Сад теней - Эндрюс Вирджиния (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗

— Благодарю тебя, Джон. Но вопреки твоему мнению, я — женщина, также имеющая слабости. И мне очень нужен в этом доме верный друг, который помог бы правильно воспитывать детей и помогать мне поддерживать в этом доме должный порядок и возвышенный дух, — добавила я.

— Я понимаю, и я не могу представить себе более возвышенного предназначения. Давным-давно я осознал, что мое предназначение состоит в деятельности, которой другие либо боялись, либо не желали заниматься. Бог всемогущий по-своему затребует к себе своих воинов, — заключил он с улыбкой.

— Я полагаю, — ответила я, внимательно глядя на него,-ты сегодня смог воочию убедиться в том, о чем я писала тебе в своих письмах. Ты, вероятно, догадался, почему я иногда чувствую себя здесь очень одинокой.

— Да. А твое понимание намного глубже моего. Ты, я могу это уверенно заявлять, можешь рассчитывать на мою симпатию и преданность.

Взгляд его карих глаз, далеко не ясных и не теплых, стал неподвижным. Он сделал шаг навстречу.

— Я клянусь тебе, Оливия, — добавил он, — пока я здесь рядом с тобой, ты никогда не будешь чувствовать себя одинокой.

Я улыбнулась и протянула ему руку. Он бережно взял ее, и это рукопожатие означало заключение договора со мной и со Всемогущим создателем. Это событие стало самым большим утешением для меня за последние годы.

Когда я сообщила эту новость Малькольму, его реакция была наиболее типичной. Он удалился к себе в библиотеку. Завеса молчания, спустившаяся на Фок-сворт Холл, застыла словно тяжелый влажный воздух перед летней грозой. Тускло поблескивали огни вдалеке, небо над нами было затянуто облаками, звезд на нем не было видно. Неистовый ветер заставлял скрипеть ставни окон. Казалось, что они хрустят меж зубов злобного и мстительного зверя.

Мальк льм стоял спиной к двери, сжав в кулак руки и рассматривая книги, стоявшие на верхней полке. Он не обернулся, когда я вошла, хотя, наверняка, он слышал мои шаги. Я подождала несколько секунд.

— Я приняла решение, — наконец произнесла я, — нанять моего кузена Джона Эмоса на должность лакея.

Малькольм резко обернулся. На лице у него застыла ужасная гримаса, смесь боли и гнева, искажавшая прекрасные черты его лица. Никогда его рот не был так перекошен, а глаза не были так холодны.

— Какого лакея? У нас ведь есть слуга. В его устах обычные слова звучали как страшное богохульство.

— Этот слуга еще к тому же и личный шофер. Это не соответствует нашему положению, к тому же это пустая экономия недостойная такой семьи и такого дома, как наш, — твердо возразила я.

— И в такое время ты думаешь о прислуге? — он был, казалось, поражен и расстроен одновременно.

— Ты сегодня не был на работе и не отвечал на деловые звонки? Ты не отдавал никаких распоряжений своим подчиненным? Ты все время думал о Мале? — спросила я его, и в голосе моем звучали укор и обвинение.

Он покачал головой, но не для того, чтобы опровергнуть сказанное мною, но лишь для того, чтобы подчеркнуть свое отвращение.

— Мне не нравится этот человек. На мой взгляд, он — темная лошадка.

— И тем не менее я наняла его. Ведение хозяйства всегда было и будет в моей компетенции. Нам необходим слуга, который выполнял бы лишь обязанности лакея, а у Джона Эмоса есть все необходимые для этого качества. Он порядочный, религиозный человек, понимающий запросы людей нашего класса. Он согласился принять на себя такую обязанность и приступит к ней немедленно.

— Ну что ж, в этом случае он будет твоим лакеем, а не нашим, — вызывающе заметил Малькольм.

— Как тебе будет угодно. Со временем, я убеждена, ты по достоинству оценишь этого человека, — спокойно добавила я.

Он повернулся ко мне спиной и снова уставился на книжные полки.

— Джоэль уезжает завтра утром, — сказала я. Он даже не повернулся ко мне.

— Это хорошо. Ему лучше вернуться в школу и заняться делом и учебой, чем торчать здесь. Это лишь усиливает его переживания, — заключил муж и помахал рукой, как будто отпуская меня.

Я подтянулась.

— Он не вернется в школу, — проговорила я с легким выдохом.

Изумленный Малькольм вновь обернулся ко мне.

