного образца, громко воскликнула:
— В первый раз вы именно так были одеты, верно?
Я порой показывала альбом с фотографиями свадьбы со своим первым мужем, где на мне было подвенечное платье западного образца. Вот об этом и вспомнила Фуми.
Со стороны Н., как и полагается, собрались родители, братья с сестрами и многочисленные родственники, тогда как ко мне пришли лишь американцы и артисты, что хоть на первый взгляд придавало самому торжеству яркость и необычность, во мне пробуждало лишь чувство одиночества.
В отличие от свадеб, где все неподвижно сидели, держали длинные речи и скучали, у нас царила по-настоящему непринужденная атмосфера, что скорее свойственно свадьбам американского образца. Я далее хотела взять с собой сына, но мама и бабушка воспротивились, и поэтому пришлось оставить его дома.
После свадьбы мы въехали в наш новый дом. Детскую комнату мы устроили рядом с нашей спальней. К радости моего сына, Н. заказал шкаф, письменный стол и стул по его росту. Сыну изрядно надоело спать каждую ночь с бабушкой. А теперь наконец у него появилась своя комната. Мать и бабушка всегда были против детской комнаты, где он должен был спать один.
Пришлось потратиться, чтобы устроить в доме темную комнату, где я также участвовала в проявлении пленки и печатании снимков. Н. был очень доволен своим молодым старательным помощником Ямада Кадзуо.
Самым же счастливым среди нас был мой сын. Он бегал по пятам за своим папой и во всем подражал ему. Из «большого брата» тот стал папой.
Н. оказался настоящим семьянином, так что мы всегда ходили втроем купаться или гулять. Когда выпадал снег, мы втроем отправлялись в парк Сиба, чтобы полюбоваться снегом, а на Новый год традиционно посещали храм Мэйдзи. Если малыш, случалось, напроказничает, то незамедлительно получал по заднице. Затем они оба, как ни в чем не бывало, отправлялись в ванную, где терли друг другу спины. То было самое счастливое для нас с сыном время.
