Повесть об Остролистном холме - Алберт Сюзан Уиттиг (книги txt) 📗
— Мы снова оказались вашими должниками, — заключил он, криво улыбнувшись. — Не найди вы эти щипцы с клеймом Огдена, улик для его ареста оказалось бы недостаточно.
— Для доказательства его вины улик и сейчас может не хватить, — сказала мисс Поттер. — Разве что найдется свидетель или сам Огден не выдержит и расскажет, как было дело. — Она посмотрела на Хилиса. — Вы полагаете, такое может произойти?
— Думаю, да, — ответил Уилл. — Он загнан в угол.
— Но еще больше меня занимает это… вторжение, как вы сказали, животных. И Грошик был с ними?
— Ну конечно же я был с ними! — закричал Грошик, подпрыгивая в ладонях мисс Поттер. — Это было поразительное ощущение! Все животные проявили исключительную храбрость. Они…
— Все это очень странно, — сказал Уилл. — Капитан Вудкок, например, уверял меня, что ничего не заметил. Правда, он был занят Огденом, а в конюшне творилось Бог знает что — люди метались и кричали, все хотели как можно скорей выбраться на улицу. К тому же там было довольно темно, и этого зверька я заметил по чистой случайности. — Хилис улыбнулся. — Уж не герой ли он вашей следующей книги?
— Нет, — ответила мисс Поттер, немного волнуясь. — Следующая книга будет о трех непослушных котятах. Они потеряли свои платьица и очень огорчили маму. — Беатрикс покраснела и отвела глаза. — Мои герои не блещут глубиной характера, а сюжеты — сложностью. Я пишу для маленьких детей, а они любят читать про озорных зверьков, которые попадают в разные неприятности. Это чтение не назовешь захватывающим.
— Дети с радостью прочли бы историю про меня, даже не сомневайтесь, — решительно вступил в разговор Грошик. — Вот это будет захватывающим чтением! Напишите про Большой Барсучник — потрясающий дом под землей, ему конца и края нет. Ну и про горсточку счастливцев, конечно, и про спасение юной девы из беды. Да от такой книги не оторвешься!
— Я знаю о ваших детских книжках, — сказал Уилл, не понимая, почему мисс Поттер говорит о них, словно извиняясь. Ведь ей известно, какую радость доставляют они детям. — Мои юные родственники от них в полном восторге, — продолжал он. — Они бы мне страшно позавидовали, когда б узнали, что я видел ваши рисунки еще до того, как они попали в книгу. Вы не откажетесь мне их как-нибудь показать? — Заметив, что Беатрикс колеблется — уж не смеется ли он над ней, — Уилл добавил: — Хотя бы как награду за спасение вашей морской свинки.
— Ну разумеется. — Она подняла на него блестящие голубые глаза. — Конечно, Грошик — всего лишь морская свинка, — сказала она, понизив голос, — но у меня особое отношение ко всем моим животным. Кэролайн очень обрадуется, что Грошик спасен — ведь она так переживала, когда он потерялся. Спасибо вам, мистер Хилис. — И Беатрикс поцеловала оранжевую головку. — Нам нужно отпраздновать это событие.
Этим утром и в Большом Барсучнике была причина для торжества. К обеденному столу добавили секцию, в трапезную внесли еще две скамейки, соответственно увеличили количество тарелок, чашек, ножей и вилок. Оглядев стол, Босуорт с удовлетворением отметил, что несколько крыс из дозорного отряда остались в гостинице, что количество ежей увеличилось с одного до трех и что Петрушка сидит в окружении кротов, которые, положив себе по двойной порции сосисок, наперебой рассказывают ей о вчерашних приключениях.
Но более всего сердце Босуорта радовалось тому, что за столом Большого Барсучника теперь сидят не два барсука (он сам и юная Петрушка), а целых четыре! Ибо прошлой ночью, в результате этого поразительного, невероятного, захватывающего похода к месту барсучьих боев, им удалось спасти обе жертвы похищения — Примулу и ее дочурку Ромашку, — которым грозила мучительная смерть.
Но и это еще не все.
