Ящик водки. Том 2 - Кох Альфред Рейнгольдович (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
— Но Назарбаева же не было в Пуще. Он еще оскорбился, что его не позвали.
— И он один из них из всех удержался в должности.
— И единственный, кто провел реальные реформы.
— У него сейчас хорошая позиция — развалили без него, а соединяются теперь по его инициативе.
— Умный человек! Надо отдать должное. Это видно было сразу. Он такой спокойный был. Такой в меру тоталитарный, имел он эту демократию. Народ у него кайфует.
— А чтоб народ кайфовал, начальник должен с демократией поступить, как Клинтон с Моникой! У Назарбаева — как в Китае. Не зря он ездит в отпуск на китайский остров Хайнань. Это для нас Китай — хрен знает где. А от Алма-Аты просто рукой подать. Когда на Даманском там что-то, так весь Казахстан в ужасе.
— Это ты мне рассказываешь? Да я в Казахстане жил, когда были даманские события! Войска ходили по городу…
— Вот. Мы за Америкой гнались, а Назарбаев посмотрел на соседа… и сделал жизнь с него. Странно, почему казахи оказались самыми умными в СССР? В чем дело?
— Ну, не только казахи. Вон прибалты тоже не дураки — сразу в европейское сообщество залезли. Они поняли, где у них теперь новая кормушка. А эти дураки европейские этого не схавали. Пока. Не поняли еще, каких взяли нахлебников. А вот президент Алиев… Его стиль — со всеми дружно, в Америке оперировался…
— А украинский?
— Не, не наш уровень. Вот ты сейчас пытаешься возбудить в себе какие-то империалистические чувства. Но их не было! Жена! (Зовет Марину, она подходит.) Ты вот русская, в отличие от нас. Так скажи — тебе было обидно, что Союз развалился?
— Нет, — отвечает Марина.
— Это все потому, что развал случился под Новый год! У людей были более важные заботы — они уже салаты рубили и водку морозили.
— Жена у меня была беременная.
— Вот всегда так. Люди думали о великой державе, а ты с женой в койке проводил время.
— Да. Я вместо Советского Союза сделал себе дочь.
— Ну что, похвально. Ты вместо советского народа… заботился о своей семье. В отличие от русского тракториста Васи. А еще чем занимался? Ты как-то слишком коротко рассказал о своей деятельности. В 90-м ты участки раздавал, в 91-м деньги менял. И все, что ли?
— И все. Потому что в 91-м Собчак сразу после ГКЧП стал мэром — и немедленно меня уволил.
— За что?
— А он не объяснял. У него была такая особенность — не объяснять. Он изображал из себя харизматического лидера.
— Он тебя из-за пьянки уволил?
— Нет, нет. Я думаю, что просто подсуетился мой председатель райсовета Кривенченко…
— А знаешь ли ты, кстати, как по-латышски будет «русский»? Krievu. Мне кажется, это от слова «кривич». Вот как латыши помнят русскую родословную.
— А знаешь, как будет «белорус» по-латышски? Балткрас.
— Вот. Русские не помнят, кто у них древляне, кто вятичи… А латыши — помнят.
— Русские забыли, что они холдинг. Древляне, чуваши, мордва. А собственно словене — это берег Волхова, от Ильменя до Ладоги, — вон посмотри на мою жену, она оттуда. Волхов, между прочим, это не речка, а проток между Ильменем и Ладогой. Сорок км длиной. И Нева тоже имеет длину сорок км, и она — тоже не река, а протока. Она соединяет Ладогу с Балтийским морем.
— Ну да! Вот говорят — Волга впадает в Каспийское море. Типа с этим не поспоришь. Это — образец русской логики. Но на самом деле Каспий — это не совсем море, раз у него нет выхода в океан, а чистейшей воды озеро. С учетом этого уточнения фраза, заметь, зазвучала по-иному… Далее. Насчет Волги.
— Волга — символ всего что ни на есть русского. Река считается русской, но по берегам ее живут татары. Река мощная, красивая — Рейн отдыхает, он в два раза скромней. Волга — очень красивая река, но она стекает в Каспий, и все. Дальше никуда не идет.
— Русский путь.
— Да! Русский путь! Очень красиво, мощно — но в никуда.
— И потом, есть вопросы к самому слову Волга.
— Итиль она раньше называлась.
— Ну, это просто еще один вопрос. А я хочу сказать про другое. Когда сливаются две реки в одну.
И текут, как одна. Как понять — какая главная, а что приток?
