Космонавты живут на земле - Семенихин Геннадий Александрович (читать книги онлайн без TXT) 📗
Она встала, придерживая левой рукой пучок проводов, в правой руке у нее была книга.
– Концерт Чайковского в камеру дать? – осведомился Зайцев.
Девушка отрицательно покачала головой:
– Ничего не надо. Читать буду.
Тяжелая дверь в камеру захлопнулась.
Спустя минут пять Рогов подошел к окошку. Увидел часть отсека и кресло с космонавткой. Женя сидела, откинувшись на спинку, на ее коленях лежала раскрытая книга. Вот лицо ее порозовело: давала себя знать температура. Женя полотенцем отерла пот. Вскоре ей снова пришлось взяться за полотенце… Леня Рогов стоял в стороне и думал: «Как бы узнать название книги? Это же здорово можно обыграть в очерке! Блестящая деталь. Девушка среди адской жары спокойно читает… ну кого… Пушкина, Тургенева, Блока, может, Маяковского».
Незаметно истекло время опыта, и Женя с книгой в руке проследовала из камеры мимо Рогова. Сопровождаемая Олей, она скрылась за ширмой, откуда вслед за тем донеслось легкое шуршание сбрасываемой одежды. Один раз лаборантка неосторожно приоткрыла край ширмы, и Леня увидел голую спину девушки. Ему стало неловко, он встал и вышел из лаборатории.
Когда Рогов возвратился, Светлова была уже одета.
– Последняя формальность, Женечка, – попросил Зайцев, – еще раз термометр под язычок.
Девушка согласно кивнула головой, придвинула к себе стул. Оля протянул ей тонкий градусник. Светлова взяла его в рот, и вдруг лицо ее страдальчески исказилось.
– Что такое? – всполошился Федя.
– Неужели градусник попал в раствор Ц? – воскликнула Оленька, которой часто мерещились ужасы.
– А ну-ка, дайте его мне, – решительно распорядился Зайцев и протянул руку.
Продолжая морщиться, Женя положила на его ладонь термометр. Зайцев сунул его тонким концом в рот и произнес:
– Ничего особенного… это же спирт. Чистейший медицинский спирт.
В лаборатории грянул дружный смех.
– Да ну вас, – отмахнулась космонавтка, – откуда же мне было знать! Чуть не задохнулась… я за всю свою жизнь ничего такого не пробовала, кроме шампанского.
Рогов вышел из комнаты. Прохладный коридор цокольного этажа был пуст. Шаги гулко впечатывались в тишину. В раздевалке он не торопясь снял пальто с вешалки. Ему уже некуда было спешить. Кое-что он обязательно запишет сегодня вечером в блокнот. Сцена в термокамере – это живой материал…
Рогов разматывал красный широкий шарф. Шорох за спиной не привлек его внимания. Мало ли кто мог одеваться рядом… Рогов обернулся и замер. В двух шагах от него надевала свое белое меховое пальто Женя. Они были одни в раздевалке, и пройти молча мимо нее Рогов посчитал неловким. Он решил дождаться, пока она выйдет из раздевалки. Но и Женя не торопилась. Подошла к зеркалу, поправила выбившиеся из-под теплого платка светлые волосы и внезапно улыбнулась.
– Между прочим, я читала сейчас вашу книгу «Тропы Алтая», – сказала она.
– Ну и как?.. – совершенно растерянный, никак этого не ожидавший, спросил Леня.
– Очень вы скучно написали о целинниках: ни людей, ни природы, ни сюжетов интересных…
У Рогова поплыли перед глазами зеленые круги. Собрав не без труда всю свою выдержку, он проговорил:
– Ну что же, спасибо за откровенность.
Светлова быстро прошла мимо опустившего руки журналиста, остановилась в дверях и мягко закончила:
– Только вы не обижайтесь, товарищ Рогов. Ваши очерки об Алтае действительно слабые… а вот репортажи с южного полюса и путевые заметки об Индии замечательно написаны. Ну, извините, я побежала на астрономию.
