Ящик водки. Том 2 - Кох Альфред Рейнгольдович (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
«Омоновцы неоднократно разоружали в Риге группировки городских боевиков и устраивали рейды против новоявленных таможен латышей на границе с РСФСР».
«В 1990 году омоновцев впервые втянули в политику: МВД заставило их разогнать демонстрацию Интерфронта, который протестовал против Декларации о независимости Латвии. После МВД СССР переподчинило Рижский ОМОН Москве. Министр внутренних дел Латвии Алоиз Вазнис издал приказ: при появлении омоновцев вблизи объектов МВД открывать огонь без предупреждения. Невзорову необходимо проверить этот приказ, то есть… проехать мимо здания МВД на нескольких „уазиках“ — обстреляют или не обстреляют? 3 февраля 1991 г. программа „Время“ сообщает, что в 2часа ночи в Риге была обстреляна машина, в которой ехал Невзоров с командиром ОМОНа Чеславом Млынником и тремя омоновцами. За работу в Прибалтике „Саюдис“ приговорил Невзорова к высшей мере».
«В январе 91-го ОМОН участвует в перестрелке у здания МВД Латвии. С латышской стороны — четверо убитых, 8 раненых. Кто их убил — не установлено».
«У генералов и офицеров, которые могли возглавить подавление смуты сепаратизма, были жены и дети, дачи и гаражи, машины и огороды. Ведь Прибалтийский округ был в значительной мере „курортным“ для тех, кто вернулся из Афганистана, Забайкалья или Заполярья. В какой-то момент каждый из них вполне отчетливо понял, что, защищая идеалы, он теряет то, что близко ему лично. И люди в погонах выбрали комфортный „дембель“, а далее — легализацию в Латвии или отъезд на восток. Партизанские отряды офицеров, как в 1919 году, не состоялись. „Пассионариев“, готовых идти до конца, нашлось человек сто, и местом их локализации стал рижский ОМОН».
Развязка наступила 19 августа 1991 года. В Москве захватил власть кремлевский ГКЧП. Его соучастник, министр Пуго, приказал рижскому ОМОНу восстановить советский правопорядок в столице Латвии. За двое суток омоновцы разоружили батальон латышских ополченцев, заняли столичный теле-граф и помещение МВД. Не было ни сопротивления, ни людских жертв. Перепуганное правительство Латвии спряталось в подвальном бункере бомбоубежища. До 23 августа ГКЧП, обанкротившись в Москве, победоносно существовал только в единственном городе на берегу Рижского залива. А министр Пуго уже застрелился, убив и свою жену. Рига пообещала простить омоновцев и не привлекать их к уголовной ответственности, если они уйдут из Латвии без боя. И 1 сентября 1991 года ОМОН улетел в Тюмень.
В Тюмени отряд Млынника и Парфенова включили в областной ОМОН. Рижанам надлежало теперь ловить сибирских бандитов, наркодельцов, спекулянтов золотом. Однако спустя месяц правительство Латвии, вопреки своему обещанию мирно отпустить изгнанников, захотело их все же арестовать и обратилось за согласием на это к Ельцину. А он уже держал за решеткой зачинщиков августовского ГКЧП и выявлял их пособников по всей нашей стране. С ведома Ельцина прибыла секретно в Тюмень из Риги латышская «группа захвата». Ордер на арест и отправку в Латвию рижских омоновцев санкционировали российский генеральный прокурор Валентин Степанков и министр внутренних дел России генерал Андрей Дунаев.
Накануне тюменского отлова рижан их предупредили тайно об этом милицейские доброжелатели из Москвы. И преданные Кремлем переселенцы успели уйти в подполье. А вскоре разъехались нелегально кто куда. Большинство перекочевало в советское Приднестровье. Некоторые отправились воевать в Абхазию, Закавказье и даже на Балканы к сербам.
«Майор Млынник анонимно обрел убежище в Ленинградской области». «Помощник Галины Старовойтовой Руслан Линьков, чудом оставшийся в живых во время покушения, не исключает, что бойцы рижского ОМОНа могли быть причастны к ее убийству. Он рассказывал: „Проблемы с рижским ОМОНом у Галины Васильевны начались еще в 1991 году, сразу после событий в Риге. Отряд омоновцев должны были перевести из Риги в Воркуту, но они не хотели туда ехать и в большинстве своем осели в Петербурге. Пытались поступить на службу в наш питерский ОМОН. Старовойтова, уже тогда бывшая председателем „ДемРоссии“, активно этому препятствовала — писала письма в Ленсовет, тогдашнему начальнику ГУВД Аркадию Крамареву, Анатолию Собчаку и другим. Она требовала не просто не принимать их на работу, но и вообще уволить из органов внутренних дел. И на службу их не взяли. В дальнейшем, в 1993 — 1994 годах, работая корреспондентом петербургской газеты „Смена“ и одновременно пресс-секретарем Старовойтовой, я проводил журналистские расследования деятельности бывших омоновцев в Петербурге. Написал серию разоблачительных статей про небезызвестного Чеслава Млынника, устроившегося с помощью Александра Невзорова на работу в ГТРК „Петербург-5-й канал“. После этих публикаций мне неоднократно угрожали, а сам Млынник был арестован по обвинению в незаконном хранении оружия. Примерно в то же время я получил информацию, что из бывших бойцов рижского ОМОНа под эгидой Российского общенародного союза Сергея Бабурина формировались националистические бригады боевиков. Одна из таких баз была расположена в поселке Александровская под Петербургом. Это были настоящие политические киллеры“.
