Здесь курят - Бакли Кристофер Тэйлор (книги TXT) 📗
– Сыр-убийца? – Полли хохотнула. – Лихо. У Финистера был такой вид, точно его опоясывающий лишай прихватил. Бобби Джей просил передать, что сегодня ты дал «Отряду ТС» повод гордиться собой. Мои поздравления. Перезвони мне, как вернешься. У меня завтра своя говорильня по ящику, так что я копаюсь тут в данных насчет воздействия алкоголя на функции нервной системы. Известно ли тебе, что спиртное увеличивает поток ионов через клеточные каналы и вызывает успокоительный эффект, примерно как валиум? Разумеется, в умеренных дозах, но это обстоятельство я смогу обойти. Если «Альянс за умеренность» и ненавидит что-нибудь всей душой, так это умеренность. Как бы там ни было, малыш, ты был бесподобен. Мои ионные каналы так и загудели. До скорого.
– Кто это? – спросила Дженнет.
– Не останавливайся. О-ох!
– Судя по голосу, она к тебе неравнодушна.
– Полли Бейли. Мы с ней друзья.
– А что такое «Отряд ТС»?
– «Торговцы смертью». Обедаем вместе. О, да, вот так. О-о-ох! Снова зазвонил телефон.
– Привет, Ник, это Хизер. Сыр? Ну ты даешь! По сравнению с тобой сербы – просто кроткие, гуманные люди. Позвони мне, ладно? Нужно поговорить о той статье. Может, поужинаем завтра вечером?
– Это Хизер Холлуэй?
– О-о-о-о-о-ох! Да-а!
– Ага! Я так и знала, что она – твоя Глубокая глотка. Ах ты прохвост! По тебе розга плачет. Хочешь, я тебя высеку?
– Нет.
– Так ты и ей вставляешь?
– Кому?
– Хизер Холлуэй.
– Давай поговорим об этом позже. У-уй! Потише! Следующим позвонил Капитан.
– Ник, сынок. Ты был великолепен. Этот саблезубый ублюдок с прыщавым задом разве что полные штаны не наложил. А может, и наложил, вроде был похожий звук. Отлично проделано, сэр! Ты – лучшее приобретение табачной индустрии за последние десять лет. И не думай, что я не найду способа продемонстрировать свою благодарность.
– Это кто же… Капитан?
– Ох-ох-ох-ох…
– Ни-ик
– Что?! Да, он.
– У него был радостный голос.
– Угррр. Милая, милая…
– Что он имел в виду под проявлением благодарности?
– Ррррмм. О-о-о! Да-да-да-да-да-да!
Она ушла, по обыкновению, еще до того, как Ник проснулся, в очередной раз избавив его от необходимости прибираться в своем гнездышке. Очень аккуратная женщина. Наверное, это следствие ее садомазохизма. Какой помойкой могла бы выглядеть нынче утром его спальня – пакетики, обертки, маленькие, обмякшие цеппелины любви, разбросанные по всему полу. Пять раз! Перевалив за четвертый десяток, приятно сознавать, что старая кобра еще способна подняться и пустить шип пять раз за одну ночь.
Снова звонок. На этот раз Гэзел, впавшая в панику из-за того, что времени всего-навсего 9.15 (Ник заснул лишь после четырех), а его телефон уже раскалился от гневных звонков, все больше из Вермонта, в том числе и из губернаторского офиса.
– Скажи своим охранницам, пусть будут настороже, – предупредила Гэзел. – Судя по голосам этих типов, они собираются прикатить сюда и запарковать грузовики с сыром на твоей заднице. В Академии его встретили приветственными кликами – герой вернулся с войны. Табак, может, и горит синим огнем, но копье его паладина не притупилось.
Впрочем, БР показался Нику немного подавленным. И даже холодным.
– Мне только что позвонил губернатор Вермонта, – сообщил он. – Не сказал бы, что он был очень мил и любезен.
– Будет знать, как запрещать курение в тюрьмах, – пожал плечами Ник, наливая себе кофе. После горячих внутренних дебатов Академия табачных исследований решила не затевать тяжбы в защиту права убийц, насильников и воров штата Зеленых гор на курение.
– Юридический отдел считает, что каждый вермонтский производитель чеддера подаст на нас в суд, – сказал БР. – «Трагическая роль сыра», надо же!
– И пусть подают, – сказал Ник. – Головка сыра на месте свидетеля – все какое-то разнообразие. В первый раз на моей памяти мы нападаем, вместо того чтобы отстреливаться из-за опрокинутых фургонов.
