Фабрика офицеров - Кирст Ганс Гельмут (библиотека электронных книг TXT) 📗

— Просто тем, что сразу же забудете о том, что я только что вам сообщила.

— Уже забыто, фрейлейн Бахнер. А более я ничего не могу сделать для вас?

— Нет.

Ее дни проходили, одинаково запрограммированные. День за днем, как близнецы: 6:30 — подъем, 7:30 — завтрак. Служба с 8:00 до 18:00. Затем в 18:30 — ужин. После — обычная сверхурочная работа или то, что здесь называют досугом: починка нижнего белья, стирка чулок, порой письма к родителям, иногда чтение книги, концерт по радио или выход в кино, туда, вниз, где лежит маленький городок, — обычно в одиночку или же с женой адъютанта.

— Если я вам когда-либо понадоблюсь — я всегда в вашем распоряжении, — сказал ей обер-лейтенант Крафт.

— Спасибо, — ответила Сибилла, — но мне никто не нужен.

— Ну что вы — все же люди, и вы тоже, мало ли что…

— Господин обер-лейтенант, прошу, господин генерал ждет вас.

— Господин обер-лейтенант Крафт, к каким выводам вы пришли после изучения материалов военного трибунала по делу лейтенанта Баркова? — спросил генерал.

Крафт насторожился. К вопросу он не был готов. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы настроиться на неожиданный поворот. Он мгновенно выбросил из головы аргументы к ожидавшемуся им разговору на тему о «приличиях», в частности о случае «монокль и женские груди». При этом Крафт не заметил, что генерал ведет себя не совсем обычно: он не сидел в своей привычной позе, с негнущейся спиной, а чуть развернул свой стул и положил ногу на ногу.

— Подразделение, — начал докладывать Крафт, — в решающий момент было разделено на две группы. Значительно большая, в количестве тридцати двух человек, оказалась уже в укрытии. Остальные восемь помогали лейтенанту Баркову в последних приготовлениях к взрыву. Так обычно и делается, ибо ведь происходит не один взрыв, а несколько. В начальных приготовлениях — как то: связывание пакетов со взрывчаткой, отмеривание запального шнура, вставка запалов — участвовало все подразделение. На заключительном же этапе подготовки — при закладке взрывчатки, соединении контактов запалов и бикфордова шнура, очищении места для закладывания взрывчатки — в этих работах из соображений безопасности принимала участие лишь небольшая группа.

— До этого момента все, как положено.

— Так точно, господин генерал, — до этого момента. Но затем, когда вся подготовка к взрыву была закончена, произошло следующее: в той большой группе, которая находилась в укрытии, один из фенрихов вывихнул ногу. Лейтенант Барков немедленно подошел туда и выяснил, что ничего страшного. Он вернулся к месту взрыва. Как обычно, положил кончик бикфордова шнура на головку спички и чиркнул по коробку. Бывшие с ним восемь человек бросились в укрытие. Лейтенант же Барков, полагаясь на установленное время горения шнура, поднялся медленно. И так же медленно стал удаляться от места, где была заложена взрывчатка. Он не успел отойти, как неожиданно раздался взрыв.

Генерал откинулся на стуле. Казалось, он даже закрыл глаза. И Крафту тоже померещилось в этот момент то, что мысленно видел генерал: восемь бегущих в укрытие фенрихов, на фоне чистого синего неба — их развевающиеся плащи, быстро мелькающие руки и ноги и серые напряженные лица в блеклом свете дня. И — лейтенант, выпрямившийся во весь рост, четкий, узкий его силуэт, намеренно спокойные, размеренные движения, скупая усмешка, посланная вслед бегущим в укрытие. И тут же — грохот взрыва, всплеск яркого, режущего света; все это обрушивается на лейтенанта с уничтожающей силой, рвет на части его тело, и он падает лицом вниз. Потом все заволакивается тучей дыма. И — полная тишина.

— Кто были эти восемь фенрихов? — тихо спрашивает генерал.

— Крамер, Вебер, Андреас, Бемке, Бергер, Хохбауэр, Меслер и Редниц, господин генерал.

— А тот, что вывихнул ногу, — это кто?

— Фенрих Амфортас, господин генерал. Этот вывих оказался, как выяснилось потом, ушибом.

