Уилт - Шарп Том (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
– Уилт, ради всего святого, если ты опять про этот свиной паштет…
– Я имел в виду что-то духовное, прекрасное, инспектор.
– Сильно сомневаюсь.
– Да вы сами подумайте. Вот я сижу здесь с вами, в этой комнате, и все это проистекает от моих прогулок с собакой и мрачных мыслей об убийстве своей жены. В результате пустых мечтаний я приобрел репутацию убийцы, не совершив никакого убийства. Кто возьмется утверждать, что Ева, чьи мысли были однообразно прекрасны, не заработала равнозначно прекрасного вознаграждения? Как вы любите говорить, инспектор, что посеешь, то и пожнешь.
– Я уповаю на это, Уилт, – сказал инспектор.
– Да, но где же она? – спросил Уилт. – Объясните мне. Тут нужны не просто предположения, а…
– Мне тебе объяснить? – заорал инспектор, опрокинув чашку с кофе. – Это ты знаешь, в какую дыру ты ее засунул, в какой смеситель для цемента или инсинератор.
– Я говорил метафорически… то есть риторически, – сказал Уилт. – Пытался представить, во что бы превратилась Ева, если бы ее мысли, какие ни есть, стали реальностью. Я в душе мечтал стать безжалостным человеком действия, решительным, плюющим на мораль и угрызения совести, Гамлетом, превратившимся в Генриха Пятого, только без той патриотической страсти, которая заставляет предполагать, что он бы не одобрил Общий рынок, Цезарем…
С инспектора Флинта было довольно.
– Уилт, – прорычал он, – плевать я хотел на то, кем ты собирался стать. Мне нужно знать, что случилось с твоей женой.
– Я как раз собирался об этом сказать, – заметил Уилт. – Сначала надо разобраться, что я за человек.
– Я знаю, что ты за человек, Уилт. Проклятый болтун, жонглирующий словами, шибанутый убийца логики, лингвистический Гудини<Известный на Западе фокусник >, энциклопедия никому не нужных сведений… – На этом метафоры у инспектора Флинта кончились.
– Блестяще, инспектор, просто блестяще. Сам бы лучше не сказал. Убийца логики, увы, не своей жены. Разумно рассуждая, Ева, несмотря на ее прекрасные мысли и медитацию, на самом деле так же мало изменилась, как и я. Потустороннее ее избегает. Нирвана ускользает у нее из рук. Красота и правда ей не даются. Она носится за чистотой с мухобойкой в руке и посыпает антисептиком унитазы самого ада…
– Ты говоришь об этом антисептике, наверное, уже в десятый раз, – сказал инспектор, внезапно обеспокоенный новым ужасным подозрением. – Ты не…
Уилт отрицательно покачал головой.
– Вы опять за свое. Совсем как бедная Ева. Буквальный ум, который стремится поймать мимолетное и ухватить фантазию за несуществующее горло. Вот вам Ева. Ей никогда не танцевать в «Лебедином озере». Ни один режиссер не разрешит ей залить сцену водой и водрузить там двуспальную кровать. А Ева будет стоять на своем.
Инспектор встал.
– Так мы ничего не добьемся.
– Абсолютно точно, – согласился Уилт, – совершенно ничего. Мы все такие, какие мы есть, и, что бы мы ни делали, нам этого не изменить. Форма, в которой отливались наши характеры, остается целехонькой. Назовите это наследственностью, назовите это случайностью…
– Назовите это кучей дерьма, – закончил инспектор и вышел из комнаты.
В коридоре он встретил сержанта Ятца.
– Был телефонный звонок от женщины, которая выдает себя за миссис Уилт, – сообщил сержант.
– Откуда?
– Она не говорит, где она, – ответил Ятц. – Говорит, не знает… и что она голая…
– Господи, опять одна из этих чертовых психопаток, – сказал инспектор. – Что ты у меня зря время отнимаешь? Как будто у нас без того мало хлопот.
– Я подумал, вы захотите узнать. Если она еще позвонит, мы засечем номер.
– Мне без разницы, – сказал Флинт и заторопился прочь, в надежде наверстать упущенное и поспать.
