Первый день - Леви Марк (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

Хранитель музея предпочел сменить тему. Он подозвал официантку и сделал заказ.

— Возможно, у меня найдется нечто интересно е для вас, — сказал он. — Когда я проводил исследования диска из Небры — только Богу известно, сколько времени это могло продлиться, — то случайно наткнулся на один документ в Национальной библиотеке. Я тогда подумал, что он поможет мне в работе, но этот путь оказался ошибочным — для меня, но не для нас. Я напрасно пытался найти сведения о нем в моих записях, мне ничего не удалось отыскать, но я хорошо помню его содержание. Это текст на геэзе, очень древнем африканском языке, буквы которого напоминают греческий алфавит.

Похоже, Кейру заинтересовал его рассказ.

— Геэз, — подхватила она, — это язык семитской группы, на его основе развивались амхарский в Эфиопии и тигринья в Эритрее. Письменность эта возникла примерно три тысячи лег назад. Самос удивительное, что у геэза и древнегреческого языка схожи не только буквы, по и некоторые фонетические особенности. Православные христиане Эфиопии считают геэз божественным откровением, ниспосланным Еносу. В Книге Бытия [15] Енос — сын Сифа, отец Каинана и внук Адама; на древнееврейском «Енос», а точнее, «Энош» обозначает понятие человечества. В эфиопской православной Библии сказано, что Енос родился в триста двадцать пятом году от Сотворения мира, соответственно за тридцать восемь веков до Рождества Христова — согласно иудейской мифологии, в допотопную эпоху. Что? Что-то не так?

Вероятно, я как-то странно смотрел на Кейру, потому что она прервала свой рассказ и заявила, что теперь, судя по всему, может быть спокойна: наконец-то я заметил, что ее основная профессия состоит вовсе не в том, чтобы помогать мне в подготовке нового путеводителя «По дорогам мира».

— Вы помните, что говорилось в том тексте, написанном на геэзе? — спросила она у хранителя музея.

— Давайте сразу уточним, что оригинал был действительно написан на геэзе, однако я держал в руках только его позднейшую копию, сделанную в шестом или пятом веке до нашей эры. Если память мне не изменяет, там говорилось о небесном диске, своего рода карте звездного неба, каждая часть которой должна была указать пути заселения мира. Перевод, приложенный к документу, показался мне довольно туманным, допускающим разные толкования. Однако в тексте, где-то в середине, встречалось слово «воссоединение», это я ясно помню, и это понятие напрямую связывалось с другим — «разделение». Нельзя сказать наверняка, подразумевается ли под этим в данном случае разрушение нашей планеты. Возможно, мы имеем дело со священным текстом или с еще одним пророчеством, но это лишь мои догадки. В любом случае этот текст слишком древний, чтобы он имел прямое отношение к диску из Небры. Надо бы вам съездить в Национальную библиотеку. Сами посмотрите книгу и сделаете выводы. Не стану тешить вас напрасными надеждами, вероятность, что этот документ поможет вам разгадать тайну вашего украшения, невелика, однако я на вашем месте все-таки наведался бы в библиотеку. Кто знает?

— И как нам найти там этот документ? Национальная библиотека огромна!

— Я точно знаю, что видел текст во франкфуртском филиале. Я часто бывал в мюнхенском и лейпцигском филиалах, но я абсолютно уверен, что эту рукопись нашел именно во Франкфурте. Погодите, кажется, я припоминаю, что видел ее среди других редких старинных рукописей, только вот в каком именно разделе? С тех пор прошло уже десять лет. Надо мне привести в порядок свои бумаги. Займусь этим прямо сегодня вечером. Если найду что-то интересное, сразу вам позвоню.

Расставшись с хранителем музея, мы с Кейрой решили пройтись пешком. Старинный городок Небра обладал особым очарованием, да и нам не мешало совершить прогулку после обильного ужина.

— Мне жаль, что я втянул тебя в это приключение без начала и конца.

— По-моему, ты шутишь, — ответила Кейра. — Надеюсь, ты не собираешься отступать, когда мы только подошли к самому интересному? Не знаю, какие у тебя планы на завтрашнее утро, но я намерена отправиться во Франкфурт.

