Капитан Панталеон и Рота Добрых услуг - Льоса Марио Варгас (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Я отдал приказ стрелять, но они не повиновались, мой полковник. — Лейтенант Сантана дважды стреляет в воздух, лейтенант Сантана осыпает руганью солдат, видит, как скрываются последние «братья», зовет радиста. — Слишком много было фанатиков, особенно женщин. Может, и к лучшему, могло кончиться кровопролитием. Далеко им не уйти. Как прибудет подкрепление, сразу организуем погоню: всех переловим, вот увидите.
— Это надо срочно исправить. — Капитан Пантоха бормочет без всякой убежденности, капитан Пантоха чувствует головокружение, прислоняется к письменному столу, смотрит, как люди ведрами вычерпывают воду из домов. — Рота добрых услуг на небывалом подъеме, три года упорного труда наконец начинают давать плоды, мы способны уже охватить офицеров и унтер-офицеров.
— Приказала долго жить и похоронена, слава Богу. — Генерал Скавино встает.
— Я представлю подробный анализ, статистические выкладки, — не унимается капитан Пантоха.
— Немалую роль, конечно, сыграло убийство этой девки и скандал на кладбище. — Генерал Скавино смотрит на освещенный солнцем, весь в дождевых каплях город. — Эта проклятая Рота чуть было не доконала меня. Но, слава Богу, с ней покончено, я снова могу ходить спокойно по улицам Икитоса.
— Диаграммы, анкеты. — Капитан Пантоха бормочет беззвучно, капитан Пантоха не может шевельнуть губами, видит все как в тумане. — Не может быть, чтобы окончательно, решение еще можно отменить.
— Если нужно, поднимите на ноги всю Амазонию, но этого мессию поймайте мне в двадцать четыре часа. — Тигр Кольасос выслушивает выговор от министра, Тигр Кольасос сам выговаривает командующему V военным округом. — Хочешь, чтобы над тобой смеялась вся Лима? Что у тебя за офицеры, если четыре ведьмы отбили у них арестованного?
— А вам я советую подать в отставку. — Генерал Скавино видит, как первые моторки уходят по реке, генерал Скавино смотрит на дымки, подымающиеся над хижинами Падре Исла. — По-дружески советую. Ваша карьера окончена. Номер на кладбище был равносилен самоубийству. Если с таким пятном в послужном списке вы решите остаться в армии — сгниете капитаном. Что с вами? Плачете? Будьте мужчиной, Пантоха.
— Простите, мой генерал. — Капитан Пантоха сморкается, капитан Пантоха всхлипывает, вытирает глаза. — Перенапряжение сказалось. Не сдержался, прошу прощенья за минутную слабость.
— Сегодня же запрете помещение на реке Итайа и до полудня сдадите ключи в Интендантское управление. — Генерал Скавино жестом дает понять, что аудиенция окончена, генерал Скавино видит, что капитан Пантоха весь обращается в слух. — Завтра самолетом отправитесь в Лиму. Кольасос и Виктория ждут вас в министерстве в шесть вечера, расскажете им о своих подвигах. И если вы еще не окончательно потеряли рассудок, послушайтесь моего совета. Просите отставку, ищите работу на гражданке.
— Ни за что, мой генерал, я никогда по собственной воле не покину армию. — Капитан Пантоха еще не справился с голосом, капитан Пантоха еще не подымает глаз, с лица еще не сошла бледность, еще мучит стыд. — Я уже говорил вам, что армия для меня — самое главное в жизни.
— Тогда валяйте. — Генерал Скавино снисходит, генерал Скавино торопливо подает ему руку, открывает дверь, смотрит ему вслед. — Но прежде чем выйти, вытрите сопли и смахните слезы. Так-разтак, кто мне поверит, что я видел капитана наших Вооруженных сил плачущим из-за того, что прикрыли публичный дом. Можете идти, Пантоха.
— С вашего позволения, мой капитан. — Синфоросо Кайгуас взбегает на командный пункт, орудует молотком, отверткой, вытягивается по стойке «смирно», халат у Синфоросо Кайгуаса в земле. — Большую карту со стрелочками тоже снимать?
— Тоже, но ее не рви. — Капитан Пантоха открывает письменный стол, капитан Пантоха вынимает кипу бумаг, листает, рвет, бросает на пол, приказывает: — Вернем ее в Картографический отдел. С диаграммами и графиками закончил, Паломино?