Запоздалый московский рассвет вползал в комнату сквозь давно не глаженные пыльные занавески. На часах было семь, и металлический корпус будильника сотрясался от звона. Рогов стремительно вскочил с мягкого широкого дивана, зажег ночник. Комната наполнилась бледным светом. В ней ощущалась сумятица, свойственная обычно жилищам, где женская рука не прикасается ежедневно к мебели и некому убрать лишние, не на месте оказавшиеся предметы. Тонким слоем лежала беспощадная пыль на телевизоре, коричневой крышке пианино, на подрамниках картин, слабо освещенных ночником, свет которого смешивался с серым и тусклым светом наступающего дня. В дальнем темном углу стояло белое чучело. Было оно когда-то живым пингвином Васькой, вывезенным с Южного полюса. Походил, походил смешной и важный посланец антарктических льдов по квартире, да не выдержал тоски по собратьям и унылой московской зимы с мокрыми снегопадами. Нашел его хозяин однажды лежащим на полу с распахнутыми крыльями. Но расстаться не захотел. Вот и стоит он теперь белым чучелом в углу.
Рогов не спеша оделся, напился чаю, потом убрал постель и как человек, у которого много неясностей, присел на мгновение на диван и задумался. Мысли его были о Жене Светловой. Вот уже несколько раз порывался он набросать ее литературный портрет. Однако все выходило как-то тускло.
И вдруг незаметно для самого себя Рогов впервые подумал о Жене Светловой не как о будущей космонавтке и героине его очерка, а просто как о понравившейся ему девушке. Вспомнил, как Женя играла в бильярд. Кажется, тогда от нее можно было ждать любой дерзкой выходки. Игорю Дремову, во всяком случае, досталось. И тут же представил ее в термокамере: тихую, всю какую-то собранную, терпеливо переносившую адскую жару. Память подсказала и другое: обнаженную спину Жени, мелькнувшую за занавеской ширмы в лаборатории. «Уж не влюбился ли я?» – подумал Леня. Он встал и прошелся по комнате. Искоса посмотрел на свое отражение в зеркале. Лысоватый лоб бугрился под редкими волосами, глаза были сосредоточенные и грустные. Он покачал головой: «Тебе ли ловить такую жар-птицу! Нет, у этой Джульетты будет другой Ромео».
Рогов взбежал по лестнице учебного корпуса на второй этаж. Дверь радиокласса была украшена табличкой: «Идут занятия», но он не обратил на нее внимания. Приоткрыл дверь и вошел. В совершенно пустом классе за первым столиком сидела Женя Светлова и выстукивала на быстроту заданный текст. Тонко и ритмично позвякивал ключ. Как ни старался Рогов двигаться тихо, но, садясь, в дальнем конце класса за столик, он скрипнул стулом. Женя быстро обернулась, хмуро кивнула ему и продолжала выстукивать. На Лене был сегодня строгий черный костюм. К лацкану пиджака привинчена его единственная награда – медаль «За отвагу». Вечером Рогову предстояла встреча с товарищами, с которыми он служил в полку: вот почему он был сегодня такой торжественный.
Светлова внезапно поперхнулась коротким смешком. Звуки морзянки стали четче. Ключ под ее рукой так и пел: «Ти-та, ти-та, та-ти-та». Леня внимательно вслушивался в передачу, карандашом быстро записал слова на бумагу. Вот Женя закончила передачу и обернулась всего на секунду. В серых глазах ее мелькнула усмешка. Лене не надо было разгадывать смысл этой усмешки. На столе перед ним лежал текст, который передала Женя: «Смешной и напыщенный корреспондент. Сидит с индюшиной важностью и ничего не понимает. Передачу вела Светлова».
Рогов, стараясь держаться серьезным, быстро перевел на своем столе ключ в рабочее положение, и, пока девушка готовилась к передаче нового текста, застучал – четко и уверенно. Точки и тире посыпались градом. Женя удивленно пожала плечами и стала принимать. Через три минуты мочки ее ушей уже пылали. Она расшифровала текст, принятый от Рогова.
«Дерзкая девчонка! Я делаю вам замечание за непростительную самоуверенность и словесный мусор в эфире. Передачу вел Рогов».
Женя отбросила карандаш и повернула к нему смеющееся лицо.
– Товарищ Рогов, вы меня убили наповал. Только не обижайтесь на меня…
– Да что вы! – улыбнулся Леня. – Я не сердитый. Но как видите, вынужден был наказать вас за непочтение к старшим.
– Да, – согласилась Женя. – Никогда бы не подумала, что вы так чисто работаете. Наш преподаватель безусловно поставил бы вам пятерку. Один – ноль в вашу пользу…
Леня потрогал узел галстука и, пользуясь ее хорошим настроением, решительно произнес:
