E-mail: белая@одинокая - Адамс Джессика (чтение книг TXT) 📗

Может, в тот вечер, возвращаясь со сквоша, Билл остановился у моей двери, хотел постучать и по-соседски заглянуть на огонек. Или занести очередную железяку, что я отдавала ему в починку. Я будто видела эту сцену. Билл, застенчивый, скучающий по дому, стоит у моего порога, а я хриплым пьяным голосом ору про дикарей, парней из «Фути шоу», мальчиков со стимулирующими презервативами, преступников, педофилов, типов из Бонди в мушиных очках и мужчин, которые носят бейсболки задом наперед. «Любовь порой приходит в чужом обличье». Надо думать. К истеричкам вроде меня по-другому и не подъедешь.

Черт! Я схватила трубку и набрала номер Хилари.

— Да?

У нее был Пол. Опять, наверное, положил голову ей на колени — поэтому ее голос и звучал так странно.

— Слушай, как можно найти Билла, не обращаясь в полицию?

— Гм. Погоди-ка, я спрошу.

Бу-бу-бу. Спрашивала она, конечно, Пола.

— Ничего не можем придумать, — сообщила она наконец.

Конечно, не могут. И не пытались даже.

— Через Интернет не искала?

— Пыталась, — вздохнула я. — Позвонила его провайдеру, но они сказали, что он разорвал контракт и отключился.

— А они могут его как-нибудь найти?

— Ну, они запустили поиск по имени и нашли только Билла Брайсона, Билла Клинтона и Билла Кросби.

— М-да.

— Кажется, он не хочет, чтобы я его нашла, — мрачно проговорила я.

— Нет.

— Нет.

— Жаль.

— Ничего.

Тут Хилари осенило:

— Мы собираемся на выходные в Байрон. Хочешь, присоединяйся.

— Только не втроем.

— Да нет, целая толпа собирается. И Джоди, и Диди. Едем в Байрон-Бэй на… — Хилари запнулась, вспоминая название, — на Фестиваль женских короткометражек.

— А мне показалось, что ты этот фильм терпеть не можешь.

— Верно. Но им все равно, считают, что фильм и должен вызывать споры. И потом, выходные есть выходные. Диди нас и отвезет.

— Я буду себя чувствовать одиночкой.

— Кота захвати.

— Он мне, к твоему сведению, не сексуальный партнер.

— А почему бы тебе не поискать там Билла?

— Да, конечно. На пляже.

— Он же из Дорриго, верно? — спросила Хилари. — А это как раз по пути. Ну почти. Если как следует попросить Джоди… Может, его родители там. Наверняка кто-нибудь его знает.

— Ну да.

— Так ты едешь?

Хилари, как всегда, была права. Мне понадобилось пять секунд, чтобы решиться.

— Только если не буду чувствовать себя совсем одинокой.

Положив трубку, я отыскала карту Нового Южного Уэльса. Осталась еще со времен Энтони Андерсона, на карте темнели пятна от шоколада — Энтони ездил в какие-то богом забытые уголки, а я исключительно со скуки поедала над картой хрустящие шоколадные хлопья.

Сама не знаю, зачем я это делаю. Вот она, возможность не будить спящих далматинцев и золотистых ретриверов. Билл исчез из моей жизни. Убрался за сотни миль отсюда, и моему спокойному существованию больше не грозят никакие драмы. Я могу забыть эту унизительную историю с Пьером Дюбуа и заниматься своими делами. Придумывать брошюры для «Удачи», и больше не менять прическу, и оставаться одинокой.

Но кое-что так и не было закончено, и это не давало мне покоя. Наверное, я ждала, что кто-нибудь из нас нарушит это молчание. Я просто не знала когда. А теперь Билл исчез, и стало ясно, что мне позарез нужно многое сказать ему. Конечно, в том числе и кое-что очень обидное. После фильма я стала лучше понимать его. Не то чтобы Билл стал мне симпатичнее — просто я четче представляла себе, что творится в его несчастном, перетруженном мозгу умника, где скрипят колесики и вспыхивают лампочки.

Дорриго находился далеко от побережья. За много миль от Байрона. Но если ты в нормальном расположении духа, и не мчишься сломя голову на этот фестиваль, и ничего не имеешь против того, чтобы остановиться и перекусить в маленьком городишке…

Я позвонила Джоди.

