Американский герой - Бейнхарт Ларри (полные книги .TXT) 📗

— Это Агнес? — спрашивает Бигл.

— Да.

— Вы знакомы с «Репризентейшн компани»?

Конечно, знакома. Она же выросла в Лос-Анджелесе.

— Естественно, — отвечает Агнес.

Бо достает карту и принимает озадаченный вид.

— Так вот, Дэйв Хартман, глава компании, мой хороший друг. Мы с ним говорили о вас, и он сказал, что его компания с радостью будет вас представлять, если вас это устроит.

Во опускает стекло.

— Э-э, простите, мисс, — окликает он Китти. — Похоже, мы заблудились.

Китти смотрит на часы. У нее есть лишняя минутка, которую она может уделить заблудившемуся приезжему.

— А куда вам надо? — спрашивает она.

Пусть сделает шаг, и тогда Бо выйдет вместе с картой и листком бумаги.

— Сейчас я вам покажу адрес, — говорит он. Карта будет закрывать револьвер. Главное — подманить жертву поближе к машине. При виде револьвера ее охватит страх, и она уже не в силах будет ни бежать, ни кричать, ни оказывать сопротивления. И дело сделано.

— Мама, мама, скорей! — кричит Агнес, распахнув дверь.

Китти колеблется.

— Скорей, мама, скорей!

— Прощу прощения, — говорит Китти незнакомцу и, полагая, что с ее дочерью что-то случилось, бросается к дому, оставляя Чеза и Бо в одиночестве.

После разговора с Биглом Китти перезванивает Брозу и отменяет встречу. Если тот и огорчен этим, то ему удается это скрыть. И уж конечно, Китти не подозревает о том, насколько огорчены Чез и Бо. Они уже собираются предпринять еще одну попытку, но после разговора с Биглом Хартман звонит Тейлору и отменяет задание. Чез остается у разбитого корыта.

Глава 34

— Мой отец был сукиным сыном, — говорю я Мэгги. — Какая разница, чем он занимался?

— Просто я хотела с тобой поговорить, — отвечает она.

— Если ты хочешь поговорить, давай обсудим, что будет с Лейерами без Мэджика, Пэта Райли и Карима. Вот об этом можно поговорить. А какой папаша был у тебя? И когда тебя впервые трахнули?

— Ты злишься, — говорит она. — За всем твоим обличьем таится злой человек.

— Я — обычный человек, — отвечаю я. — Все отцы вкалывают, много пьют и учат своих сыновей тому, что жизнь — тяжелая штука.

— Ну ладно, — говорит она, — можешь не рассказывать мне о своем отце. А какой была твоя мама?

Я снимаю туфли и рубашку.

— Мне надо переодеться, — говорю я. — Я еще хочу пробежаться перед тем, как мы отправимся на вечеринку. — И я поднимаюсь наверх в свою комнату. У меня по-прежнему есть своя комната, где хранится моя одежда и где я на самом деле сплю. И если второе я от всех скрываю, то относительно первого мне даже не приходится притворяться. Одно дело пустить мужчину в свою постель, и совсем другое — предоставить ему место в своем шкафу. Я вхожу в свою комнату, расстегиваю этот чертов ремень за триста долларов — никогда не смогу понять, почему он столько стоит, — и стаскиваю с себя штаны. Когда я оборачиваюсь, она стоит в дверях и смотрит на меня.

— Сколько шрамов, — говорит она.

— Что ты от меня хочешь?

— Ты собираешься пробежаться?

— Да, — отвечаю я и, протянув руку, быстро вынимаю из комода спортивные шорты. Я не собираюсь доставлять ей удовольствие видом начинающейся эрекции. Она и без того знает, какой она обладает властью надо мной. Однако она продолжает смотреть. Она оглядывает меня с головы до ног. И видит, как начинает набухать мой член.

— Может, ты выйдешь? Я хочу… — я не договариваю «тебя. И стоит этому начаться, как это никогда не закончится», потому что помню о включенных микрофонах.

— Может быть, мне тоже с тобой пробежаться, — задумчиво произносит она, поворачивается и выходит.

