Большая книга перемен - Слаповский Алексей Иванович (книги без регистрации TXT) 📗
Жаль было недавнего умиротворения.
Валера попытался опять включиться в то, что происходило на сцене.
Меж тем на сцене разыгрывался эпизод, который с первых реплик заставил насторожиться многих – и Немчинова, а Максима, и Сторожева, и Павла Витальевича.
Сюжет пьесы развивался по угадываемой схеме: сначала Зеро преследовал негодяев, если не явных, то предполагаемых, а потом он напал вдруг на честного человека по фамилии Жво. Жво сидит в кабинете, Зеро произносит обличительные речи. Жво улыбается и говорит.
ЖВО. Интересную вы придумали игру. Только неновую. В Интернете давно уже гуляет такая фишка, называется «Докажи, что ты не убийца». Такой допрос у следователя, типа. Прикольная штучка. Сто процентов – смертный приговор.
ЗЕРО. Мы теряем время.
ЖВО. Это вы теряете. Я не Сватьев.
ЗЕРО. А кто? На двери же написано…
ЖВО. А секретарша не сказала?
ЗЕРО. Ее нет там.
ЖВО. Сватьев уехал. А я чиню ему компьютер. И фамилия моя Жво.
ЗЕРО. Как?
ЖВО. Жво.
ЗЕРО. Почему?
ЖВО. Не знаю. Но мне очень нравится. Такой фамилии ни у кого нет.
ЗЕРО. Псевдоним?
ЖВО. Зачем? Я же не артист. Компьютерщик, немного программист. Айтишник, короче. Так что зайдите за своими миллионами позже.
Зеро идет к двери. Останавливается.
ЗЕРО. А вы зря так радуетесь. Если я за вас возьмусь, вы тоже выложите всё до копейки.
ЖВО. Вы обо мне тоже всё знаете?
ЗЕРО. Сами расскажете. Все рассказывают сами.
ЖВО. Мне нечего рассказать. Я замечательный работник. Я ни в чем не замешан. Меня даже это иногда пугает. Со мной уже лет пять вообще ничего не случается. Ни хорошего, ни плохого. Просто живу.
ЗЕРО. Что, вообще ничего не случалось? В жизни вообще?
ЖВО. Мало.
ЗЕРО. Родители живы?
ЖВО. Да.
ЗЕРО. И родственники?
ЖВО. Бабушка недавно умерла. Но я даже не ездил, это очень далеко. Я ее и не знал. Брат, правда, погиб. Давно, уже десять лет прошло.
ЗЕРО. Вот!
ЖВО. Что – вот?
ЗЕРО. За что вы убили брата? Что с ним случилось? Попал под машину? Самоубийство? Тяжелая болезнь? Хотите докажу, что это вы виноваты?
ЖВО. Глупости. Он утонул. Мы на пляже отдыхали. Ну, выпивали, девочки, мальчики, обычные дела. И он… Жалко, ему семнадцать лет всего было.
ЗЕРО. А ты где был?
ЖВО. Там я был. И все там были. Куча народа вообще, пляж же. Не знаешь, как это бывает? Пошел человек искупаться, нырнул и не вынырнул.
ЗЕРО. Пьяный был?
ЖВО. При чем тут это? Он вообще плохо плавал.
ЗЕРО. А ты что делал? Кстати, сколько тебе тогда было?
ЖВО. Двадцать.
ЗЕРО. Ага. Ты напоил несовершеннолетнего брата, отпустил его в воду?
ЖВО. Никто не напаивал, он всего-то пива выпил. Просто – жарко было, развезло.
ЗЕРО. Ты, как совершеннолетний, должен был ему запретить. Ты не запретил. Значит, разрешил. Значит, убил своими руками.
ЖВО. Слушай, не гони! Мне не до этого было, я с девушкой там…
ЗЕРО. Ага! Ты там с девушкой! Брат тонет, а он там с девушкой! Ты предал брата! Он тонул, а ты обнимался в грязном песке среди окурков и пивных банок с какой-то дешевкой!
ЖВО. Сейчас как дам тебе по морде. Иди отсюда.
ЗЕРО. Уйду. Но знай – ты убил брата.
ЖВО. Идиот! Чего ты добиваешься? Денег у меня все равно нет.
ЗЕРО. Мне не нужны деньги, мне нужна правда! Признайся – ты убил брата! И станет легче. Убил?