Мы неторопливо шли через неширокую площадь с прелестным фонтаном посередине, когда неведомо откуда появилась машина и ослепила пас фарами.

— Черт, этот придурок едет прямо на нас! — крикнул я Кейре.

Мне едва хватило времени, чтобы втолкнуть Кейру в какие-то ворота; мчавшаяся с бешеной скоростью машина задела меня, ее занесло, затем она выехала с площади на широкую улицу и исчезла из виду. Если этот ненормальный хотел нас напугать, он достиг своей цели. Я даже не успел запомнить номер автомобиля. Я помог Кейре прийти в себя. Она посмотрела на меня непонимающе: то ли ей все это приснилось, то ли этот тип действительно хотел нас сбить. Ее вопрос поставил меня в тупик.

Я предложил ей пойти куда-нибудь выпить, чтобы взбодриться. Ей не понравился мой способ борьбы с волнением, и она предпочла вернуться в гостиницу. Поднявшись на свой этаж, я с удивлением обнаружил, что в коридоре стоит кромешная тьма. Одна перегоревшая лампочка — это еще ничего, но чтобы все разом… Теперь уже Кейра проявила благоразумие.

— Не ходи туда, — приказала она, удержав меня за рукав.

— Наш номер в самом конце коридора, так что выбора у нас нет.

— Давай спустимся на первый этаж и сообщим дежурному администратору. Нечего строить из себя героя, я чувствую: что-то здесь не так.

— Скачок напряжения — и выбило предохранители, вот что не так!

Однако я понял, что Кейра встревожена, и согласился спуститься вниз.

Дежурный несколько раз извинился, такое, сказал он, у них прежде не случалось. Это показалось нам тем более странным, что к первому этажу и к нашему электричество было проведено от одного щитка, но внизу свет горел повсюду. Мужчина взял карманный фонарик и попросил нас подождать в холле, пока он разберется с неполадками.

Кейра увела меня в бар, заметив, что благодаря рюмочке шнапса ей, может быть, удастся уснуть.

Прошло уже двадцать минут, как дежурный отправился наверх.

— Посиди здесь, я пойду посмотрю, что происходит. Если через пять минут не вернусь, вызывай полицию.

— Я иду с тобой.

— Нет, ты останешься здесь, Кейра! Послушай меня хотя бы раз, а то завтра я открою дверцу машины и выкину тебя вон. И помолчи, пожалуйста, я знаю, что говорю!

Мне не следовало отпускать дежурного одного, а ведь Кейра почувствовала беду, но я ей не поверил. Я поднимался по ступенькам, чутко прислушиваясь к малейшему шороху и громко выкрикивая все подряд известные мне немецкие имена, потом продвигался на ощупь по темному коридору. Сначала я нашел фонарик, наступив на него, а потом и дежурного, распростертого на полу. Вокруг его головы растеклась лужа крови, сочившейся из глубокой раны. Дверь нашего номера была распахнута настежь, окно тоже, вещи вытряхнуты на пол и разбросаны по всей комнате, однако вор ничего не украл, только нанес жестокий удар по моему самолюбию.

Офицер полиции перечитал мое заявление, к которому мне нечего было добавить. Сначала я поставил свою подпись, затем Кейра, и мы вышли из комиссариата.

Хозяин нашей гостиницы помог нам переселиться в другое место, здесь же в городе. Ни я, ни она не могли заснуть. Пережив вместе весь этот ужас, мы сблизились. Ночью в кровати, когда мы лежали, крепко прижавшись друг к другу, Кейра, нарушив свое обещание, поцеловала меня.

Конечно, о романтической обстановке я мог только мечтать, однако это неожиданное напоминание о прежних чувствах я принял как драгоценный дар; засыпая, Кейра взяла меня за руку, и это ласковое прикосновение было приятнее жарких поцелуев.

На следующее утро мы завтракали на террасе пивного ресторана.

— Мне надо кое-что тебе рассказать. То, что произошло вчера, случилось со мной не впервые. А потому я пытаюсь понять, кто взломал дверь в наш номер и был ли это обычный вор, а еще мне хотелось бы знать, кто сидел за рулем машины, которая нас чуть не сбила.