— Господи, о Господи, преклоните колена, плачьте, осените себя крестным знамением. — Сандра трясет волосами, Сандра складывает руки крестом. — Он умер, его убили. Правда, чистая правда. Говорят, брата Франсиско распяли где-то вблизи Индианы. О-о-о-о!
— Да, мой капитан, все снял. — Паломино Риоальто спрыгивает со скамейки, Паломино Риоальто подымает битком набитый ящик, идет к грузовичку, стоящему у дверей, ставит ящик, легким шагом, пританцовывая, возвращается. — Вот еще целая гора карточек, тетрадей, папок. Что с ними делать?
— Порвать. — Капитан Пантоха отключает свет, капитан Пантоха отключает рацию, прячет ее в чехол, вручает Китайцу Порфирио. — А еще лучше — отнесите все на открытое место да запалите костер. Только поскорее, ну, живей. Что такое, Чучупе? Опять слезы?
— Нет, сеньор Пантоха, я обещала, не буду. — На Чучупе платок в цветочках, белый фартук, Чучупе пакует вещи, складывает простыни, запихивает подушки в баул. — Знали бы, чего мне стоит сдерживаться.
— Раз-два — и столько трудов псу под хвост, сеньор Пантоха. — Чупито выныривает из-за узлов, ящиков, чемоданов, Чупито показывает на пламя, на дым, поднимающийся над огромным костром. — Как подумаю, сколько ночей вы провели над этими графиками, над картотекой.
— И мне так жалко, ну нету сил, сеньор Пантоха. — Китаец Порфирио берет на плечо стул, Китаец Порфирио взваливает на спину связанные гамаки, свернутые в рулон плакаты. — Полюбил этот дом как лодной, клянусь.
— Ничего не поделаешь, надо — значит, надо. — Панталеон Пантоха вывинчивает лампу, Панталеон Пантоха упаковывает книги, разбирает полку, несет грифельную доску. — Такова жизнь. Поторопимся, помогите-ка мне вытащить это и выбросить все ненужное. До полудня я должен сдать помещение Интендантскому управлению.
— Ну-ка, грузите письменный стол.
— Нет, не солдаты, а сами братья. — Лохмушка плачет, Лохмушка обнимает Ирис, хватает за руку Пичугу, смотрит на Сандру. — Те самые, что вызволили его. Он попросил их, приказал: не дайте им схватить меня снова. Распните меня, прибейте гвоздями.
— Скажу вам одну вещь, сеньол Пантоха. — Китаец Порфирио наклоняется, Китаец Порфирио считает «лаз-два, взяли», распрямляется. — Чтобы вы знали, как я тут был доволен всем. В жизни я не мог вынести ни одного начальника больше месяца. А сколько я с вами? Тли года. И будь моя воля, остался бы до конца дней.
— Спасибо, Китаец, я знаю. — Панталеон Пантоха берет ведро, Панталеон Пантоха замазывает известкой девизы, пословицы и советы на стене. — Осторожней на лестнице. Вот так, старайтесь в ногу. И я тоже привык тут, привык к вам всем.
— Вот увидите, ноги моей долго здесь не будет, сеньор Пантоха, слезы сами льются из глаз. — Чучупе укладывает в баул горшки, полотенца, халаты, тапочки, панталоны. — Ну что за идиоты, и кому это в голову пришло закрывать дело в самом расцвете. Какие планы у нас были!
— Человек предполагает, Бог располагает, Чучупе, что поделаешь. — Панталеон Пантоха снимает шторы, Панталеон Пантоха сворачивает циновки, пересчитывает ящики и тюки в грузовичке, гонит прочь зевак, толпящихся у входа в интендантский центр. — Ну-ка, Чупито, хватит сил вытащить эту картотеку?
— Это все Теофило Молей со своими собутыльниками, если бы не они, мы бы и дальше жили-поживали. — Китаец Порфирио пытается и не может закрыть баул, Китаец Порфирио просит Чупито сесть на крышку, застегивает ремни. — Плоклятые, это они нас погубили, так ведь, сеньол Пантоха?
— Отчасти — да. — Панталеон Пантоха схватывает веревкой баул, Панталеон Пантоха завязывает узлы, проверяет, прочно ли. — Но конец рано или поздно все равно пришел бы. У нас были могущественные враги внутри самой армии. Я вижу, Чупито, тебе уже сняли повязку, двигаешь рукой как ни в чем не бывало.
