Ночь в «Восточном экспрессе» - Генри Вероника (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗

«Нет», – подумал Райли. Он правильно поступил, что ждал. Когда умолкли последние аккорды песни, которая принадлежала им в то лето, он пришел к выводу, что, может, он и ждал почти всю жизнь, но их брак станет идеальным.

Глава тридцать первая

Саймон и Стефани решили, что она первая переговорит с Бетт и объяснит: Саймон знает про ребенка. Не важно, как они себя поведут, накал эмоций будет велик. Стефани подумала, что Бетт испугается, если Саймон, даже при всем своем сочувствии дочери, встретится с ней прямо сейчас.

Бетт у себя в номере измучилась, проплакав всю ночь.

– Я не спала, – сказала она Стефани. – Не могу поверить, что я так сглупила. Я всегда думала, что девчонки, которые залетают, просто тупицы. А после того, что случилось с мамой…

Стефани села на незастланную кровать. Требовалось тщательно подобрать слова. Девушка должна знать правду, но незачем излишне чернить Таню.

– Тебе нужно кое-что узнать, Бетт. Твой папа не заставлял твою маму делать аборт, – начала Стефани. – Думаю, может, твоя мама немножко переиначила историю. Вероятно, она была расстроена тем, что произошло.

Она старалась быть как можно тактичнее.

– Как она могла так поступить?! – воскликнула Бетт. – Это же дурно.

– Может, она жалела о своем решении? – Стефани не представляла, как Таня может так манипулировать людьми, но не хотела портить отношения Бетт с матерью. Девушка, вне всякого сомнения, будет нуждаться в ней в течение ближайших нескольких месяцев. Стефани надеялась, что Таня сумеет для разнообразия подумать о ком-то другом, а не только о себе. – От огорчения и в состоянии стресса люди иногда совершают странные поступки.

Бетт кивнула:

– Наверное…

– И послушай… Я сказала твоему папе сегодня утром. О ребенке. У меня не может быть от него секретов. Надеюсь, ты не сердишься, я подумала, что так будет лучше. И, во всяком случае, он хочет, чтобы ты знала: он поддержит любое твое решение.

Бетт сглотнула.

– Где он?

– Ждет в коридоре. Он очень тебя любит, Бетт. – Стефани погладила девушку по щеке. – Ты хочешь с ним увидеться?

Бетт кивнула, говорить она не могла. Стефани подошла к двери и открыла ее. Там в тревоге стоял Саймон. Стефани посторонилась, пропуская его.

Отец и дочь без слов обнялись. Наблюдая за ними, Стефани ощутила комок в горле. Она понятия не имела, о чем думает Саймон, обнимая Бетт. Должно быть, вспоминает прошедшие годы, связанные с дочерью надежды. Может, сожалеет, что все сложилось так, а не иначе, или винит себя.

Дверь распахнулась и на пороге появился возбужденно улыбающийся Джейми.

– Эй, народ! Что тут происходит? Мы идем завтракать или как?

Он обвел взглядом их лица. Никто ничего не сказал.

– Что такое?

Бетт криво улыбнулась.

– Я залетела.

Джейми уставился на сестру.

– Когда? – спросил он. И тут же: – От кого?

Бетт колебалась. Смысла лгать или покрывать его не было.

– От Коннора…

– От Коннора? – Сжав кулаки, Джейми шагнул вперед. – Я его убью, – сказал он.

– Не надо, – попросила Бетт. – Все не так. Не вини Коннора. Это я совершила дурацкую ошибку.

– Он знает?

– Нет…

Боль и недоумение отразились на лице Джейми. Он подошел к сестре и обнял ее.

– Все будет хорошо, Бетти, – пообещал он ей. – Правда, папа?

Саймон кивнул, давясь слезами, и обнял своих детей.

«Семьи, – подумалось Стефани, – это не сплоченный коллектив, который движется по одному пути. В семьях случаются спады и подъемы. У каждого члена семьи свои проблемы, нерешенные дела и тайные планы. Иногда они совпадают, а иногда вступают в противоречие. В рамках семьи бывают единодушие, вражда и разногласия, которые постоянно претерпевают изменения. Но это не означает, что в основе своей семьи не являются единым целым. Вот так они и функционируют. У каждого своя роль, но случается, что в зависимости от обстоятельств роли меняются, в том числе на противоположные, переходят к другому человеку».