День у святого отца Джона Фрауда выдался беспокойный. Осмотр церкви ничего не дал. Не было никаких признаков, что там был совершен какой-либо непристойный ритуал (святому отцу пришла на ум черная месса). Возвращаясь в дом, он с удовлетворением отметил, что небо над проливом Ил было чистым и что все презервативы исчезли. Как и плющ с его стола. Он мрачно оглядел стол и налил себе виски. Он мог поклясться, что, когда он уходил, ветвь плюща лежала на столе. К тому времени, когда он прикончил бутылку, в его голове роились всякие фантастические мысли. В доме было на удивление шумно. Слышался какой-то скрип на лестнице и непонятные звуки наверху, как будто кто-то или что-то там осторожно передвигается. Когда же викарий поднялся на второй этаж, чтобы посмотреть, в чем дело, звуки внезапно прекратились. Заглянув во все пустые спальни, он снова спустился на первый этаж и постоял в холле, прислушиваясь. Затем прошел в кабинет и попытался сконцентрироваться на проповеди. Но ощущение, что он в доме не один, не проходило. Святой отец сидел за столом и размышлял, не могут ли это быть привидения. Происходило что-то странное. В час дня он пошел на кухню пообедать и обнаружил, что из буфета исчез пакет молока, а также остатки яблочного пирога, который миссис Снейп, приходящая убираться, приносила ему дважды в неделю. Ему пришлось довольствоваться бобами и тостом, после чего он поплелся наверх вздремнуть. В этот момент он впервые услышал голоса. Вернее, один голос. Казалось, он доносился из кабинета. Святой отец сел в постели. Если уши не обманывали его, а в связи с утренними сверхъестественными событиями он вполне допускал, что такое вполне могло быть, он мог поклясться, что кто-то пользовался его телефоном. Он встал и надел ботинки. Кто-то плакал. Он вышел на лестничную площадку и прислушался. Рыдания прекратились. Он спустился вниз и заглянул во все комнаты, но кроме того, что исчез чехол с одного из стульев в гостиной, которой он не пользовался, ничего не обнаружил. Он уже хотел снова подняться наверх, как зазвонил телефон. Святой отец вошел в кабинет и снял трубку.
– Дом викария в Уотеруике, – пробормотал он.
– Фенлендское полицейское управление, – сказал мужской голос. – К нам только что поступил звонок с вашего номера. Звонившая назвалась миссис Уилт.
– Миссис Уилт? – спросил викарий. – Миссис Уилт? Боюсь, здесь какая-то ошибка. Я не знаю никакой миссис Уилт.
– Звонили с вашего номера, это точно, сэр.
Святой отец Джон Фрауд немного подумал.
– Очень странно, – сказал он. – Я живу один.
– Вы – викарий?
– Разумеется, я викарий. Это дом викария, и я викарий.
– Понятно, сэр. Не назовете ли ваше имя?
– Преподобный Джон Фрауд. Ф…Р…А…У…Д.
– Ясно, сэр. И у вас точно нет женщины в доме?
– Разумеется, у меня нет женщины в доме. Я нахожу это предположение крайне неприличным. Я…
– Прошу прощения, сэр, но мы должны были проверить. Позвонила миссис Уилт. По крайней мере, она так назвалась. И звонила она с вашего телефона…
– Кто такая эта миссис Уилт? Никогда не слыхал о миссис Уилт.
– Понимаете, сэр. миссис Уилт… несколько сложно все объяснить. Предположительно она убита.
– Убита? – переспросил святой отец. – Вы сказали «убита»?
– Давайте скажем, что она исчезла из дома при странных обстоятельствах. Мы сейчас допрашиваем ее мужа.
Святой отец Джон Фрауд покачал головой.
– Вот не повезло, – пробормотал он.
– Спасибо за помощь, сэр, – сказал сержант. – Извините за беспокойство.
Святой отец задумчиво положил трубку. Мысль о том, что он находился в доме с недавно убитой и расчлененной женщиной, пришла ему в голову, но делиться ею со звонившим ему не захотелось. Он и так был достаточно широко известен как эксцентричный человек, и ему вовсе не хотелось усиливать это впечатление. С другой стороны, то, что он видел на катере в проливе Ил, если хорошо подумать, здорово смахивало на убийство. Возможно, каким-то странным образом он оказался свидетелем уже свершившейся трагедии, эдакого посмертного спектакля, если можно так сказать. Разумеется, если мужа допрашивают, значит, убийство произошло до того, как… в этом случае… Святой отец с трудом пробирался сквозь целую серию предположений, в которых фигурировали само Время и призывы о помощи из потустороннего мира. Может быть, он должен рассказать полиции об увиденном? Он колебался и раздумывал, как лучше поступить, когда снова услышал рыдания, и на этот раз очень четко. Они раздавались из соседней комнаты. Он встал, собрался с духом при. помощи глотка виски и открыл дверь. В центре комнаты стояла крупная женщина, спутанные волосы в беспорядке распущены по плечам, жалкое лицо. На ней было что-то вроде савана. Святой отец Джон Фрауд с ужасом уставился на нее. Затем опустился на колени.
