Здесь курят - Бакли Кристофер Тэйлор (книги TXT) 📗
– Это где он проделывает тот фокус с кольцами? – спросил Джефф.
– Нет. Это где она проделывает тот фокус. Учит его выпускать табачный дым колечками. Эпизодик получился зажигательный. У моего компьютера чуть экран не оплавился.
– Вы позволите? – спросил Ник, потянувшись к сценарию. Крупный план через плечо Слейда.
С л ей д. Прямое попадание. Где ты этому научилась? Зина. Мой программист увлекался метанием подков.
– То есть это что же? – спросил Ник, – Она нанизывает кольца на его…
– Ну, а я о чем? Эпизодик – с пылу с жару.
– Жаль, нельзя оставить его в местном варианте, – сказал Джефф. – Отличный эпизод.
– Так нам же требуется Пи-Джей-13, – пожал плечами Волтан.
– А кого играет Фиона, робота? – спросил Ник.
– Не робота. Гинорга седьмого формата. Мозг Эйнштейна и тело Джейми Ли Кертис.
– Девушка моей мечты, – сказал Джерри.
– Но не моей, – сообщил Волтан и загоготал.
– Что еще ты для нас приготовил? – спросил Джефф у Харви.
– Мы переделали эпизод, в котором Мейс бежит из тюрьмы на Аларе. В местной версии он выкалывает охраннику глаз сосулькой. А в этой – выжигает сигаретой. У алариан всего по одному глазу, так что созерцание красот родной природы охраннику больше не светит.
– Не уверен, что выжигание глаз производимым нами продуктом… Да нет, уверен – это не то, что нам нужно.
Харви повернулся к продюсерам.
– Мне было сказано, что сигареты должны стать органичной частью фильма. Чего ж вам еще органичнее? Мейс с помощью сигареты обретает свободу. По-моему, очень сильный образ.
– Возможно, – сказал Джефф, – но Нику он не по душе.
– Ладно, – сказал Волтан, – глаз побоку. Харви пожал плечами.
– Кстати, – спросил Ник, – как вы объясняете, что кислород в их корабле не взрывается каждый раз, когда они закуривают?
– Так ведь двадцать шестой век, – сказал Волтан. – К тому времени чего-нибудь да придумают.
– Можно вскользь упомянуть, что они примешивают к кислороду фреон, – сказал Харви.
– Неплохо, – сказал Джек. – А язык у них от фреона заплетаться не будет?
– Как у педиков, – сказал Волтан.
– Нет, – сказал Джерри, – те все больше по гелию ударяют. Капитан настиг Ника в Белом ките по дороге в аэропорт. Голос у него был слабый, к тому же в трубке все время трещало.
– Я звоню с моей рыбачьей посудины, – Капитан закашлялся. – Уехал на несколько дней на озеро над Ревущим ущельем. Решил подышать свежим воздухом и доказать этим идиотам-докторам, что у меня нет со здоровьем никаких проблем, которые не могла бы разрешить консультация у знающего врача. Я начинаю подозревать, что все они получили свои дипломы в Гренаде. Им, видишь ли, угодно вскрыть меня и вшить еще одно свинячье сердце. А в нем только то и хорошо, что донора ждать не приходится. Выходишь на заднее крыльцо с топором – и готово. Хопа, клюет! Сейчас перезвоню.
Телефон зазвонил несколько минут спустя, как раз, когда Махмуд сворачивал с бульвара Сенчури в сторону аэропорта.
– Вот зараза, обмотала лесу о корягу. Похоже, фунтов на шесть тянула. Да, так вот, сынок, БР сказал мне, что ФБР, э-э, роет под тебя, задает разные вопросы. Ты бы не мог слегка просветить меня на этот счет?
Тон, которым это было произнесено, насторожил Ника. Он рассказал Капитану все, опустив лишь историю с печеньями.
– Ха! – хмыкнул Капитан. – Скорее всего, они просто удят рыбку в мутной воде, совсем как я сейчас. Но мне это не нравится. Мало нам Финистера, так еще эта история. Пауза.
– Ты рассказал все, о чем мне следует знать, а?
– Что вы имеете в виду?
– Да ничего, просто голос у БР был какой-то странный.
– А что, собственно, он вам сказал?
– Похоже, он считает, что нам следует нанять тебе адвоката. Такая еврейская фамилия. Ну, того, что вытянул парня, у которого клиенты светились в темноте. Да, Карлински.
