Помоги мне исполнить мечты (СИ) - Либерт Таисса (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Идиот! Я ведь подумала, что ты ушел.
Он берет мои руки за запястья и не отпускает, вероятно, чтобы я больше его не толкала. Сейчас я не противлюсь его прикосновению. Больше нет чувства, что я не могу доверять этому человеку. Я всматриваюсь в его лицо, наконец-то я привыкла к темноте. В его глазах я вижу своё отражение. Они у него янтарного цвета. Я снова краснею от его взгляда.
Глаза Майки дрогнули, будто пламя свечи на ветру. В них я видела нежность, вероятно, захлестнувшую его с головой, и беспокойство из-за того, что я могу уйти, и мы больше не встретимся сегодняшней ночью, и он не будет ждать меня целый час, стоя на перекрестке, и я затем не побегу к нему с мыслью: «Лишь бы не опоздать». И тогда это мгновение будет потеряно навсегда.
Я все это видела в его глазах, потому что чувствовала и думала о том же самом. И моё сердце, рвано бьющееся в груди и уходящее в пятки, биение которого глухо звучало у меня в голове и отдавалось в каждой части моего тела, в каждой его клеточке, выдавало зарождающееся чувство в моей груди с потрохами.
Я опустила глаза и вырвала свои руки из рук парня.
— Останься, — единственное, что я произнесла.
— Я уже говорил, что останусь.
И я вспоминаю, как молила его больше не бросать меня, видя в лице Майки Тома. Я не думаю о том, что может случиться с нами после, что я его, возможно, буду обманывать, что буду слишком эгоистична по отношению к нему, не рассказывая ему о своей участи — но сейчас все это кажется таким ничтожным. Да, будет больно, очень больно. Но ведь больно уже сейчас. А эти мгновения не должны быть потеряны.
Мы идем домой. Ко мне домой. И когда я захожу в дом, то слышу хоровое «О-о-о-о!».
— Это мой друг — Майки, — смущенно произношу, когда мы заходим в столовую.
— Друг? — смеется Джеральд.
— Друг, — утверждаю я, немного наклонив голову и приподняв брови. Возможно, Джеральд бы и поверил моему скептическому взгляду, если Майки не произнес следующее:
— Ну, это она так считает, — шепотом проговорил он, но я все слышала и толкнула его в бок. Все засмеялись.
И снова звон тарелок, веселые голоса людей, находившихся здесь, их смех, их запах, их глаза. И когда Ив снова спрашивает:
— Теперь ты счастлива?
Я отвечаю:
— Да.
Двадцать один
Сто шестьдесят девятый день. Проснувшись, я сразу же подумала об этом. Почему эти дни имеют для меня такое большое значение? Не уж-то я специально отсчитываю их каждый день, чтобы убедиться в том, что это случится не сегодня. И что же будет, если вдруг в один прекрасный день я ошибусь? Что, если это будет как раз тот самый день, но я все еще буду убеждать себя, что нет, не сегодня.
Не знаю, что это меня вдруг потянуло на такие грустные мысли, ведь сейчас Рождество. А до Нового года осталось два дня. Всего два! Поверить не могу! Через два дня перешагну из этого года в следующий, и все мои беды должны остаться позади.
Я вспоминаю уроки истории, где нам описывали, как празднуют Новый год в различных странах. У нас в США, например, предпочтительно встречать его в кругу друзей или семьи, но в пределах дома, в Великобритании — дома с традиционным яблочным пирогом и пуншем; в России — тоже дома с различными угощениями и дедушкой Морозом; в Китае — на площадях с грандиозными массовыми танцами драконов. В любой стране празднуют его по-разному, но все сводится к одному — все с нетерпеньем ждут его и радуются, когда он приходит.
Я улыбаюсь, когда вспоминаю, как папа с Джеральдом украшали наш дом, как Джер украшал свой, и это было настолько смешно и забавно. Джер постоянно корчился и что-то выкрикивал, стоя на лестнице. Я, сестра и мама подавали украшения: ветки падуба, фонарики, люминесцентные вывески в форме оленей, ленты; в дверных проемах повесили венки из омелы, украшенные ленточками. Поставили искусственную ель в доме, потому что я запретила покупать или срубать живую — я стала защитницей природы и всего живого. В итоге, весь наш дом как внутри, так и снаружи светился огоньками и блестел разноцветной мишурой. И, хоть дом бабушки небольшой, он казался пустыми для нас с Кристи, потому мы попросили почаще приходить родителей и Джера, конечно же.