— Ты хочешь сказать, что по стоку Кама больше? Но и Ока имеет сток больше, чем Волга!
— А, вот как! То есть Волга тут вообще ни при чем! Значит, в окончательном виде формула звучит так: Ока впадает в Каспийское озеро. А никакая не Волга ни в какое море.
— Это очень по-русски…
— Так тогда справедливости ради надо переименовать и русские автомобили. Эта вот, которая такси, — должна быть «Ока». А жестянка игрушечная должна называться, наоборот, «Волгой». И тогда выйдет, что Немцов должен всех пересадить на «Оку». А что ты еще делал на посту? Кроме обмена денег?
— Я сейчас и не вспомню… Чего-то делал… Отвали вообще.
— Привет. Ты че?
— Ну, там каждый день какая-то была история. А глобальных задач я не решал. К зиме готовились…
— А встретили зиму — без тебя. И в другом государстве.
— Да. Сменил меня такой Васютинский.
— Ты был огорчен, что тебя Собчак выгнал? Ты хотел дальше расти — городок, потом район, область, дальше — Россия?
— Э-э-э… Меня беспокоил не сам факт освобождения от должности, сколько факт немотивированного освобождения.
— А ты понял, что так теперь и впредь будет?
— Да.
— А страшно было, что карьера разрушена, идти некуда, квартиру так и не получил?
— Не, квартиру-то я получил. Я ж в очереди стоял, и вот получил.
— А с мэрства ты не получил ничего? Только моральное удовлетворение и опыт бюрократической жизни?
— Совершенно верно.
— И куда ты дальше подался?
— Я пошел в структуру, которую еще Горбачев создавал, она называлась Ленгосфонд и объединяла все имущество СССР в Питере и области. А потом Чубайс пришел в правительство… Они разменялись: Собчак поставил на комитет по управлению городским имуществом Сережу Беляева, а меня и Мишку Маневича Чубайс назначил к нему замами.
— Кстати, а кто Маневича застрелил?
— Говорят, Шутов.
— А-а, Шутов хотел что-то приватизировать, а тот ему не дал?
— Не знаю. Говорят… Короче, к концу года я стал зампредом комитета по управлению городским имуществом. Буквально несколько месяцев я проболтался в том виде…
— И вышел на главную дорогу своей жизни — на приватизацию.
— Да.
— На залоговые наши любимые аукционы. К которым мы подходим все ближе… Тебе еще не звонят люди, не предлагают бабки — за то, чтоб мы их не обсуждали в книжке? А с обменом, вот ты говорил, что в 91-м не попал на бабки, потому что у тебя их не было. Но в 98-м-то ты попал по полной! А?
— Игореша! Отстань. До дефолта 1998 года мы еще не дошли. Дойдем — расскажу. Ты лучше про себя скажи.
— Я весь год проработал в газете и занимался одним и тем же. Это был отдел преступности старого «Коммерсанта».
Комментарий
Вот примеры того, чем я тогда занимался. Здесь я собрал самые забавные и типичные из своих тогдашних заметок.
МОСГОРСУД ДОВЕЛ МАФИЮ ДО ПРИГОВОРА
5 июля Мосгорсуд довел до приговора первое дело мафии. Семеро членов люберецкой банды признаны «устойчивой преступной группой» и осуждены на сроки от одного до двенадцати лет.
Суд начался 16 января 1991 г. За неимением в УК статьи об организованной преступности, люберов обвинили в разбое и покушении на убийство одного азербайджанца за то, что он назвался чеченцем (см. «Ъ» № 51, 59, 65).
Как и предполагала судебная коллегия еще до начала процесса, на суде пострадавшие и свидетели отказались от данных на предварительном следствии обличительных показаний. По мнению специалистов, причина отказа такова: оставшиеся на свободе друзья люберов провели со свидетелями большую разъяснительную работу. Свидетели на суде заявили, что все забыли.
Тем не менее обвиняемые, их коллеги и забывчивые жертвы предчувствовали суровость приговора. По оперативным данным, поступившим накануне последнего дня процесса, люберецкая группировка планировала отбить осужденных соратников. И действительно, воронок с заключенными в нем люберами встречали у ворот «Матросской тишины» (СИЗО № 1) двадцать автомобилей с подозрительными пассажирами. Однако милиция снабдила люберов усиленной охраной в пути, оцепила Мосгорсуд снаружи и расположилась внутри с автоматами, бронежилетами и собаками. В присутствии которых судья три с половиной часа оглашал приговор.
