Крест - Болдова Марина Владимировна (книги онлайн бесплатно серия TXT) 📗
– Это ты поджег наш дом? Только не мусоль напрасно языком, – предупредила она, усмехнувшись.
– Я и не буду отпираться. Ты же меня хорошо знаешь. Если мне кто-то мешает…
– И чем же тебе лично помешала моя мать?
– Твоя мать сделала больно моему ребенку. Моей дочери.
– Значит, ты так любишь Лизку? Понятно, не отвечай, – У Ларисы вдруг промелькнула мысль: а мог бы ее отец так вот, взять и убить ради нее, Ларисы? И тут же нашла ответ – нет.
– Лара, послушай…
– Надо думать, ты отказался жениться на мне тоже из-за нее?
– А он и по другим причинам не смог бы этого сделать, – Котов сказал это с чувством удовлетворения. Происходило то, о чем он и не мечтал. На его глазах рушился мир Крестовского. Но он не хотел, чтобы эта красавица просто всадила Крестовскому пулю в лоб. Рано. Он должен еще успеть пожить.
– Кто это? – Лариса удивленно изогнула брови.
– Это Котов. Он был моим водителем. Давно, – нехотя ответил Крестовский. Вмешательство Котова ему было совсем не нужно.
– Что там он о причинах говорит?
– Видите ли, Лариса. Евгений Миронович ваш дядя. Родной брат вашей матери. И настоящее его имя не Евгений, а Александр.
– Что он несет? Если вы так пытаетесь выкрутиться… – Лариса растерялась.
– Лара, это ерунда.
– А зачем твоему Котову врать? Я так понимаю, у вас, Котов, есть доказательства, не так ли? – проявила она рассудительность.
– Все вон там, – кивнул на стол Котов. Конечно, он тянул время. Он отвлекал ее, давая возможность Крестовскому принять решение. Сейчас она должна будет подойти ближе, чтобы увидеть, что лежит на столе. Тогда Крестовскому останется только сделать одно резкое движение.
– Лара, у тебя будут проблемы, – Крестовский кивнул на пистолет.
– Да? А они у меня уже есть. Одним трупом больше…
Котов внимательно пригляделся к девушке. Что-то с ней не то. Она удивительно спокойна. Так бывает спокоен только человек, которому нечего терять.
– Лара, ты меня пугаешь, – Крестовский попытался встать с кресла.
– Сиди, дядюшка! Или все же дедушка? – она тут же напряглась. Котов отодвинулся в сторону. Нет, она твердо знает, что делает. И Крестовский, похоже, тоже это понимает.
– Что ты наделала? Где Кучеренко? Ты с ним виделась?
– Стой смирненько, стерва, не шевелись, – Кучеренко ключом открыл дверь с той стороны и бесшумно вошел в кабинет.
Два выстрела раздались одновременно. Котов прижался к стене, с ужасом глядя, как падает девушка. Медленно, вытаращив на него удивленные глаза. Словно спрашивая у него, у Котова, что с ней. Он видел, как ей больно. Больно так, как никогда раньше. Даже в этот момент она была чудо как хороша. Уходящий со щек румянец делал ее удивительно живой. Рука, с зажатым в ней пистолетом описала красивую дугу и только после этого безжизненно опустилась вниз. Вдруг тело девушки изогнулось, ноги подкосились, и она рухнула на ковер. Котов повернулся к Крестовскому, но увидел только спину склонившегося над ним Кучеренко.
– Скорую, быстро! Котов, мать твою, звони в скорую. Крест, слышишь меня? Погоди, не теряй сознание.
– Что с ней? Это ты стрелял? – Крестовский попытался пошевелиться.
– Да хрен с ней, с этой сукой, Крест! Она Лизу убила, ты слышишь! Лизу! – проорал Кучеренко.
– Убила…Ты ошибаешься, это не она…Она здесь давно… Ты ошибаешься…
– Крест, не думай об этом. Только дыши. Сейчас отвезу тебя в больницу. Но Крестовский его уже не слышал. Сознание его покинуло.
Глава 66
Он изучил этот потолок до мельчайших деталей. Прямо над его головой проходила трещина. Она, конечно, была аккуратно замазана, но все равно была видна. Чуть левее был прикреплен пожарный датчик. От него шел шнур еще к одному.
Он устал от постоянной боли. «Странно, что вам не помогают уколы», – пожимал плечами его лечащий врач. Вчера он узнал, что лежит здесь уже месяц. Борьба за его жизнь окончилась полной победой врачей клиники. Его клиники, купленной им в прошлом году для старого знакомого. Того, кто, будучи тогда давно простым санитаром, выхаживал его, получившего в разборках пулю. Санитар давно стал доктором медицинских наук, но так и работал в той же городской больнице заведующим отделением. Теперь он подарил ему клинику. И опять стал его пациентом.