В апреле 1992 года распоряжением мэра Санкт-Петербурга А. Собчака главой администрации Зеленогорска (курортный пригород СПб на берегу Финского залива) был назначен Вячеслав Козырицкий — предприниматель. Козырицким были предприняты попытки создания в районе муниципальной милиции, которую, как предполагалось, должен возглавить бывший командир рижского ОМОНа Чеслав Млынник. Млынник в настоящее время проживает на территории Зеленогорска, числится в штате местной налоговой инспекции и осуществляет обеспечение личной охраны Козырицкого. Назначение его начальником муниципальной милиции невозможно согласно Закону «О милиции», поскольку Млынник не находится в штате МВД. По сведениям депутатов СПб горсовета, А. Собчак неоднократно оказывал нажим на начальника ГУВД А. Крамарева с требованием зачислить Млынника в штат МВД, но тот переадресовывал решение вопроса непосредственно в министерство. Депутат СПб горсовета А. Винников, обеспокоенный возможным развитием событий, связанным с осложнением отношений с Латвией и Литвой (прокуратура Литвы подозревает Млынника в участии в нападении на литовскую таможню в Мядининкай в мае 1991 года), направил соответствующие запросы в органы власти этих государств. О реакции Риги и Вильнюса пока информация не поступала.
Не скрылся и никуда не уехал из Тюмени лишь один — Сергей Парфенов. «Я наивно верил в справедливость отечественного правосудия, — рассказывал Сергей. — В Риге я никого не убил, не ранил, не покалечил, не совершил ничего преступного. Будучи офицером советской милиции, я исполнял законные распоряжения руководства Советского государства. Когда оно распалось, я стал гражданином России. Только российский суд имеет право вынести мне какой-либо приговор, включая вердикт о выдаче иностранным властям. Но этого я не опасался, так как не был виновен в правонарушениях. Зачем же скрываться от нашего суда?» Несчастный идеалист! Его тюменское начальство запросто позволило приезжим полицаям из Латвии арестовать Парфенова, нацепить ему наручники и отконвоировать в Ригу. Не было ни следствия, ни суда. Произошло позорное для нас похищение чужеземцами гражданина якобы демократической России. Наши позволили латышам его увезти в Ригу, там судить и посадить.
48 бывших «черных беретов» до сих пор числятся в объявленном латвийской генеральной прокуратурой розыске. В том числе и командир отряда Чеслав Млынник.
Млынник тогда давал интервью: «Наш отряд готов в любой момент выполнить задачу по освобождению Сергея. Для нас не будет проблем дойти до его камеры и сказать: „Сергей, ты свободен“. Пока мы не имели права вмешиваться, чтобы не повредить всем тем, кто помогал ему. Сергей сознательно выбрал путь законной юридической борьбы с фашистским режимом». Но до этого не дошло. Парфенова обменяли на сидевшего в России латыша. Утром 6 августа 1993 года в Москве на перроне Рижского вокзала большая толпа шумно встретила приехавшего пассажира из Великих Лук. Его обнимали, целовали, дарили ему цветы, фотографировались с ним на фоне приветственных транспарантов. Один из них был, однако, суровым: «Позор предателям, выдавшим советского офицера иностранной охранке!» Полдня провел Парфенов со мной в парламентском «Белом доме». Благодарил депутатов за выручку, пришел сказать спасибо Руслану Хасбулатову. В московском телевыступлении Парфенов, волнуясьи заикаясь, говорил: «Пользуясь случаем, я хочу обратиться к Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Будь ты проклят, Иуда! Я и наш ОМОН чисты перед Родиной. Все, что мы обещали Союзу и тебе, мы выполнили. Мы выполняли свою присягу, мы поклялись на верность и стояли до конца. Но ведь и ты тоже принимал присягу. Очень тебя прошу: уезжай ты с нашей земли! Ты ее предал, разрушил, испоганил. Ты ее залил кровью по самое горлышко. Уезжай на Багамы, на Бермуды, куда угодно. Ты здесь лишний, слышишь?»