Я надеваю рубашку и выхожу из комнаты. Уменя нет ни малейшего желания ждать ее. Мне хочется убежать куда-нибудь подальше. Наше расследование не дает никаких результатов. Я надеялся что-нибудь разузнать у Китти Пржизевски, но она ускользнула. Да и вообще это сплошная глупость. Какая разница, чем собирается заниматься Джон Линкольн Бигл? Снимать очередной идиотский фильм. Жена и сын его ненавидят, и об этом уже всем известно. Они только ждут удобного времени, чтобы подать на развод. Если я сегодня нее разорву контракт с Мэгги и вернусь в «Юниверсал секьюрити», то скорей всего уже завтра снова буду заниматься Биглом. только на этот раз защищая интересы его жены. Или, наоборот, выступая от его лица против нее. В городе о Жаклин Конрой говорят только одно: «Она хорошо заучила золотое правило Голливуда — трахаться всегда и со всеми!» И все лица, с которыми она была связана — Патрик Суейз, Кевин Костнер и Мадонна, [85]— свидетельствуют об очень активном образе жизни. В свою очередь, и я, и Мэгги, и миссис Маллиган из разных источников слышали о том, что Бигл спит со своей секретаршей и водит шашни с ее дочерью, чем и была огорчена ее мать — причем настолько, что ей пришлось уволиться. Однако, после того как Бигл пообещал ее дочери роль в своей следующей картине, она вернулась.

Слухи об их сексуальной жизни курсировали по всему городу. А вот что будет собой представлять эта картина, не знал никто.

Дверь в комнату Мэгги открыта, но я делаю над собой усилие, чтобы не заглянуть.

— Подожди меня, пожалуйста, — доносится до меня, когда я прохожу мимо.

Я совершенно не хочу это делать. И тем не менее я останавливаюсь. Я не хочу оборачиваться и смотреть на нее. Пусть Господь превратит меня в соляной столб» если я обернусь. Пусть я попаду в ад.

Нет никакой необходимости ее описывать. Все вы видели ее на экране. А если не видели, можете сходить и взять напрокат кассету Я вижу ее вибрирующий позвоночник, как писали о ней в одной из рецензий, ее длинные ноги, бесконечно длинные, как в одном из фильмов Берта Рэйнолдса, где она играла девушку по вызову, ее грудь и даже ее затвердевшие соски — я помню их по крупному плану в «Белой леди», а ведь она не пользуется дублершами. Она натягивает шорты и стоит обнаженная до пояса. Она стоит так довольно долго, давая мне разглядеть себя, потом отворачивается и надевает бюстгальтер и рубашку.

Я выхожу на улицу молча, с мрачным видом, и мы стартуем. Я не собираюсь давать ей поблажек, но она бежит довольно быстро. И мне не удается ее обогнать. Она легкая и гибкая, я же двигаюсь как бульдозер. Однако я смогу ее обуздать, когда она устанет. Уже через милю с меня начинает течь пот. Через две мне становится совсем хорошо. Я даже обгоняю Мэгги. Перед глазами снова начинают возникать картинки. Не забывайте, что Вьетнам — это не только война. Это Азия. Как в фильмах, которые я видел в детстве. Экзотика. Особенно для ребенка, выросшего в долине Огайо и не видевшего ничего, кроме грязных и покрытых копотью славян, поляков и венгров, работавших в шахтах и пивших дешевое пиво. Пьяные, они возвращались домой и били своих домочадцев. Потом просыпались с больной головой и ноющими от тяжелого труда суставами и начинали все сначала. Деревянные домики, крытые толем.

Там тоже жили красивые девушки, но они не походили на тех, кого мы видели в кино. Да и будь У нас деньги, разве могли мы их куда-нибудь пригласить? Разве что выпить пива в ближайший бар. Или на заднее сиденье машины, где приходилось бороться с их поясами и страхом забеременеть. Отрыжка» отдающая пивом и дешевым виски. Когда мне исполнилось тринадцать или двенадцати отец отвел меня к проститутке. Достаточно старой, чтобы соглашаться на все. Я же тогда был настолько юн, что она казалась мне уродиной. Она жила над баром Свота Салливана. Отец сидит внизу и пьет пиво, пока я наверху. У него хорошее настроение. Он покупает пиво всем своим друзьям, чтобы они выпили за его сына, который трахает первую в своей жизни проститутку. И тут ему не хватает денег. Поэтому, когда она спускается, чтобы получить свою плату, все уже отдано бармену. И между ними начинается драка.

Десантные войска оказались для меня спасением. По сравнению с домом жизнь в армии внушала оптимизм. По крайней мере, мы считали, что во Вьетнаме можно будет прославиться.