Мне не хотелось сегодня оставаться дома, а хотелось с кем-нибудь повеселиться, поговорить. После утреннего душа и завтрака я позвонила Лондон, но она сказала, что она занята и что мне нужно заглянуть в почтовый ящик. Затем я позвонила Ив, но она помогала родителям. Наверное, я одна, кому ничего не нужно делать, и от этого становится грустно. А в почтовом ящике я обнаружила письмо от Лондон с пометкой «Счастливого Рождества!». В конверте оказалась банковская карта, как у Лондон, и чек, на котором светилась сумма «5000$». У меня просто челюсть отпала! А еще внутри была приписка «Надеюсь, ты увидишь свою зиму! Твоя Лондон.» Совсем недавно я рассказала ей, что следующим важным дня меня пунктом была «Настоящая Зима». Со снегом, холодом, льдом и сосульками. Чтобы нужно было кутать шею в шарф, прятать красные руки в карманы или перчатки, чтобы снег хрустел под ногами. Но в Калифорнии снега сейчас почти нет.
Кстати, еще один плюс зимы: заканчивается первый триместр, и начинаются рождественские каникулы. В этом году они были немного продлены: с двадцать второго декабря по пятое января.
Со скуки я решила отправиться домой к Майки и Фелиции, так как уже узнала, где находится их дом. Написала записку родным, чтобы они меня не ждали, я вернусь нескоро, и я ушла. Фо и Майки живут в бедном квартале, — а я в среднем — дом у них, как и у всех двухэтажный, но обставлен скромно. Я постучала в дверь и ждала. Слышно было, как кто-то носится по дому с криками «Не догонишь». Это не могло меня не заставить улыбнуться.
— Эй, тихо вам! — проговорил знакомый голос.
И дверь открылась. На пороге стоял Майки: волосы у него были растрепаны, дышал он тяжело, лоб весь потный. Он улыбнулся мне той самой своей улыбкой, и внутри меня кто-то снова отплясывал чечетку. Я улыбнулась ему в ответ и в выдохе проговорила что-то вроде «Привет», но я не уверена, что это было на то похоже, потому что я сказала себе это под нос.
Я слышала, как кто-то кричал в доме, хохотал, так заливисто и звонко. Слышала еще один голос, как кто-то, словно слон, бегал по дому. Но все это было так далеко, что можно было с легкостью не обращать внимания.
И мы так и стояли. Я смотрела на его рот и сходила по нему с ума: какая линия рта, какие контуры губ, как его рот изменяется, когда он улыбается! А эти замечательные ямочки на щеках. Как это может не нравится?
И в след этой мысли мне пришла другая: наверное, у него было полно девушек, да и, скорее всего, до сих пор по нему многие сходят с ума. Как я наивно буду выглядеть на их фоне! «Нет, мне нельзя влюбляться, — уговаривала я себя». Но я, к сожалению, так и не поняла, что это уже случилось.
А затем к Майки подбежал мальчик лет восьми-девяти и начал бегать вокруг него, моля о том, чтобы он его спас. Майки смотрел на него с такой любовью.
— Майки, Майки! — радостно визжал мальчик. — Спрячь меня!
— Олли, не видишь, у нас гости, — ответил парень.
Мальчик что-то прикрикнул и бросился бежать в другую комнату, я лишь увидела, как он перепрыгивал игрушки и кресла, как кузнечик. А за ним следом несся еще один парень и кричал что-то вроде «Я тебя поймаю».
— Эй, Патрик, будь осторожнее, поскользнешься, — произнес Майки. И тут же Патрик наступает на одну из игрушек, разбросанных по комнате, и шлепается на пол. В комнату вбегает Олли и начинает хохотать так сильно, что у него из глаз прыснули слезы. Мы с Майки тоже смеялись, держась за животы.
— Помог бы, — жалобно проговорил Патрик Майки, еле-еле поднимаясь с пола и потирая место, на которое он упал.
Затем Майки нас представил. Олли — младший брат, ему восемь. Патрик — старший брат, ему скоро будет двадцать, а он ведет себя все еще как ребенок. Как я поняла, следом за Патриком по старшинству идет Фелиция и Майки — им обоим будет по восемнадцать, и они оканчивают школу в этом учебном году.