— Слушай, Диди мне тут рассказала о рекламной кампании против анорексии. Поздравляю!

— Спасибо. Слушай, тебе меня очень жалко?

— С чего это? — опешила Джоди.

— А в Байрон-Бэй очень спешишь?

— Да с чего вдруг?

— А как насчет обеда в Дорриго?

He знаю, то ли это чувство вины, то ли женская солидарность, то ли просто травка, но Джоди согласилась. В пять утра в субботу мы залезаем в старый фургон Диди, прихватив спальные мешки и чайные пакетики, и отправляемся на Фестиваль женских короткометражек в Байрон-Бэй. Через Дорриго.

И Роджера я с собой в качестве партнера не беру.

Глава тридцать пятая

Роджера все-таки пришлось взять. Мама обзавелась новым ухажером, которого она упорно именует другом, и у него аллергия на кошачью шерсть. И на освежитель воздуха, и на лак для волос, но в первую очередь — на кошек. И этот астматик собирался завалиться к маме на все выходные. Вот дерьмо.

— А соседи не могут его покормить? — спросила мама.

— Мне нельзя держать кошек.

— А кто-нибудь из девочек?

— Они все тоже едут.

— А та, другая девочка? — предложила мама. — Та, с детьми.

— У Хелены Четтл уже есть кошка. И собака тоже.

— Ты хочешь сказать, что у нее и семья, и кошка, и собака?

Как меняются времена. Я еще помню годы (1972-й, например), когда людям вроде моей мамочки такие вещи казались совершенно нормальными.

— Так где ты откопала этого типа?

— Познакомились у Джоди на вечеринке, — объяснила мама.

— На той премьере?

— Ну да.

— Я его не заметила.

— В фильме снималась его бывшая жена.

— Это которая? — спросила я.

— Та, что появилась в самом конце. Она говорила, что мужчины вроде автобусов — загрязняют воздух и никогда не появляются вовремя.

— А как он перенес твое сравнение с автобусами — что если стоять достаточно долго, кто-нибудь да появится? — поинтересовалась я.

— Нашел мои слова потрясающими.

— Да ну?

Билл сравнивает женщин с машинами, мама мужчин — с автобусами. Ну и дела…

В день отъезда в 4.30 утра подходящей тары для Роджера у меня еще не было. Каждый раз, когда я запихивала его в коробку, которую стащила в супермаркете, оттуда моментально выстреливала когтистая лапа, следом высовывалась голова с глазами, суженными, как у Микки Руни в «Завтраке у Тиф-фани», — и все усилия шли прахом. Стоило поднести Роджера к соломенной корзине, в которой он приехал, как он тотчас вцеплялся мне в запястье.

Через полчаса подкатили цыпоньки. Хилари поднялась за мной. С утра пораньше она выглядела усталой, старой и больной. И влюбленной.

— Ты ведь не повезешь кота просто так? — спросила она с ужасом.

— В коробке ему не нравится, а в корзину я его вообще засунуть не могу.

— Ты Джеймса Херриота [24] читала?

— Нет.

— А я читала. На твое счастье, я библиотекарь, и у нас есть «О всех созданиях, больших и малых» в пяти экземплярах и крупным шрифтом. Значит, сделаем вот что.

Хилари сдернула с кровати одеяло и набросила на Роджера, точно сеть на крокодила. Потом сгребла яростно барахтающегося под одеялом кота и закатала, как мумию. Из свертка торчала одна голова.

Роджер был очень и очень зол.

— Если надо родить теленка, Джеймс Херриот тоже пригодится, — заметила Хилари.

Когда мы влезли в фургон, настроение у всех было приподнятое — удивительно, если учесть, сколько им пришлось меня ждать и который был час.

Пол еще больше напоминал Андре Превена — с опухшими от недосыпа глазами и морщинами в уголках рта. Я отметила, что на нем один из свитеров Хилари (мешковатый, старый-престарый), но ничего не сказала.

Диди обложила себя магическими кристаллами, сумкой с драже и стопкой дисков Энии — на долгую дорогу. Джоди с режиссерским видом устроилась на переднем сиденье. На этот раз обошлось без марлевых подгузников, только парой дымчатых очков и черным сарафаном.