– Так-то оно так. Но я предпочел бы, чтобы у нас под ногами была почва потверже сыра.
– Это какая же? Здоровье? БР нахмурился.
– Ты же любишь разрешать сложные проблемы. Поставь под ружье наших ученых дармоедов. Да и разведка пусть повертится. А что искать, ты без меня знаешь.
– Сыроварни?
– Данные насчет атеросклероза у населения Вермонта. Не вижу причин, по которым мы не можем сопоставить показатели производства сыра в Вермонте с показателями по сердечным заболеваниям в стране. До кучи сгодятся любые расстройства, связанные с холестерином. Черт, да мы, скорее всего, сможем прицепить к вермонтскому чеддеру каждый сердечный приступ, какой только случился в Америке. Подключи к этому Эрхарда. Эрхард способен и овсяные отруби изобразить смертоносной отравой.
– На твоем месте я не ездил бы в этом году в Вермонт любоваться осенней листвой. Разве что отрастив бороду и разжившись фальшивыми документами.
– Ну что же, у меня еще остается в запасе Нью-Хэмпшир, – сказал Ник, направляясь к двери.
– Ник, – неуверенно произнес ему вслед БР, – тут заваривается непонятная каша, о которой я хочу с тобой поговорить. Вчера вечером ко мне приходила эта парочка, Монмани и Олман, и… только давай скажем им, что мы с тобой эту тему не обсуждали.
– А что такое?
– Они хотели получить регистрационные записи по твоим телефонным разговорам.
– Вот как, – сказал Ник. – И зачем?
– Не знаю. Но мне дали ясно понять, что, если я не отдам записи добровольно, они вернутся с ордером. По-моему, ни мне, ни тебе это не нужно. Однако я решил сначала переговорить с тобой, – БР бросил на него страдальческий взгляд. – Как ты думаешь, что мне делать?
– Да я вообще не понимаю, что происходит, БР. Меня в чем-то подозревают?
– Именно этот вопрос я им и задал.
– И?
– И получил дерьмовый стереотипный набор слов из учебника для агентов ФБР. Я, естественно, рассвирепел и, можешь мне поверить, не скрыл от них этого. Но они явно, э-э… интересуются тобой.
– Да, но что у них на уме? Что я сам себя похитил и едва не убил с помощью… с помощью никотиновых пластырей?
– Мне кажется, я понимаю, в чем дело. Ты же помнишь, какую прессу мы получили. Я еще сказал тебе тогда: жаль, что я сам не додумался тебя похитить. Видимо, они усмотрели здесь некий мотив.
– Ну так и отдай им записи. Мне скрывать нечего. Могу еще приложить к ним счета из прачечной.
– Ник, – отеческим тоном сказал БР, – по-моему, тебе пора обзавестись адвокатом. Просто… на всякий случай.
– На какой такой случай? Я ничего не сделал. Едва ли не первый раз в жизни могу с полной уверенностью сказать – я невиновен.
– Ник, меня тебе убеждать не нужно. Я на твоей стороне. Но давай, по крайности, заручимся юридической поддержкой.
– Замечательно! «ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ТАБАЧНОГО ЛОББИ НАНИМАЕТ ЗАКОННИКА». БР поморщился.
– Я тебя хорошо понимаю. И все же, если так будет продолжаться, я сам позвоню Стиву Карлински.
– Карлински? Защитнику этого прохвоста «Садись-и-светись» – как его, Скарпарилло? – Лучшего нам не найти. Скарпарилло-то он вытащил, а если учесть, что тот переупаковывал радиоактивные отходы и продавал их под видом средства для снятия лака с мебели, это был правовой триумф. Том Салли сказал мне, что более блестящего защитника он не видел, а Том работал у Эдварда Беннета Уильямса. Постой, куда ты?
– Пойду взорву туннель Холланд.
– Что?
– Раз уж меня все равно загребут, – с суровой мрачностью ответил Ник, – так хоть повеселюсь напоследок.
Ник сидел у себя в кабинете, глядя на доктора с «Лаки страйк» и растравляя свои раны, когда позвонил Джек Бейн.
– Ник! Ну ты им и дал!
– А ты разве видел? – удивленно спросил Ник. Джек не произвел на него впечатления человека, смотрящего «Вечерней строкой».
– Не видел. Но ты был неподражаем. А я, между прочим, голосовал за дядюшку этого прохиндея, так что сам понимаешь, откуда я родом. Знаешь, мне теперь никакой сыр в горло не лезет. Сразу голова начинает болеть. Да, послушай, я только что от Джеффа, он не в обиде на тебя из-за обеда, так что не волнуйся.