И Стефани осознала, какова ее роль в этой семье. Она будет тем человеком, который будет поддерживать их на жизненном пути. Им столько пришлось пережить, и каждый из них настрадался по-своему. В голове зазвучали слова песни Стиви Уандера. Что-то про то, что нужно оставаться сильным и двигаться в правильном направлении. Это она могла для них сделать. Она может быть «гласом умиротворения», «объективным взглядом».

Она шагнула к ним. Погладила Бетт по голове, сжала костлявые плечи Джейми, затем обняла за талию Саймона.

Они приняли ее в свой круг, все трое. И теперь их стало четверо. В этот момент Стефани стала членом этой семьи.

Глава тридцать вторая

– У нас есть только один день, – сказала на следующее утро за завтраком Эмми. – Поэтому нам нужно использовать его по максимуму.

– Что ж, – с готовностью откликнулся Арчи, – ты выбирай, куда хочешь пойти. По части культуры я дикарь.

– Думаю, нам надо пойти в Скуолу [29] ди Сан-Рокко. Посмотреть Тинторетто. Потом, может, в музей Пегги Гуггенхайм? Но я не знаю. Ты предпочитаешь классическое или современное искусство?

– Э… Пас. Ни на том, ни на другом не специализировался. Пойду, куда поведут.

Арчи сам признался, что в культуре он полный профан, но с радостью подчинился руководству Эмми. Во время их прогулки его больше всего умиляли восхищение Эмми и удовольствие, которые девушка получала от мелочей. Художественная лавка, витрина, заваленная красками в порошках, живостью цвета готовых поспорить с радугой, яркими, насыщенными и мощными. Выставка люстр из муранского стекла, вычурных до нелепости и даже до крайности: молочно-белые жгуты из стекла были украшены на концах рубиново-красными и изумрудно-зелеными вставками. На кампо Сан-Барбара, перед витриной крохотной лавочки у маленького каменного моста, Эмми ахнула при виде оригинальных вещей: чучел кроликов, мраморных черепов, старинных кукол, серебряных фигурок лосося.

– Я хочу все это привезти домой и расставить в своей студии!

Арчи решительно не понимал, зачем кому-то тащить такое в дом, но был очарован энтузиазмом Эмми.

Он, однако, с благодарностью познакомился с ошеломившими его творениями Тинторетто. Он не ожидал, что их величие повергнет его в такой трепет – все стены в Скуоле были расписаны с энергией и чувственностью, от которых ему захотелось заплакать. Никогда ничто не вызывало в нем таких чувств. У Арчи в голове не укладывалось, как человек может достичь такого совершенства. Сцены из Ветхого и Нового заветов глубоко его тронули, хотя он был совершенно уверен, что в Бога не верит. Арчи разглядывал потолки и упивался фресками, щедро сдобренными золотом.

– Это можно сравнить с религиозным переживанием, – заметил он. – Я не привык к такого рода вещам.

– Думаю, в этом суть великого искусства, – сказала Эмми, довольная его неожиданной реакцией. Она думала, что Арчи наскучит это через пять минут и он захочет двинуться дальше, но на самом деле именно она торопилась уйти. – Мы не можем оставаться здесь весь день, нам еще столько нужно обойти, подняться на столько мостов.

– Так куда теперь? – спросил Арчи, скромно сжимая бумажный пакет с открытками. Ведь он даже не удосужился покрасить стену дома за туалетом, когда ему сменили бак для воды.

Музей Гуггенхайм его смутил. Ему понравилась простота здания в стиле ар-деко, с широкими лестницами, ведущими к Большому каналу, но он совершенно не понял ничего из этого искусства, и привлекательным оно ему не показалось. Он долго вглядывался в работу Виллема де Кунинга «Женщина на пляже». Смутно различил ногу и голову, но если не считать их, создавалось впечатление, будто кто-то швырнул на холст кучу краски.

– Уверен, все это говорят, – сказал он Эмми. – Но и я так могу.

Она только засмеялась.

– И мне нравятся вещи, которые похожи на себя, – проворчал он. – На Тинторетто я готов смотреть хоть каждый день.