— Что ты сказала? Не вернется в школу? Что ты имеешь в виду? Куда же в таком случае он направляется?

— Незадолго до гибели Мала Джоэль прошел прослушивание в оркестре, и они были поражены его необычайными способностями. Ему было предложено принять участие в нынешних гастролях в Европе. Из дома он направится прямо в Швейцарию.

Малькольм просто закипел от злости.

— Гастроли! Оркестр! Швейцария! — закричал он, жестикулируя руками при каждом слове. — Фоксворт, профессиональный музыкант, зарабатывающий чаевые и путешествующий с горсткой женоподобных, бесхребетных, «художественных» слюнтяев. Я не хочу и слышать об этом, ясно тебе?

— И тем не менее, именно этого хочет он сам, — сказала я как можно спокойнее, словно гася его гнев. — Я не собираюсь толкать еще одного из моих сыновей на крайние меры лишь затем, чтобы доказать тебе, что он имеет право жить собственной жизнью, а не той, которую ты ему избрал.

Глаза Малькольма сузились, и несколько секунд он молчал.

— Хорошо, но пусть он знает, — медленно заговорил он, отчетливо произнося каждое слово своим ужасным, злобным тоном, — что если он уедет из дома и затеет подобную авантюру, его никогда больше не примут здесь.

— Я понимаю это, отец.

Мы вдвоем обернулись и увидели в дверях библиотеки Джоэля. Он стоял с чемоданами в руках. Я и не предполагала, что он уезжает этой ночью.

— Именно этого он хочет для себя, — мягко сказала я, глядя на сына. — Он достаточно взрослый, чтобы принимать самостоятельное решение. Он уже имеет на них полное право.

— Это твое очередное безумие, — загрохотал голос Малькольма, а сам он направил на меня свой указательный палец, словно вынося мне приговор. — Это ляжет еще одним тяжелым камнем вины на твою совесть.

— Что? — Я сделала несколько шагов навстречу ему, чувствуя, что лицо мое пылает от гнева. — Ты стоишь здесь и пытаешься возложить вину на мою голову? Ты, который посеял грех в этом доме, пригласил его сюда словно желанного гостя? Ты ел рядом с ним, гулял рядом с ним и спал рядом с ним, — добавила я. — Ты навлек Божий гнев на дом Фоксвортов, а не я. Если на ком и лежит вина за происшедшее, то на тебе, а не на мне, — ответила я, указывая пальцем на Малькольма.

Он взглянул на Джоэля и отвернулся.

Я подошла к Джоэлю, и мы вдвоем, взявшись за руки, вышли на крыльцо.

Джоэль и я стояли у парадного входа в Фоксворт Холл, смотрели на автомобиль и темноту, что уже окутала нас.

— Мне жаль покидать тебя в такое скорбное время, — обратился сын ко мне, — но я боюсь, что если я не уеду сейчас, я уже никогда не уеду. Мал наверняка пожелал бы мне счастливого пути. Мне кажется, я вижу, как он стоит здесь у пианино, улыбается и подбадривает меня, — сказал Джоэль, слегка обрадовавшись нахлынувшим на него воспоминаниям.

— Да, я тоже так думаю, — ответила я.

— Как я буду скучать по тебе, Джоэль, — обратилась я к нему, схватив его за руки и поднеся их к губам, целуя их. — Ты мой единственный сын, мой любимый Джоэль, у меня остался только ты. Пожалуйста, отправляйся с Богом и будь счастлив.

— Я собирался спуститься к вам и сам сказать обо всем, — проговорил Джоэль.

— А я не отказываюсь от собственных слов, — сказал Малькольм, указывая на него пальцем. — Если ты бросишь школу и начнешь бахвалиться своей дудкой в Европе, я вычеркну тебя из своего завещания.

Долгое время Джоэль и Малькольм пристально рассматривали друг друга.

— Ты никогда не понимал меня, отец; точно так же ты никогда не понимал Мала, — сказал он без боли в голосе. — Никто из нас не унаследовал твою всепоглощающую страсть к всемогущему доллару.

— Это потому, что у тебя было всегда полно их, — прервал его Малькольм. — Если бы ты был беден, ты не стоял бы здесь и не говорил так дерзко и вызывающе.

— Может быть и нет, — согласился Джоэль. — Но я не был беден, и я таков, каков я есть. — Он посмотрел на меня. — До свидания, мама. Я буду очень скучать по тебе. Меня уже ждет машина.