Когда измученные животные вернулись наконец в Большой Барсучник, Примула и Петрушка уложили Ромашку в постель, не забыв дать малышке ложечку меда и положить грелку к озябшим задним лапам. Остальные же — две лисы, кроты, крысы, горностаи и ласки — открыли кувшин бузинного вина и дружно выпили его, удобно устроившись перед камином в гостиной, под снисходительными взглядами предков Босуорта, устремленными на пирующих из золоченых рам.
Наступила полночь, а они вновь и вновь переживали восхитительные подробности Великого Похода (так с той поры стало именоваться это событие): вспоминали, как призвал их к атаке пронзительный свисток констебля — словно боевая труба дала сигнал идти в наступление; как лавиной спустились они с холма и, презрев опасность, ворвались в конюшню; как хватали за лодыжки перепуганных людей и впивались зубами в хвосты трусливых собак — да, да! и в хвост свирепого Мясника тоже; как ловко открыли клетки и освободили плененных крыс и как повалили ограду вокруг арены, чтобы Примула с дочкой могли убежать.
Они как раз открыли второй кувшин, чтобы освежить в памяти долгий путь назад, к Остролистному холму — тяжелый подъем, грозные тени Кукушкина леса, переправу по шаткому стволу над бездонной пропастью, ревущий ручей, который пришлось преодолеть вброд, — когда трижды прозвонил колокольчик у парадного входа. Поскольку Метелка и Шваберка уже легли, сам Босуорт, весьма недовольный, что его оторвали от приятной компании у камина, сунул лапы в домашние туфли, взял свечу и отправился открывать дверь.
Отодвинув засов, он сначала лишь слегка приоткрыл створку.
— Час уже поздний, — сказал барсук в темноту довольно строгим тоном, — а вечер у меня выдался трудным. Так что, надеюсь, причина вашего прихода не пустячная.
— О да, сэр, причина весьма серьезная, сэр! — раздался юный голос. — Это я, Колючка. Я ищу матушку и сестрицу. Ведь они здесь, правда? Позвольте мне войти, сэр, умоляю вас!
Босуорт открыл дверь пошире и, к немалому своему удивлению, увидел на пороге барсучонка.
— Колючка?! — вскричал почтенный барсук, совершенно изменив тон. — А мы-то думали, что ты пропал. Входи, мой мальчик, входи скорее. Вот уж твоя матушка обрадуется!
Слово «обрадуется» оказалось слабоватым для выражения того, что произошло дальше. Воспоследовали радостные вопли, слезы облегчения, вздохи, охи и ахи, объятия и поцелуи. Все животные с восхищением взирали на эти свидетельства счастливого воссоединения семейства, и было видно, что сердца присутствующих переполняет восторг. И все в один голос признали, что лучшего завершения этого чудесного вечера просто невозможно себе представить.
Затем, естественно, были предоставлены и необходимые разъяснения. Для взрослых открыли третий кувшин бузинного вина, а юного барсучонка освободили от ботинок и курточки и усадили у огня со стаканом теплого молока и тарелкой приготовленного Петрушкой рисового пудинга с корицей и мускатным орехом. Подкрепившись, он рассказал свою историю.
Колючке удалось убежать от ловца барсуков, который самым беспощадным образом разорил их дом в каменоломне у Фермы-На-Холме и похитил Примулу и Ромашку, однако при побеге он поранил ногу. Его нашел Джереми Кросфилд («Замечательный юноша, — пробормотал Босуорт, — превосходный во всех отношениях…») и отнес сначала к ветеринару, а потом домой, где жил со своей тетушкой. Там Колючка отдохнул и окончательно поправился. А этим вечером Джереми положил барсучонка в мешок и отнес в конюшню позади сорейской гостиницы, где они и спрятались на чердаке. По всей видимости, у Джереми, подрабатывающего на конюшне, был некий план, согласно которому он собирался сорвать барсучий бой и спасти мать и сестру Колючки. План этот мальчику не удалось привести в исполнение, поскольку в дело вмешался констебль — он засвистел в свой свисток, и в конюшне поднялась страшная суматоха. Потом туда ворвались животные, и неразбериха еще больше усилилась. Колючка и Джереми наблюдали за происходящим с чердака и подбадривали животных. Когда же атака закончилась и все мужчины покинули конюшню, Джереми снова положил Колючку в мешок и спустился с чердака.