ЖВО. Знаешь, у меня такой характер, я долго терплю… В детском саду однажды, сам не помню, другие рассказали: дурачок один пристал, пихал меня. Я что-то делаю, а он пихает. И пихает, и пихает, и пихает. Я молчу. Он пихает. Я терплю. Он пихает. А потом я взял грузовик, тяжелый такой, – и по башке ему. На скорой помощи увезли, в череп пластинку вставлять пришлось. (Жво берет принтер, небольшой, но увесистый, идет на Зеро.) Брата я не убил, а тебя сейчас убью, если не прекратишь.
ЗЕРО. Убил! Убил брата из-за девки! Из-за бабы!
Жво бросает принтер в Зеро, тот увертывается, принтер с грохотом разбивается о стену.
Во время этого эпизода в зале сгущалась до осязаемой плотности тишина. Все сидели, застывшие, боясь не только глянуть, но даже ненароком шевельнуться в сторону Павла Витальевича, Максима, а заодно и Петра. Все знали, что Леонид Костяков утонул в присутствии братьев – пусть не на глазах (будто бы), но тем не менее. Все помнили старые сплетни о том, что, может, Леонид не сам утонул, а брат Павел ему помог, чтобы избавиться от соперника. Но это было слишком давно, история отошла в ряд заурядных полузабытых сарынских мифов. О каждом заметном человеке Сарынска, добившемся успеха в чем-либо, рассказывают какую-нибудь ерунду.
Присутствующих поразило не совпадение факта – мало ли кто тонет, в том числе в присутствии родственников, в том числе и братьев. Но зачем сын отцу про это напоминает, вот вопрос! Ясно, что он не сам пьесу сочинил, но выбрал-то он, поставил он, эпизод этот не выкинул, хотя и мог. Почему, зачем, чего хотел добиться? Может, обижен за мать, считая, что в ее гибели виноват отец? Да, была авария, но некоторые слышали о предшествующих каких-то супружеских неурядицах, чуть ли не разводом дело пахло…
А может, в самом деле всё так и было? – теребила некоторых приятно скандальная мыслишка. Может, брат действительно убил брата, а жене потом отомстил за измену?
Короче говоря, все впали в разные степени недоумения.
А Егор сначала не мог понять, что происходит, почему вдруг все так застыли и напряглись? Само собой, история об утонувшем дяде Леониде ему была известна, как и сплетни о возможной причастности отца к этой смерти (он никогда в эту причастность не верил), но Егор настолько далек был от всего этого, что, читая не раз пьесу, репетируя ее, зная текст наизусть, ни разу не обратил внимания на этот фрагмент с точки зрения какой-то применимости к реальной жизни, сравнимости с нею.
И вдруг дошло. Стало нехорошо, неловко. Как теперь объяснить, что никакой задней мысли не было? Гамлет показывал в аллегорической форме убийство отца умышленно, зная, что делает, желая получить доказательства в виде реакции убийцы, но Егор-то в этом гамлетовском положении оказался случайно, абсолютно дурацким образом. И что теперь делать? Как объяснить, что это не нарочитое совпадение? Хоть выходи на сцену со словами: «Извините, тут у нас как бы намек на то, о чем некоторые когда-то болтали, но никакого намека нет, а если есть, то это вышло случайно».
А вдруг это было на самом деле?
Егора будто массажной щеткой с металлическими прутьями провели по голове: мурашки пробежали до самых пяток. Впервые в жизни он всерьез задался вопросом: а если не сплетни, не слухи, не чушь и не ерунда? Вдруг его отец, его папа – убийца?
Быть не может. Никогда, ни при каких обстоятельствах.
Но откуда-то эти слухи взялись?
Мало ли! Когда Егор жил в Москве, сочинили, например, утку, будто он имел связь с известной светской девицей К.С., а Егор с нею даже знаком не был. Просто, входя в какой-то зал, оказался рядом, фотограф щелкнул, попало в журналы с подписью: «К.С. с новым другом?» – вот и все.
А если все-таки?
И что тогда?
Отец неоднократно говорил: Егор, мы высоко летаем, нас всем видно, о нас говорят. И обо мне. Я просто на будущее тебе: если что обо мне услышишь, не верь.
Получается, предупреждал? Что наступит момент? И этот момент наступил?
И Егор его своими руками создал?
К счастью, спектакль шел без антракта, нелепый эпизод был в середине, последующие сцены прикрыли, затерли его, да и герой становился все более странным, что сводило к нулю эффект его нападок, зрители понемногу отмякли и даже несколько раз смеялись. Потом финал, выход актеров на поклоны, все встали, аплодируя, встал и Павел Витальевич, в лице которого никто не увидел ничего, кроме удовольствия и радости за сына.
Вышел Егор, аплодисменты вспыхнули с новой силой.