— Имеется ли на этот счет медицинское заключение?

— Нет, господин генерал. Фенрих Амфортас не ходил к врачу. Нога у него болела, но эпизодически, и, по его словам, он не считал, что нужно идти с этой мелочью к врачу. Теперь уж, разумеется, поздно проводить медэкспертизу — но ведь многие его сослуживцы видели синяки у него на ноге.

— Это все, что вам удалось выяснить, господин обер-лейтенант?

— В настоящий момент — все, господин генерал. Во всяком случае все, что удалось извлечь конкретно из сорокастраничного акта.

— Что вы еще предприняли?

— Пока ничего, господин генерал, точнее — ничего существенного.

Глаза генерала приобрели холодное выражение.

— Что вы думаете делать дальше, господин обер-лейтенант Крафт?

— Я думаю прощупать фенрихов моего подразделения. Полагаю, что это явится основой для последующего расследования. На это необходимо, естественно, какое-то время…

— А вот его-то у вас и нет! — бросил генерал.

Обер-лейтенант Крафт промолчал. Генерал принял свою обычную позу: опустил ноги на пол и выпрямился.

— Времени у вас очень мало, господин обер-лейтенант Крафт, или остается слишком мало, если вы будете и дальше действовать так же медленно. Начальник вашего курса и начальник учебного потока отнюдь не в восторге от результатов вашей деятельности.

Обер-лейтенант Крафт предпочел отмолчаться еще раз. Он хотел было ответить, что он тоже не в восторге от позиции своего начальства, но решил, что нет смысла возражать. Генерал сказал:

— В ближайшие дни, возможно завтра, к нам прибудет гость, к которому будете приставлены именно вы, — фрау Барков, мать погибшего лейтенанта. Я даю вам это поручение из двух соображений. Во-первых, вы приняли должность лейтенанта Баркова. Значит, вы лучше, чем кто-либо иной, сможете рассказать этой женщине, как любили здесь ее сына и как он служил. Во-вторых, вы, по-моему, и с точки зрения личных качеств наиболее подходящий человек для этой миссии.

— Что я должен сообщить фрау Барков, господин генерал?

— Официальную версию.

Крафт понял, что аудиенция окончена. Он поднялся, и генерал кивнул. Крафт подошел к дверям, хотел отдать честь, и в тот же миг генерал поднял руку.

— Крафт, — сказал он почти доверительно, и это обращение далось ему, видимо, нелегко, — надеюсь, что я могу положиться на вас. Это отнюдь не означает, что я готов каждый раз прикрывать вас, когда вы совершаете необдуманные выходки. И только в одном определенном моменте — вы знаете, что я имею в виду, — можете рассчитывать на всяческую поддержку с моей стороны. Я хочу, чтобы убийство лейтенанта Баркова не осталось безнаказанным. Для этого вы мне и нужны. Поэтому я ожидаю, что вы не совершите ни одного необдуманного шага. Не разочаруйте меня, Крафт.

Обер-лейтенант молча отдал честь.

— Господин обер-лейтенант Крафт, — закончил аудиенцию генерал, — не забудьте, пожалуйста, следующее: вы получили четкое задание, а времени у вас в обрез. И паллиативного решения у вас нет.

— Есть у вас под рукой коньяк, фрейлейн Бахнер? — обратился обер-лейтенант Крафт к Сибилле. Она внимательно взглянула на него. — Или что угодно другое, что можно выпить, по мне — хоть спирт.

Он ожидал услышать решительное «нет». Но она вдруг сказала:

— Если только это, то я вам помогу. Думаю, что могу в данном случае взять на себя такую ответственность.

Не долго думая, она достала из письменного стола генеральского адъютанта бутылку и стакан.

— Скажите мне, дорогая, — спросил слегка удивленный Крафт, прислонившись спиной к шкафу, — как реагирует генерал на невыполнение его пожеланий или приказов?

— Трудно сказать, господин обер-лейтенант, — ответила Сибилла. — Дело в том, что такого на моей памяти не было.

Она налила стакан до краев, протянула его Крафту и испытующе-дружелюбно взглянула на него.

Обер-лейтенант одним махом опрокинул стакан. Блаженное тепло разлилось по телу. Но ожидаемого облегчения он не ощутил.