Крестовский протянул руку к тумбочке. Взял тетрадку. До обеда он успел прочитать почти половину написанного. Он почти сразу разобрался, кто есть кто. Мама рассказывала довольно связно. Или это Галина так понятно записала? И как он мог подумать, что мать лишилась ума на старости? Ему захотелось побыстрее уже закончить читать. Оставалось только узнать, как удалось Вере Крестовской украсть сына собственной сестры.
«…Я стала готовиться. Нужно было все продумать. До мелочей. Нужны были деньги. Много. На подкуп чиновников, на квартиру в городе и на вещи. Бежать придется налегке, даже не бежать, а исчезнуть. План, простой, но требующий материальных затрат, пришел мне в голову как-то сразу. Сашенька, чтобы остаться в живых, не должен жить со своей родной матерью. Он умрет, но родится заново. Под другим именем. Он станет моим сыном. Моим и Мирона. Единственного мужчины, которого я любила. Нужно было только достать ценности из тайника. И суметь продать. Я даже знала, к кому я приду с этими украшениями! Я прекрасно помнила, где жил ювелир, который делал их для мамы. Он был другом родителей и не откажет мне. То, что его уже может не быть в живых, я не учла…»
Он понимал, что этот бред про родовое проклятие Вера придумала для себя, чтобы оправдаться в своих собственных глазах. Все было гораздо проще и страшнее. Она не простила Мирону, что тот женился на Анфисе. И, что это ее сестра, а не она, Вера, родила ему сына. И она решила выкрасть его, Женьку. То есть, Сашу. Он – Саша Челышев. Александр Миронович Челышев.
«… Мне повезло. Меня сразу вспомнил его сын. Конечно же, сам Яков Аронович Кловский давно уже умер, передав свое мастерство единственному сыну Марку. Марк был старше меня всего лет на пять, а выглядел глубоким стариком. Шел сорок четвертый год. Время страшное. И не из-за войны, будь она трижды проклята. Страшно было то, что никто никому не доверял. Число умерших в лагерях по доносу соседа сравнялось с числом погибших на фронте. Я сильно рисковала, прося помощи у Марка. Он рисковал вдвойне, помогая мне. Но, как бы это объяснить… Мы с ним так и не стали до конца советскими. Мы просто терпели эту власть, помня о других, счастливых и беззаботных временах. И это нас объединяло. Я рассказала Марку не все. Пришлось соврать, что родителей Саши забрали, как врагов народа, а мне удалось бежать. Я была уверена, что Бог простит мне эту ложь. Ведь я спасала Сашу. То, что я делаю угодное Богу дело, я поняла после того, как мы окончательно поселились в квартире у Струковского. Все прошло, как по маслу. Никто не усомнился в том, что Сашенька утонул. Я исчезла из Рождественки в тот же день, как в землю опустили пустой гробик. Даже в те времена деньги делали все. Получив новые документы на Сашу, ставшего Евгением Крестовским, я успокоилась. У меня еще оставались ценности. Честный Марк не взял с меня лишнего, помогая вполне искренне…»
Крестовский помнил Марка Кловского: седого, вечно взлохмаченного человека с крючковатым носом. Он был единственным, кто приходил к ним в дом запросто. Одно время Крестовский даже думал, что он влюблен в его мать. А однажды пришла мать и сказала, что Марк отравился.
«…Я опять не учла одного: Марк так же хорошо помнил и Мирона. Они встретились случайно, прямо на улице. И бросились друг к другу, как родные. Как хватило у Марка ума, заподозрив, что я его обманула после первых слов Мирона, не открыть ему мое местопребывания, я не знаю. Но это факт. Вечером того же дня Марк пришел ко мне и выложил все. Если бы он не любил меня так сильно, может быть, здравым ум и взял бы верх над его страстью. Но он поставил мне условие: я должна выйти за него замуж и он усыновит Сашеньку. Или он все расскажет Мирону. Я не стала рисковать. На следующий день Марк якобы отравился. Я опять и опять просила у Бога прощения, оправдывая себя, что все это ради безопасности уже моего сына. Несколько лет после этого я вздрагивала от любого звонка. Потом успокоилась. Не давало мне покоя только одно. Марк сказал, что у Мирона и Анфисы родилась еще и дочь. Мне так хотелось посмотреть на ребенка! Но я боялась. Долго. Очень долго.