– Я не вполне понимаю, зачем нанимать для меня адвоката по уголовным делам.
– Ты, главное, не паникуй. Стресс – штука опасная. Рыбу ловить любишь?
– Ловлю иногда.
– Если тебе нужен отпуск, бери его прямо сейчас.
– Отпуск? Когда на нас столько всего навалилось?
– Знаешь, что сказал Уинстон Черчилль? Он сказал: времени, удобного для отпуска, не бывает, так что самое верное – уходить, когда хочется.
Ник сидел в первом классе, скрежеща зубами и чувствуя, как шейные мышцы стягиваются в тугие узлы. Он позвонил Дженнет. И у нее голос звучал как-то странно. Точь-в-точь как у прежней Дженнет, той, что не выказывала никакого желания провести с ним всю ночь и заставить его стонать.
– В шесть я приземляюсь в «Даллесе», – сказал Ник. – Ты не могла бы меня встретить? Нам нужно поговорить.
– Знаешь, я страшно занята, – сказала она. – О чем ты хочешь поговорить?
– БР рассказал Капитану о моей ситуации, ну, ты понимаешь, об этой парочке, которая меня навещает…
– ФБР? На тебе. Половина радиолюбителей Америки радостно навострила уши.
– Я знаю лишь одно: БР рассказал обо мне Капитану, а Капитан только что предложил мне уйти в отпуск.
– Хорошо бы он мне это предложил.
– Не в том дело. Ты, случаем, не знаешь, что наговорил ему БР?
– Нет.
– Может, встретимся попозже?
– Нет.
Послышался щелчок, и записанный на пленку голос уведомил Ника, что, если он хочет произвести еще один дорогостоящий вызов с высоты в тридцать пять тысяч футов, достаточно нажать кнопку 2. Он позвонил БР. Ответа пришлось ждать восемь минут.
– Да, Ник? – и у этого тон изменился. Что они там, в Академии, фреона все надышались?
– Меня интересует, что ты сказал Капитану. Он предложил мне нанять адвоката и уйти в отпуск.
БР откашлялся.
– Я счел себя обязанным посвятить его в эту историю с ФБР.
– Понятно. Что-нибудь еще ты ему рассказал?
– Только то, что я знаю.
– А что ты знаешь?
– Что ФБР проявляет к тебе горячий интерес. По правде сказать, я уже нанял для тебя Стива Карлински…
– О господи!
– Слушай, Ник, они сегодня опять приходили. В Академии начались разговоры. Я считаю, что в такой ситуации нам не помешают советы хорошего адвоката.
– Чего они на сей раз хотели?
– Ник, я не уверен, что имею право обсуждать это с тобой.
– Как это?
– Для твоей же безопасности. И, если честно, я обязан также думать о добром имени Академии.
Ник нажал кнопку вызова стюардессы.
– Вы умеете смешивать водку «Негрони»?
– Разумеется, нет! – радостно отрапортовала она.
– Чего я решительно не понимаю, – сказал на следующее утро Стив Карлински (Ник сидел в его кабинете, по стенам которого висело множество фотографий, изображающих Стива в обществе разного рода знаменитостей), – так это почему вы прождали столько времени, прежде чем обратиться ко мне.
Карлински был высок, сухопар, в близко посаженных глазах его, казалось, навек застыло изумление. Все в нем было серо, за вычетом яркого, небрежно завязанного шелкового галстука, какой в его мире почитается, наверное, атрибутом беспутного гульки. Говорили, что единственной его страстью, если не считать почасовой оплаты, были вина, которые он, впрочем, не пил, а коллекционировал. Карлински был высок, сухопар, в близко посаженных глазах его, казалось, навек застыло изумление. Все в нем было серо, за вычетом яркого, небрежно завязанного шелкового галстука, какой в его мире почитается, наверное, атрибутом беспутного гульки. Говорили, что единственной его страстью, если не считать почасовой оплаты, были вина, которые он, впрочем, не пил, а коллекционировал.
– Я к вам вообще не обращался, – сказал Ник. – И при чем тут опухоль?
– Простите. Я был бестактен. При вашей работе вы наверняка слышите об опухолях куда больше, чем вам хотелось бы. Итак, расскажите мне все. Чем больше я буду знать, тем больше от меня будет проку. Это походило на сеанс психотерапии, только подороже, 450 долларов в час. Психоаналитиком Карлински оказался первоклассным. Сам он не произнес ни единого слова. И лишь когда Ник закончил, сказал:
